Фиалки на снегу, стр. 44
— И второе. — В его голосе звучали злоба и гнев. Изабель не на шутку испугалась. — Не смей приучать эту девчонку к мысли, что я ее отец. Я никогда не смогу принять ее. Даже если Лили моя дочь — в чем я сильно сомневаюсь, — она незаконнорожденная и должна жить с Лизеттой.
— Да простит тебя господь. — К Изабель наконец-то вернулся дар речи. — Теперь я тебе кое-что скажу. Лили останется со мной и никогда не вернется к этой ужасной женщине. Я ясно выражаюсь?
— Ты не можешь оставить у себя чужого ребенка! Лили не будет жить в Эйвон-Парке.
— Что ж, тогда мы с ней уедем в Арден-Холл, — сказала Изабель с вызовом.
— Я твой муж, я запрещаю это!
— Мой муж? А ты не подумал о том, что я могу потребовать развода?
— Только через мой труп, — прорычал Джон.
Глядя ему прямо в глаза, Изабель четко произнесла:
— Да будет так, ваша светлость, и да обретет мир ваша темная душа!
Резко повернувшись, Изабель вышла и, остановившись на пороге, сказала:
— Благодарю вас за проявленную доброту к ней, ваша светлость.
Дверь за ней с грохотом захлопнулась.
Изабель вбежала в свою спальню. Без сил опустившись в кресло, она вдруг почувствовала, как гнев оставляет ее…
Она тяжело вздохнула. После того как она пригрозила мужу разводом, той близости, того единения душ и тел, что были прошлой ночью, уже никогда между ними не будет! Вновь бросив взгляд на кольцо, Изабель горестно покачала головой.
«Радость навсегда». Нет, в устах того, чье сердце из камня, это лишь бессмысленные сентиментальные слова…
14
На следующее утро, наблюдая в окно за Изабель — она играла на флейте, сидя на скамейке у дома, — Джон вдруг подумал: тот случай с цветочницей, которой Изабель подарила шаль, как нельзя лучше показывает всю сущность его жены, весь ее характер. Сейчас, после бессонной ночи, проведенной в одиночестве, к Джону пришло понимание того, что происходит: Лили напомнила Изабель ее собственное одинокое детство, и теперь, став взрослой и обретя собственную семью, его жена просто не могла бросить малышку на произвол судьбы. Изабель искренне и крепко привязалась к ней, и если ее не примет Джон — может случиться ужасное: Изабель приведет свою угрозу в исполнение.
Но он не хотел и думать о разводе — как не хотел думать и о будущих трудностях их брака. Все, что ему сейчас было нужно, — это снова оказаться в постели с Изабель…
Он любил ее. Само слово «развод» страшило его еще больше, чем реальная угроза ухода Изабель. Но высказать все это ей самой невозможно; слишком хорошо помнил Джон, как Ленора Гримсби воспользовалась его любовью и обратила все против него. Еще раз ему этого не вынести…
Джон уже не понимал, любит ли его Изабель. Может быть, и нет; но он любит ее, ведь иначе он не женился бы на ней — даже под давлением матери.
Слабая улыбка появилась на его губах. Изабель заботится обо всех несчастных и одиноких, забывая иногда о себе самой. Полюбил бы он ее, будь она иной? — спрашивал Джон сам себя. Нет, отвечал голос его души. Изабель, такая, какая она есть, — само совершенство…
Однако альтруизм и добросердечие Изабель оборачивались проблемами для их брака. Джон не знал, как ему следует вести себя с девочкой, но понимал одно: то, какой путь он изберет, определит их с Изабель отношения на годы вперед.
На столе лежала записка от Росса. Не желая терять времени, он начал выяснять обстоятельства рождения Лили и теперь писал из Лондона о том, что ему удалось узнать. К сожалению, новостей было немного: скандал в семье герцога Эйвона продолжали смаковать в обществе, а Лизетта Дюпре бесследно исчезла, увезя с собой, очевидно, свидетельство о рождении дочери.
«Это замкнутый круг», — подумал Джон. Он не может смириться с появлением малышки в своем доме, но если он не сделает этого — его жена уйдет от него. Выхода не было…
Решив пока не поддаваться эмоциям — что было нелегко, ведь Лили своим обаянием и непосредственностью произвела на Джона сильное впечатление, — он вернулся к окну.
