Братство камня, стр. 53
– Он монгол. Рыбак с Белого озера.
– Он жил здесь, когда построили токамак?
Джованни перевел рыбаку вопрос.
– Он здесь родился. И прекрасно помнит кольцо.
Диану охватил жар: Гамбокху был первым, кто видел токамак в действии. Она продолжила допрос:
– Что ему известно о работе объекта?
– Диана, он всего лишь простой рыбак и не может…
– Спросите у него!
Джованни подчинился. Ледяной ветер раскачивал ветви елей, распространяя вокруг такой сильный и густой запах смолы, что в горле першило, как от дыма. Диана чувствовала себя частью тайги. Старый монгол покачал головой.
– Он не хочет об этом говорить, – объяснил итальянец. – Считает это место проклятым.
– Почему? – Диана повысила голос. – Постарайтесь это выяснить, Джованни, я должна знать!
Этнолог озабоченно взглянул на свою спутницу. Она сбавила тон:
– Прошу вас, Джованни.
Итальянец продолжил диалог с рыбаком. Тот достал трубочку, похожую на изогнутый металлический ключ, неторопливо набил ее табаком, раскурил от уголька и только после этого начал рассказывать.
– Чаще всего он поминает парапсихологиче-скую лабораторию. Вспоминает составы, прибывавшие по железной дороге от сибирской границы. В вагонах были шаманы, их запирали в одном из зданий на территории объекта. Все тогда говорили об этих поездах с живыми людьми. В глазах рабочих это было самым страшным святотатством. Арестовать шаманов означало бросить вызов духам.
– Спросите, знает ли он, что именно происходило в лаборатории.
Джованни задал вопрос, но монгол не проронил больше ни слова. Его трубка мерцала, как огонь далекого маяка.
– Он не хочет отвечать, – подвел итог итальянец. – Только повторяет, что место проклято.
– Почему? Из-за экспериментов, которые там проводили?
Диана почти кричала. Старик пыхнул трубкой и неожиданно заговорил.
– Там пролилась кровь, – перевел этнолог. – Ученые были сумасшедшими, проводили ужасные опыты. Больше ему ничего не известно. Твердит про кровь и утверждает, что это месть духов.
– И как же они отомстили?
Гамбокху решил выложить все до конца и говорил, не дожидаясь перевода. Джованни сформулировал все в одной фразе:
– Вызвали аварию.
– Какую аварию?
Лицо Джованни окаменело.
– Весной семьдесят второго, – тихим голосом произнес он, – каменное кольцо взорвалось. В него попала молния.
В это мгновение Диане показалось, что это ее прошил насквозь электрический разряд. Она была уверена, что главная трагедия случилась в парапсихологической лаборатории, где изучались пограничные состояния, а оказалось, что последний акт был связан с адской машиной. Она спросила:
– Кто-нибудь погиб?
Выслушав ответ монгола, Джованни посерел:
– Он утверждает, что погибло не меньше ста пятидесяти человек. Все рабочие, находившиеся внутри во время взрыва. Я не очень разобрался в терминах. Кажется, плазма выплеснулась из трубы и сожгла их заживо.
Гамбокху все повторял и повторял одно слово – и Диана его узнала.
– Почему он поминает цевенов?
– Все рабочие были цевенами. Последними цевенами, жившими в этих краях.
Итак, оба они оказались правы. Сначала цевенов подавлял режим, но некоторые выжили. Стали оседлыми, работали в колхозах или на ядерных объектах, где их обрекали на смерть. Этнолог продолжил:
– Он говорит, что некоторые из тех, кто выжил, придерживали руками свои кишки, а жены отказывались ухаживать за мужьями, потому что не узнавали их. Умирающие кричали, их челюсти рассыпались как стеклянные. На телах было столько мух, что никто не понимал, где ожоги, а где мерзкие жужжащие твари…
Диана вспомнила о других выживших – тех, кто думал, что избежал опасности. Она не представляла, какие последствия вызывает тритиевое облучение, но точно знала, что происходит с теми, кто был облучен ураном. Уцелевшие жители Хиросимы очень скоро поняли, что само понятие выживания несовместимо с миром атома. У людей стали выпадать волосы, потом начались поносы, рвота, внутренние кровотечения. На следующей стадии появились неизлечимые болезни: рак, лейкемия, опухоли… Рабочих-цевенов наверняка постигла та же судьба. Пострадали от взрыва и женщины: носившие детей рожали монстров-мутантов, другие утратили способность к деторождению.
