Время жалящих стрел, стр. 117
Амальрик погрузился в раздумья. Он и сам не строил пока далеко идущих планов, рассчитывая, что прозрение Марны укажет ему путь – но теперь предстояло решать самому.
– Стереть с лица земли Нумедидеса и вернуть трон, принадлежащий тебе по праву – вот что должно стать нашей целью, – произнес он глухо.
– И в этом мы едины, – поддержал его принц.
– А тогда на ум приходит единственное имя – Фельон Тауранский. Норов Вепря мне известен отлично. Его достаточно лишь слегка подтолкнуть, чтобы он поднял восстание против нынешнего правителя. Он готов пол-Аквилонии залить кровью, лишь бы добиться своего.
Валерий с сомнением покачал головой.
– Фельон ни с кем не станет делиться властью. Рубиновый трон он пожелает для себя одного!
Барон взглянул на шамарца снисходительно, как наставник на ученика-несмышленыша.
– Желать и получить – разные вещи. После того, как Вепрь сделает свое дело и свернет твоему кузену шею, я уверен, он с радостью уступит дорогу достойнейшему! А там… есть и иные пути.
Валерий чуть заметно нахмурился.
– Ты не договариваешь, – сказал он Амальрику, и слова его не были вопросом. – И я хотел бы знать, что именно ты пытаешься скрыть.
– И возможно, когда-нибудь ты узнаешь это. Но не сейчас. – Барон Торский пожал плечами. – Тайна подобна плоду – она должна созреть. Всему свое время, Валерий. А то, может статься, я спрошу и о твоих секретах.
Принц неожиданно вспыхнул.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего. – Немедиец чуть заметно пожал плечами. – Я же сказал, сейчас не время выворачивать душу наизнанку. И не время для пустых ссор. Мы должны точно решить, что следует предпринять дальше.
Внезапный шум привлек их внимание. Оба разом обернулись к Орасту, появившемуся наконец в дверях лесного скита. К груди он прижимал книгу в кожаном переплете, которую Амальрик видел среди прочих сокровищ Марны.
– О том, что делать дальше, вам следует спросить меня, – провозгласил жрец, и в словах его не было и тени пустого бахвальства. Черные глаза горели нездешним огнем, и весь облик его казался странен.
– Ибо бессмертные боги уже дали ответ на ваш вопрос!
Ораст не знал.
Митра свидетель, он не мог и предполагать!
Марна обманула его, околдовала, ложью и черными чарами заставила исполнить свою волю, а потому все слова ее и обещания не могли быть ничем иным как самым подлым обманом – так уверял себя Ораст.
Он страшился допустить и тень сомнения в свое сердце… даже когда заклятье ведьмы спало с него, и в душе его зазвучал голос, уверенно указывавший, что надлежало ему делать отныне, голос, без колебаний приведший его в Амилию… голос, который не был его собственным.
Ораст боялся и помыслить, кому он может принадлежать.
Но Скрижаль манила его!
Перед силой ее зова устоять было невозможно. Он отыскал бы ее и слепым. Даже если бы лишился ног – он пополз бы, извиваясь как червь…
Глух к речам смертных сделался он, и слеп к их делам. Из всей дороги в Амилию не запомнил Ораст ничего – кроме того, что кто-то звал его, не давая замедлить шаг, не позволяя даже мгновенной передышки. Жрец знал, что не изведает ни покоя, ни отдыха, покуда не отыщет ее.
И, оказавшись наконец у цели, точно безумный ринулся к ней.
Но, войдя наконец в жилище колдуньи и взяв в руки заветную книгу, прижав ее к груди, как мать младенца, Ораст ощутил внезапно, как могильный ужас объял его.
Это не могло быть правдой!
Это иллюзия! Обман!
Марна обманула его – едва не погубила его – а значит, Книга обманет тоже.
Проклятая Скрижаль продолжала глумиться над ним!
Она не откроет ему своих тайн. Она призвала его лишь с тем, чтобы окончательно погубить, свести с ума. Но он не поддастся ее чарам!
В огонь гибельный фолиант! В огонь!
Трясущимися руками Ораст схватил свечу, стоявшую в углу комнаты, высек искру из трутницы, обнаруженной поблизости – должно быть, это барон оставил ее здесь – и поднес книгу к огню.
