Империя волков, стр. 36
– Как ее зовут?
– Селина.
– Слишком великосветское имя для дочери легавого.
С этим Поль был согласен. Он никогда не мог понять, почему фанатичная марксистка Рейна дала ребенку такое манерное имя.
Шиффер шумно жевал конфету.
– А где ее мать?
– Мы развелись.
Поль проскочил светофор на улице Реомюра.
Его неудачный брак был последней темой, которую он стал бы обсуждать с Шиффером, но справа уже маячила красно-желтая вывеска «Макдоналдса», отмечавшая начало Страсбургского бульвара.
Поль нажал на педаль газа, не оставив партнеру времени на очередной вопрос.
Перед ними лежала их охотничья территория.
34
В 10 утра улица Фобур-Сен-Дени напоминала поле битвы под обстрелом. По тротуарам и мостовой, между гудящими и рычащими машинами, бежали прохожие. Казалось, что бесцветное небо, тяжелое, как промокшая насквозь парусина, готово в любое мгновение рухнуть на головы людей.
Поль оставил машину на углу улицы Птит-Экюри и последовал за Шиффером: тот маневрировал между людьми с коробками и охапками одежды в руках. Они углубились в Промышленный проезд и оказались под каменным сводом, ведущим в маленькую улочку.
Ателье Сюрелик было кирпичным строением на несущей металлической конструкции. Фасад венчал ломаный щипец с широким окном под крышей, а резные фризы были выполнены из обожженной глины. Ярко-красное здание излучало энтузиазм и радостную веру в индустриальное будущее, словно за этими стенами изобретали вечный двигатель.
Когда до двери оставалось несколько метров, Поль резко схватил Шиффера за отвороты плаща и толкнул его под арку, чтобы обыскать и проверить, нет ли у него оружия.
Старый сыщик осуждающе поцокал языком:
– Теряешь время, малыш. Я же сказал – действуем мягко.
Не говоря ни слова, Поль двинулся к мастерской.
Они вместе толкнули тяжелую железную дверь и вошли в помещение с белыми стенами и цементным крашеным полом. Все было чистым, ухоженным, сверкающим. Впечатление надежности усиливали бледно-зеленые металлические конструкции с круглыми заклепками болтов. Через большие окна в помещение вливался тусклый свет, вдоль каждой стены тянулся этажный коридор, напоминающий палубу корабля дальнего плавания.
Поль ожидал увидеть трущобу, а перед ним была художественная мастерская. Человек сорок мужчин работали за швейными машинками, сидя на достаточном расстоянии друг от друга в окружении груды тканей и раскрытых коробок. Больше всего эти одетые в халаты люди напоминали радистов, отстукивающих срочные сообщения азбукой Морзе. Из кассетного магнитофона лилась турецкая мелодия, на плитке булькал кофейник. Ремесленный рай, да и только.
Шиффер стукнул каблуком об пол.
– То, что ты себе представлял, находится там, внизу. В подвалах. Сотни рабочих теснятся там, как сельди в бочке. Все – нелегалы. То, что ты видишь здесь, не более чем витрина.
Он тащил Поля мимо рабочих, старавшихся не поднимать на них глаз.
– Хороши, правда? Образцово-показательные работяги, мой мальчик. Послушные. Дисциплинированные.
– К чему столько иронии?
– А к тому, что турки – вовсе не трудяги, они шкурники. Они не подчиняются – им просто все безразлично. Они не знают дисциплины, а живут по собственным правилам. Чертовы гребаные вампиры. Мародеры, которые даже не дают себе труда выучить наш язык… Зачем? Они приехали сюда, чтобы срубить побольше бабок и унести ноги – чем раньше, тем лучше. Их принцип: «Все забрать, ничего не оставить».
Шиффер схватил Поля за руку.
– Это проказа, сынок.
Поль резко оттолкнул его.
– Никогда меня так не называй.
Старый сыщик поднял вверх руки, как будто Поль наставил на него оружие. В его взгляде была насмешка. Поль почувствовал непреодолимое желание стереть ухмылку с лица Шиффера, но тут за их спинами раздался голос:
– Чем могу быть полезен, господа?
Коренастый человек в безупречном голубом халате шел к ним, слащаво улыбаясь в усы.