Диана взглянула на небо. Она не имела права на сострадание, не могла ни рассыпаться на части, ни начать жалеть себя. Нужно было употребить все свои дедуктивные способности и попытаться извлечь пользу из вновь открывшихся фактов. Диана вспомнила о Евгении Талихе: проводя ядерные испытания, он навлек несчастье и смерть на собственный народ. Гениальный ученый, великий цевенский герой стал виновником исчезновения с лица земли своих соплеменников…
Неожиданно ход ее мыслей изменился. Что, если Евгений Талих не участвовал в том роковом испытании и не был виновником аварии? В этом случае он наверняка захотел бы отомстить. У Дианы появилась другая гипотеза. Что, если по какой-то неизвестной ей причине аварию устроили исследователи, работавшие в парапсихологической лаборатории? Возможно, мирный перебежчик Талих превратился в безжалостного мстителя, узнав, что эти люди собираются вернуться на место преступления?
60
Диана проснулась на рассвете. Она оделась, натянула водонепроницаемые брюки и куртку, влезла в непромокаемую накидку и принялась складывать в рюкзак оборудование: галогеновый фонарь, моток веревки, карабин и запасные батареи. Оружия у нее не было – даже ножа. На короткое мгновение ей пришла мысль украсть ружье у монголов, но риск был слишком велик. Диана застегнула рюкзак и вышла навстречу заре.
Ночью все вокруг заиндевело от мороза. Трава стала белой, капли росы сверкали алмазной пылью, на ветках висели хрупкие сталактиты. Все переливалось и блестело, туман легкой тенью окутывал предметы.
Вдалеке угадывалось присутствие оленей. Копыта стучали по льду, шумное дыхание разогревало воздух в мире абсолютного холода. Диана представляла себе невидимых в тумане, невозмутимых серо-белых красавцев, слизывающих соль с валунов, поедающих мох и кору деревьев. Мерно плескалось озеро. Диана вдохнула холодный воздух и оглядела становище: все и вся было окутано сном.
Она нырнула в заросли, стараясь не поломать хрустальные кустики. Метров через сто ей пришлось остановиться. Освобождаясь от сбруи, она ругала себя последними словами за то, что не облегчилась в более комфортных условиях.
Она присела за деревьями, и олени, мгновенно почуявшие соль, шумно потянулись к ней через заиндевевшие ветки. Диана натянула брюки и поспешила прочь, а отойдя на приличное расстояние, покатилась со смеху. Нервный, судорожный смех принес облегчение. Она подтянула лямки рюкзака и отправилась в путь. Добравшись до озера, молодая женщина бросила взгляд вправо: по словам монгольских проводников, там, за склоном холма, находился токамак. Пройти оставалось около двух километров. Диана нырнула под лиственницы и начала восхождение.
Очень скоро ей стало трудно дышать, пот заливал тело. Туман жемчужинками оседал на одежде. Вырывавшийся при дыхании пар падал на землю хрустальным дождем. Диана заметила в траве темные прогалины и подошла взглянуть: земля все еще хранила тепло тел оленух. Диана сняла перчатку и погладила пальцами примятую траву, перевела взгляд на коричневые корни деревьев у себя под ногами и с наслаждением прикоснулась к шершавой поверхности.
Она продолжила подъем и вдруг вспомнила слова Гамбокху. Его описание аварии и агонии жертв. Сделанные накануне выводы получили подтверждение. По какой-то неизвестной ей причине парапсихологи несли ответственность за аварию на токамаке. Тем или иным образом они были в этом замешаны. Неожиданно в голове потянулась цепочка воспоминаний. Испещренная коричневыми пятнами кожа Гуго Йохума. Розоватый эпидермис Филиппа Тома, «линявшего» из-за экземы. Странная атрофия желудка у Рольфа фон Кейна, вынуждавшая его поедать красные ягоды…