К дальним берегам, стр. 75

– А что вы сделали с Элизабет? – спросил Алекс между прочим, заставляя себя говорить спокойно. Но Гренгера его голос не обманул.

– Ах да, эта красотка мисс Трент, – заметил он весело. – Ну, это настоящее сокровище, Алекс. Впрочем, ты и сам об этом знаешь, не правда ли? Но можешь не беспокоиться за ее безопасность, она теперь в очень хороших руках. Джентльмен, который взял ее к себе, имеет страстное желание с ней переспать и намеревался задержать ее у себя некоторое время. Ты будешь счастлив узнать, что он достаточно богат и сможет обеспечить ее наилучшим образом. – Гренгер немного помедлил, в задумчивости запрокинув голову. – Я всегда думал, что из нее может получиться великолепная любовница – с ее непревзойденной красотой. И уверен, что она справится с этим блистательно, как только немножко попривыкнет к своему новому положению.

Алекс почувствовал, что у него вспотели руки, а в голову ударила кровь. Он снова напрягся, чтобы сдержаться.

– А где же она? – проскрежетал он.

Гренгер беззаботно помахал пистолетом.

– Полагаю, в данный момент в чужой постели. – Он засмеялся. – Я даже собираюсь спросить, не одолжат ли мне ее на вечерок, – но только после того, когда она уже приобретет некоторый опыт. У девчонки слишком много ума, и полежать в постели с такой волшебницей будет одно удовольствие. Она учинила настоящее сражение, когда пришло время писать это маленькое письмо, которое ты видел. – Гренгер указал на тощего смуглого человека. – Боюсь, Роллинсу пришлось быть несколько грубым, чтобы… убедить ее.

При этих словах терпение Алекса истощилось. В нем кипела бешеная, дикая энергия, и наконец его гнев выплеснулся наружу.

– К черту! – прокричал он голосом, который прозвучал среди ночи, как гром. В ту же самую секунду Алекс направил Лунного прямо на Гренгера, который, не успев подготовиться, не имел времени защититься. Александр наскочил на него и сбросил на землю, потом прыгнул на него, прежде чем он успел откатиться в сторону.

Внезапно тишину ночи нарушили выстрелы, затем раздались крики. Запах пороха и крови распространился по поляне. Роллинс и Торн упали, уронив на землю мушкеты, которые еще минуту назад были направлены на Алекса, боровшегося с Гренгером. Роллинс, жалобно скуля, протянул дрожащую руку к своему оружию, лежавшему совсем рядом. Пальцы захватили его, сжали, а потом бессильно разжались. Он был мертв, точно так же, как и его товарищ. Окровавленное тело лежало в грязи.

Бен Тукер и Адам Уоррен выступили из укрытий между деревьями и начали осматривать свою работу с удовлетворением. Им очень трудно было дождаться сигнала Алекса, для того чтобы заняться этими двумя, но все же они придерживались его инструкций до самого конца. Это был превосходный заговор в заговоре, и он сработал безотказно. Они повернули мрачные лица к двум мужчинам, жестоко сражающимся всего в двух ярдах от них. Бурк и Гренгер дрались бешено, как звери, их дыхание стало тяжелым и отрывистым. Этот смертельный танец сопровождался тяжелыми ударами. Зрители вздрогнули, когда кулак Гренгера с неимоверной силой впечатался Алексу в челюсть. Бен сделал шаг вперед, направив мушкет на гибкое увертливое тело Гренгера, но Адам остановил его, подняв руку.

– Дай им кончить, – сказал он сумрачно. – Алекс этого хотел.

– Неужели ты в самом деле думал, что я попадусь в твою грязную ловушку? – рычал Алекс, тяжело дыша. – Я знал, Элизабет… никогда… никогда… не предаст меня – значит, это твоих рук дело! – Он ударил Гренгера в челюсть, и этот удар заставил того откинуться навзничь. – Ты, вонючий предатель, который столь предусмотрительно нашел это письмо, козырную карту! Что ты с ней сделал, дьявол тебя подери? Отвечай!

Но именно в тот момент, когда он собирался воспользоваться своим преимуществом и приготовился с близкого расстояния нанести ему еще один разящий удар, Гренгер ударил его коленом, злобно и хладнокровно, целясь в пах. Но Алекс увернулся, и удар пришелся по внутренней стороне бедра. Тогда он кинулся на Гренгера с удвоенной силой. Они принялись снова кататься в грязи. В какой-то момент Бен и Адам не могли сказать, кто берет верх, – так переплелись тела дерущихся. Слышались рычание и хрип. Затем на короткое мгновение проглянула луна, и на поле сражения упал косой бледный луч света. Его было достаточно, чтобы увидеть, что Алекс уже оседлал поверженного Гренгера. Бурк мускулистой рукой сжимал горло своего противника, так что тот беспомощно корчился, не в силах сбросить с себя Алекса, даже шевельнуться под его внушительным весом и к тому же со сдавленным горлом. Теперь Гренгер сражался только за глоток воздуха.