– Господин Инспектор? – произнес он удивленно. – Как давно мы не имели удовольствия видеть вас!
Шиффер расхохотался. Музыка стихла. Машины остановились. Вокруг них воцарилась мертвая тишина.
– Ты больше не называешь меня Шиффером? И не обращаешься на «ты»?
Вместо ответа хозяин мастерской бросил недоверчивый взгляд на Поля.
– Поль Нерто, – произнес сыщик. – Капитан из Первого отдела Управления уголовной полиции.
Мой начальник, но в первую очередь – друг. – Он похлопал Поля по спине. – Говорить при нем – все равно что говорить при мне.
Подойдя к турку, он обнял его за плечи. Спектакль следовало сыграть по всем правилам.
– Ахмед Золтаной, – сказал он, обращаясь к Полю, – лучший хозяин мастерской Маленькой Турции. Такой же жесткий, как его накрахмаленный халат, но в глубине души неплохой парень. Здесь его называют Таноем.
Турок поклонился. Глаза из-под угольно-черных бровей цепко смотрели на Поля: друг или враг? Наконец он повернулся к Шифферу и произнес угодливым тоном:
– Мне говорили, что вы ушли в отставку.
– Форс-мажорные обстоятельства. Кого зовут в случае несчастья? Тонтона Шиффера.
– Что за срочность, господин Инспектор?
Шиффер смахнул с раскроечного стола лоскутки и выложил фотографию Рукье Таньоль.
– Знаешь ее?
Турок наклонился к снимку: руки он держал в карманах, выставив наружу только указательные пальцы на манер револьверных курков. Он казался совершенно спокойным под защитой накрахмаленных складок своего халата.
– Никогда не видел.
Шиффер перевернул снимок. Внизу, на белой полосе окантовки, фломастером было написано имя жертвы и адрес мастерских Сюрелик.
– Мариус согласился сотрудничать. Поверь, все вы этим кончите.
Турок переменился в лице, неохотно взял со стола фотографию, надел очки и вгляделся.
– Да, пожалуй, она мне кого-то напоминает.
– Гораздо больше чем напоминает! Эта женщина работала здесь с августа две тысячи первого года. Так?
Таной осторожно вернул фотографию на место.
– Да.
– Какую работу она выполняла?
– Швеи-мотористки.
– Внизу?
Хозяин мастерской непонимающе вздернул брови и убрал очки в очешник. Рабочие за их спинами снова занялись делом. Казалось, они поняли, что полицейские пришли не из-за них и проблемы на сей раз только у хозяина.
– Внизу? – переспросил он.
– В твоих подвалах, – разозлился Шиффер. – Проснись, Таной! Иначе я и правда потеряю терпение.
Турок слегка покачивался на каблуках. Несмотря на преклонный возраст, больше всего он сейчас напоминал нашкодившего школьника.
– Ну да… Она работала в нижних мастерских.
– Откуда она была родом, из Газиантепа?
– Не из самого Газиантепа, из деревни по соседству. Она говорила на южном диалекте.
– У кого ее паспорт?
– Нет никакого паспорта.
Шиффер вздохнул – со стороны могло показаться, что он смирился с этой новой ложью.
– Расскажи мне о ее исчезновении.
– Рассказывать нечего. Девушка ушла из мастерской в четверг утром. Домой она не вернулась.
– В четверг утром?
– Да, в шесть часов. Она работала по ночам.
Полицейские переглянулись. Женщина действительно возвращалась с работы, когда ее схватили, вот только случилось это на рассвете. Они вычислили точно все, кроме времени.
– Говоришь, домой она так и не пришла, – продолжил допрос Шиффер. – Кто тебе это сказал?
– Ее жених.
– Они возвращались не вместе?
– Он работал в дневную смену.
– Где его можно найти?
– Нигде. Он вернулся на родину.
Таной отвечал на все вопросы коротко и резко.
– Парень не пытался забрать тело?
– У него не было документов. Он не говорил ни слова по-французски. И он просто сбежал, унеся с собой свою тоску. Такова судьба турка. Жребий изгнанника.
– Обойдемся без соплей. Где другие коллеги девушки?
– Какие коллеги?
– А те, что возвращались вместе с ней. Я хочу их допросить.