Срочно, секретно, Дракону..., стр. 5

“ДРАКОН СУМЕЛ УСТАНОВИТЬ…”

На письменном столе начальника управления громоздились разноцветные папки и кипы еще не подшитых бумаг, а за столом, оперев подбородок на длинные пальцы, сцепленные замком, сидел сам хозяин этого просторного кабинета — аскетически худой человек с густо-красными эмалированными ромбиками на петлицах.

Начальник управления был весь внимание.

— Как явствует из показаний агентов, которых удалось задержать, задания они теперь получают типично военные по своему характеру: взорвать железнодорожный мост, перерезать воздушную линию телефонной связи, выявить и нанести на карту координаты объектов оборонного и военно-стратегического назначения… А из этого следует…

Докладывавший это человек со шпалами на петлицах запнулся.

Бывают обстоятельства, когда вдруг обнажается, какой зловещий смысл заключают в себе слова, которые в своей повседневной профессиональной речи ты употребляешь походя, не задумываясь.

Человек с ромбами прервал затянувшуюся паузу.

— Из этого следует, что штаб Квантунской армии ведет дело к тому, чтобы развязать вооруженный конфликт с Особой Дальневосточной, а если говорить без обиняков — готовится начать войну, — хрипловатым голосом заядлого курильщика договорил он до копна то, на чем запнулся его подчиненный.

Закрыв глаза, он на миг замолчал. Тонкие его губы скривились.

— Кое-что прояснилось, — сдержанно улыбнулся человек со шпалами и, раскрыв кожаную папку, зашелестел листками бумаги, испещренной лиловой машинописью. — Последнее донесение Дракона. Связной передал его лично из рук в руки капитану Никонорову, нашему представителю при штабе ОКДВА. Пришлось попотеть, однако, как видите, все приведено в удобочитаемый вид, — провел он ладонью по тонюсенькому стандартного формата листку. Хотите ознакомится?

Начальник управлении на миг оживился, но тут же его худое нервное лицо снова стало непроницаемым.

— Докладывайте.

— Суть донесения в следующем. В Японии, как вы знаете, на протяжении уже довольно длительного времени под эгидой военного министерства проводятся исследования по созданию бактериологического оружия самых разных видов…

Втягивая и без того впалые щеки, начальник управления затянулся раз–другой душистой папиросой и кивком подтвердил, что он в курсе.

Действительно, из документов ему было хорошо известно, что еще два с лишним года назад императором Японии был подписан не подлежащий огласке указ об организации двух тайных бактериологических центров, находящихся в прямом ведении военного министерства и лично начальника генерального штаба.

Информатор, черпающий сведения из источника, соприкасающеюся с генштабом сухопутных войск Японии, сообщал тогда из Токио в Москву:

“Как считают военные, дело это крайне щекотливое: оно может вызвать бурю негодования в прогрессивных кругах японской общественности и привести к серьезным осложнениям во взаимоотношениях Японии с другими государствами. Однако ошибается тот, кто из сказанного выше сделает вывод, что японский генералитет, взвесив все “за” и “против”, избрал выход, для здравомыслящих людей единственно возможный: поставить крест па этой чудовищной затее.

Японские генералы, как и всякие маньяки, не собираются прислушиваться к голосу разума. Свой выбор они остановили на выходе, который им показался наиболее приемлемым: закрыть изуверские работы оболочкой непроницаемой секретности и упрятать лаборатории смерти в какой-нибудь богом забытой местности, где-нибудь в Маньчжоу-Го. По соображениям военных, Маньчжурия удобна с трех точек зрения: во-первых, в условиях оккупационного режима, когда без пропуска и спецразрешения шагу не сделаешь, проще соблюсти секретность, во-вторых, такая дислокация бактериологических центров предохраняет население самой Японии от угрозы эпидемии и, наконец, в-третьих, — на чем высшие чины генералитета делают особый акцепт — если маньчжурский вариант принять за окончательный, то “боеприпасы” будут изготовляться вблизи границы с Советским Союзом, то есть в случае войны окажутся буквально под рукой…”

Вот о чем писалось в зашифрованной депеше, которая поступила из Токио в самом начале 1936 года. Но где, в каких именно географических точках Маньчжурии разместились те адские кухни, в которых готовится смертоносная начинка для бактериологических бомб и снарядов?..