Он мог бы поклясться, что она испугалась!
Страницы зашелестели, точно живые. Закружились стремительно, словно ветер листал их, пытаясь избегнуть губительного пламени…
Черные и алые буквы мелькали перед взором Ораста – И внезапно Он осознал, что буквы эти складываются в слова! Слова – в предложения. И они наделены смыслом!
С испуганным криком отшвырнул Ораст свечу, затаптывая пламя ногой. И дрожащими пальцами принялся листать страницы Скрижали.
Вот оно! Вот оно все! Сокровищница древнего знания отныне принадлежала ему безраздельно. И словно чтобы подтвердить это, Книга сама раскрылась на той самой странице, где жрец прочел ответ на вопрос, что так мучил его все это время.
И когда он ступил на порог хижины, то понял, что воистину сами боги собрали их в этом странном месте, ибо в этот миг было дано ему знамение.
Тот же вопрос задавали его спутники друг другу. И лишь он один обладал способностью привнести свет во тьму и рассеять мрак неведения, окружавший их.
– Те деяния, о которых толкуете вы, – возвестил им Ораст, и они замерли, прислушиваясь к его словам, точно к речам божественного оракула, – мелки, ничтожны и недостойны замысла богов, что свели нас вместе на этом пути! Ибо нам была дана великая цель, единственная достойная великих мужей!
И чувствуя, что внимание их принадлежит ему безраздельно, так что даже маленький менестрель, не отходивший все это время от лошадей, замер, точно натянутая тетива, Ораст улыбнулся медленной, хищной улыбкой, и провозгласил торжествующе, ощущая, как сам мир на мгновение замер в шатком, неуверенном равновесии:
– Нам предстоят дальние странствия, лишения и бедствия, поиски вслепую и жгучее отчаяние… Но в конце – отмщение! И власть! И обладание силой, равной которой вы не можете и вообразить. Ибо цель теперь известна мне. Ее открыли мне боги! А я передам ее вам… Я расскажу вам о Сердце Аримана!
– Подожди! – Валерий предостерегающе поднял руку. – Подожди немного!
И, провожаемый недоуменными взглядами, бросился в чащу.
Ноги сами принесли его к лесному озеру. Он всмотрелся в его серую гладь, на которой клубился туман. Вокруг стояла тишина. Ничто не нарушало покой этого уголка.
Принц Шамарский подошел к самой воде. Мокрая земля и прелые листья захлюпали под ногами.
Он поднес руку к шее и нащупал под разорванным воротником, на котором еще угадывались плетения шелкового сутажа, холодный предмет, щетинившийся остриями.
Теперь у него иной путь! И ничто не должно связывать его с проклятым прошлым. Он резко дернул, шнурок, на котором висел оберег порвался, и Валерий сжал в кулаке золотой диск.
Он осторожно распахнул ладонь. Именно так он делал в детстве, когда ему удавалось поймать бабочку и нужно было разжать пальцы с предельной осторожностью, чтобы не повредить разноцветные переливающиеся чешуйки на ее крыльях.
Он посмотрел на золотой диск с человеческим лицом, окаймленным лучами, попеременно прямыми и изогнутыми.
Прощай, Оберег Кулла! Прощай проклятый талисман, повинный в целой веренице смертей! Пусть ты не настоящий, пусть всего лишь подделка, сотворенная рукой безвестного мастера, но отныне ты никого не обманешь, своей светящейся красотой, никому не посулишь неуязвимость в бою, власть над миром, или успех в любви!
Он размахнулся и швырнул золотой диск прямо на середину водной глади. Раздался тихий всплеск, и последняя реликвия валузийских владык, булькнув, ушла на дно.
Сквозь туман невозможно было даже разглядеть круги на воде.
Валерий развернулся и пошел туда, где пылал очаг, варилась похлебка и ждали новые друзья.
Аой.
ЭПИЛОГ
…Старческие руки, с надтреснутой кожей на костяшках пальцев и белыми пятнами от ожогов кислоты, осторожно вынули из сундука грязноватый узелок из небеленой холстины.
Вот оно! То, ради чего он презрел законы Гильдии и опустился до воровства!
Заскорузлые пальцы, почерневшие на подушечках, осторожно раскрыли уголки ветхой ткани.