Должно быть, теперь Изабель будет избегать его, но, увидев, что он склонен к примирению и больше не пылает гневом, возможно, смягчится.
Внезапно прекрасная мысль пришла Джону в голову. Перемена обстановки — вот что им обоим сейчас нужно! Отвлекшись от повседневных забот, Изабель по-другому взглянет на вещи. Кроме того, покинув свои края, они окажутся в безопасности: Джон помнил, что преступник все еще не найден.
Да, он отвезет Изабель в Шотландию, в свой горный замок! Не раздумывая ни минуты, он сел за стол и написал два письма. В первом, адресованном Россу, он честно изложил причины неожиданного отъезда. Второе же было адресовано управляющему судоходной компанией в Ливерпуле и содержало указание немедленно подготовить судно для отплытия в Шотландию. Джон планировал ступить на борт судна двадцать восьмого июня.
Он позвонил в колокольчик, и через несколько секунд перед ним стоял Доббс.
— Велите сейчас же отослать эти письма, Доббс, и передайте ее светлости, что я жду ее в кабинете.
— Да, сэр. — Доббс вышел.
Через пятнадцать минут раздался стук в дверь, и вошла Изабель. Ее лицо выражало решимость и готовность к борьбе. Остановившись перед столом, она взглянула мужу в глаза и вместо приветствия произнесла:
— Я не стану отказываться от своих слов!
Джон улыбнулся и с удовлетворением отметил, что гнев Изабель уступил место удивлению.
— Завтра утром мы уезжаем в Шотландию, в мое имение, — сказал ей Джон. — Пожалуйста, собери все необходимые вещи.
— Я никуда не поеду, — заявила Изабель. Снова на лице ее появилась решительная твердость. Но ее отказ не застал Джона врасплох: он ожидал этого. Не желая затевать ссору, Джон миролюбиво предложил ей сесть и спокойно все обсудить.
— Не сяду, — зло ответила Изабель.
— Я сказал — сядь, — жестко потребовал Джон.
Бросив на него испепеляющий взгляд, Изабель молча опустилась на стул около стола.
Джон подумал, что упорство и твердость — это, конечно, неплохие качества, но не тогда, когда они оборачиваются против него самого… Он поднялся, подойдя вплотную к Изабель, присел на край стола и, словно между ними ничего не произошло, принялся разглядывать ее колени.
— Между прочим, гнев — это смертный грех, — напомнил он.
Изабель подняла голову. На ее лице не было и тени улыбки.
— Изабель, — начал Джон, — теперь, когда у меня появились жена и ребенок, я боюсь снова стать жертвой покушения. Тот, кто стрелял в меня, еще не пойман. Вполне возможно, что ему придет в голову напасть и на мою семью.
— Ты действительно так думаешь? — встревожилась Изабель.
— Такое возможно. Пока идет расследование, в Шотландии мы будем в полной безопасности. Только Росс будет знать, где мы находимся. Раз эта мысль не кажется тебе разумной?
— Ты возьмешь с собой Лили? — тут же спросила она.
— Ну конечно. Не думаешь ли ты, что я оставлю ее здесь одну? Разумеется, и она, и Доббс, и Джунипер поедут вместе с нами!
— В таком случае я согласна. — Впервые за этот день Изабель улыбнулась.
— У тебя прелестная улыбка… Улыбайся почаще, любимая.
У Изабель вспыхнули щеки. Джон продолжал:
— Не бери роскошных платьев — в горах не бывает светских приемов.
— Я начну собираться сегодня же. — Изабель встала и направилась к двери. Джон восхищенно следил за ней: день ото дня ему все больше нравились ее грациозные движения, ее легкая походка…
Что ж, уговорить Изабель уехать в Шотландию оказалось совсем просто. В горах, вдали от общества, в ней пробудится страсть, и она сама не захочет покидать его постель…
«Что ж, — думала Изабель на следующее утро, — уговорить Джона принять в семью Лили оказалось совсем не трудно. Там, в горах, вдали от общества, он сможет получше узнать свою дочь и полюбить ее».
— Я знала, что его светлость смягчится, — внезапно раздался чей-то голос. Это, разумеется, была Гизела — она стояла в комнате Изабель. — Просто ему нужно было время, чтобы свыкнуться с новым положением отца ребенка.