– Пожалуйста, – то ли хрипел, то ли стонал он.

– Где она? – Дыхание Алекса было тоже затруднено, пот тек ручьями по его лицу. Но это не мешало ему мертвой хваткой сдавить горло Гренгера.

Тот ни разу в жизни не слышал, чтобы в голосе Алекса было столько свирепости. Кроме того, перед его глазами все плыло и туманилось, он с трудом вымолвил:

– В гостинице… «Золотая лошадь»…

– А, гостиница «Золотая лошадь» ?

Гренгер попытался кивнуть. Теперь все кончено: Алекс его убьет, сломает ему шею – и с ним будет покончено. Гренгер даже радовался этой мысли. Во всяком случае, прекратятся страдания, эта невыносимая боль…

Но внезапно все кончилось по-другому. Алекс убрал свою руку и встал. Гренгер понял, что в липкой грязи он лежит теперь один. Пытаясь отдышаться, увидел, как Алекс шатаясь брел к Бену и Адаму и к своим лошадям. Тогда он вспомнил об оружии… оно куда-то упало… оно должно быть где-то недалеко…

Первым заметил блеск металла Бен. Он вскинул свое ружье и закричал:

– Алекс, посмотри назад!

Бурк отпрыгнул и выстрелил из маленького пистолета, который был припрятан в кармане его брюк. Выстрел оказался метким. Рука Гренгера упала, и пистолет с серебряной ручкой оказался в грязи.

Наступила тишина, нарушаемая только шелестом ветра и внезапным, совершенно неуместным и нелепым пением соловья.

– Ну что ж, мой друг, ты собирался выстрелить мне в спину, – пробормотал Алекс. Минуту он смотрел на безжизненное тело человека, которого называл своим лучшим другом. Затем засунул пистолет обратно в карман и медленно повернулся к Бену и Адаму.

– Займитесь ими. – Он кивнул головой в сторону тел.

– Куда ты собираешься ехать? – беспокойно спросил Адам.

Голос Алекса звучал холодно и жестоко. Он уже садился в седло и натягивал поводья.

– В гостиницу, – сказал Алекс мрачно. – Сегодня ночью пролилось недостаточно крови.

Он пришпорил Лунного, и они исчезли в чаще беспокойно раскачивающихся на ветру деревьев. Луна снова исчезла среди туч, как будто ее захлестнули валы небесного океана.

Глава 25

В комнате было очень жарко – удушающе жарко. Элизабет лежала без движения, слишком измученная всеми предшествующими событиями для того, чтобы бороться. Она все еще была связана и с кляпом во рту, в том самом виде, в котором Роллинс принес ее сюда и бросил на кровать, а сам удалился, закрыв за собой дверь. Борьба только отнимет у нее последние силы, а что-то говорило ей, что силы еще понадобятся.

Снизу доносились звуки музыки и куплеты веселых песенок, распеваемых грубыми голосами. Слышались взрывы мужского смеха, периодически сопровождаемого тоненьким визгливым смехом женщин и звоном стаканов. Оттуда же долетал запах эля и табака, явственно различимый даже здесь, в этой маленькой комнатке, расположенной над таверной. Очевидно, он проникал сюда сквозь щель, которая виднелась под тяжелой дубовой дверью.

Она подняла голову и с трудом попыталась оглядеть окружавшую ее обстановку. Это была маленькая комнатка без окон, скудно обставленная и с голым дощатым полом. В углу находился незажженный камин, наполненный дровами, старое сосновое бюро, возле кровати стоял сильно поцарапанный ночной столик. У стены размещалось круглое кресло с изорванным сиденьем, а в настенном подсвечнике горела тусклая свеча. Другого освещения в комнате не было, поэтому здесь царил мрачный и таинственный полумрак. Только постель, на который она теперь лежала, говорила о том, что хозяева любят удобства. Это была большая мягкая тахта, покрытая ярким одеялом. Но Элизабет не хватало сил оценить удобства. Веревки туго впивались в ее запястья и колени, а кляп, засунутый в рот, мешал дышать. Все тело пульсировало и ныло, и к тому же тряская дорога прибавила новых синяков. Но физические страдания не шли ни в какое сравнение с душевными. Ее без конца тревожили видения убийства Алекса, она представляла, как он лежит без движения. При этом Элизабет вздрагивала и конвульсивно напрягалась, ибо знала о расставленной ему ловушке и была совершенно бессильна ему помочь.