— Так вот Дракон сумел установить, — продолжал между тем человек со шпалами, — что в двадцати пяти километрах к югу от Харбина, в районе станции Бинфан, как раз и базируется один из бактериологических центров.

— А второй? — перебил подчиненного начальник.

В донесении упоминается, что место базирования второго — окрестности Чанчуня. Однако Дракон предупреждает: данные эти нуждаются в проверке, а перепроверить их лично у него нет никакой возможности.

— Ясно, — поднял руку начальник управления и не спеша вытащил из коробки очередную папиросу. — Продолжайте, я слушаю.

— Из донесения Дракона следует, что в степи под Бинфаном вырос целый городок: ориентировочно в нем около трех тысяч жителей. Это главным образом научно-технический и обслуживающий персонал центра — бактериологи, химики, врачи, ветеринары, лаборанты, а также военные. Ученые живут вместе с семьями, в полной изоляции от внешнего мира. Исследовательские работы ведутся в лабораториях, оснащенных новейшим оборудованием и всей необходимой аппаратурой, а для экспериментов на открытом воздухе имеются специальные полигоны. Кроме полигонов, при центре есть аэродром. Самолеты, которые на нем базируются, используются исключительно в научных целях…

— В научных… — язвительно буркнул начальник. Его губы раздвинулись в подобии усмешки.

— В целях, которые японцы именуют научными, — невозмутимо уточнил человек со шпалами. — Еще немаловажная подробность, — продолжал он. — Дома в центре городка, а это, как выявил Дракон, — лабораторные корпуса, поставлены так, что образуют четырехугольник. Стены, обращенные в сторону внутреннего двора, глухие. За ними, как за каменной оградой, прячется тайная тюрьма. Дракон высказывает предположение, что тюрьма эта — нечто вроде вивария для заключенных, которые используются в качестве подопытных кроликов. Но это, повторяю, пока только лишь догадка. Уличить японцев в изуверских экспериментах над людьми можно только фактами, а на сегодняшний день ни явными уликами, ни свидетельскими показаниями Дракон не располагает.

Начальник управления дернул бровью

— Необходимо, чтобы в нашем распоряжении было и то и другое, — резко сказал он. — Кто возглавляет этот рассадник заразы?

— Во главе его — генерал Исии Сиро. По профессии бактериолог, имеет звание доктора медицинских наук. По отзывам тех, кому приходилось с ним сталкиваться, — изверг, которому чуждо все человеческое. Преуспевающий карьерист от науки. Сами посудите: три года назад был всего только майором, а теперь у него чин генерал-майора…

Настойчиво и требовательно зазуммерил телефон.

Резким движением начальник погасил недокуренную папиросу о дно стеклянной пепельницы, поднял телефонную трубку, назвал себя. По мере того как он вслушивался, брови его сдвигались, а неулыбчивое худое лицо все больше мрачнело.

Положив трубку, он, не говоря ни слова, поднялся из-за письменного стола. Сунув пальцы под ремень, машинальным жестом оправил длинную гимнастерку, быстрыми шагами подошел к окну.

— Звонили из ГУПВО. Значительные вооруженные силы Квантунской армии под прикрытием артиллерии перешли советскую границу и ведут наступление на высоты, расположенные в районе озера Хасан, — спустя несколько секунд, не оборачиваясь, проговорил он на удивление спокойным голосом.

Московское небо за окном лучилось какой-то радостной, очень ясной синевой, и трудно было даже представить себе, что там, на Дальнем Востоке, в этот самый момент рвутся снаряды, льется кровь, гибнут люди.