Кровавый ветер, стр. 15

— Признайся, Скалли, хотелось бы тебе стать миллионершей и вот так жить?

— Я не прочь.

Спэрроу поставил машину на расчищенном пятачке рядом с подъездной аллеей, снял шляпу и, пригладив волосы, распахнул дверь.

— Я был бы вам весьма признателен, если бы вы ей не слишком докучали вопросами, — помедлив, попросил он. — Она ведь только нашла трупы и больше ничего не видела.

После столь прозрачного предупреждения Малдер ожидал увидеть ветхую старушку, но уж никак не красивую женщину, которая, выйдя из дверей дома, остановилась на веранде и, прикрыв рукой глаза от солнца, приветливо улыбнулась гостям.

Скалли вылезла из машины и присоединилась к Малдеру, а Спэрроу принялся возиться с замком ворот. Когда они подошли к веранде, из дома вышли мужчина и женщина (она — в простом белом платье, он — в рабочей одежде) и встали по одну сторону рядом с хозяйкой. Их лица вряд ли можно было назвать приветливыми.

— Привет, Энни! — поздоровался с хозяйкой шериф и, когда они подошли поближе, представил ее гостям.

Энн Хэтч! Малдер пожал сухую прохладную руку и заглянул в эти знаменитые, невероятно зеленые глаза. Так вот она какая, Энн Хэтч…

Энн жестом пригласила гостей сесть на стулья вокруг кованого железного стола. Малдер заметил, что Скалли она сразу понравилась.

— У вас тут настоящий оазис! — воскликнула она, когда женщина в белом принесла лимонад. — Все так красиво!

— Вот как! Спасибо за комплимент. — В глазах Энн мелькнуло приятное удивление. — Я рада, что вам мое ранчо понравилось.

Она широко улыбнулась, и уже через десять минут все трое болтали как старые друзья, которые давно не виделись, но никогда не забывали друг о друге. Малдер нисколько не усомнился в искренности Энн.

Еще через десять минут, когда он откинулся, на спинку стула и Энн, заметив у него кобуру с пистолетом, ни о чем его не спросила, Малдер вспомнил, что перед ним актриса. Энн тут же уловила перемену в его настроении и глубоко вздохнула:

— Хотите узнать, что я видела?

— Если вы не против, миссис Хэтч. Она закатила глаза.

— Ради Бога, агент Малдер, зовите меня просто Энни. И ничего против я не имею. — Энни перевела взгляд на зеленую лужайку. — Знаете, это были молодожены. Наверное, только что поженились, медовый месяц…

Малдер об этом знал не хуже ее: он столько раз читал протокол, что успел выучить его наизусть, вплоть до знаков препинания.

Супруги Дорис и Мэт Констелла — из Канзаса, обоим по двадцать пять лет, в Альбукерке всего четыре дня. Гарсон выяснил, что они путешествовали по штату во взятой напрокат машине. Они останавливались в двух пуэбло, где, наверное, им и рассказали про коночинов. Другого объяснения тому, как они оказались на дороге, ведущей в ущелье, просто быть не может. Никаких указателей там нет: ни на магистраль, ни на ранчо.

Энни рассказала, что, обнаружив трупы, она сразу же поскакала назад, чтобы сообщить обо всем шерифу.

— Я нашла их неподалеку от ущелья, — грустно закончила она. — Совсем близко.

«Какая же связь между новобрачной парой и парнишкой? Да и есть ли она вообще?» — подумал Малдер.

— Миссис Хэтч, — вмешалась Скалли и осеклась под ее укоризненным взглядом. — Энни, у вас бывают проблемы с людьми из резервации?

Энни моргнула.

— Нет, — чуть помедлив, ответила она. «Лжет», — подумал Малдер и, почувствовав какое-то движение слева, покосился в ту сторону. Нандо Кинтодо сделал шаг вперед и сжал руку в кулак. Заметив взгляд Малдера, он с невозмутимым видом шагнул назад и расслабил руку.

— А почему вы об этом спрашиваете?

— Таков порядок, — опередил Скалли Малдер и, заметив, что Энни ему не поверила, усмехнулся: — Я понимаю, это похоже на фразу из кино, но тем не менее действительно так. Нам сказали, что возникли кое-какие проблемы, и… — Он развел руками. — Мы просто вынуждены были спросить вас об этом.

Скалли извинилась и попросила Энни ответить и ей на некоторые вопросы, а Малдер, сделав вид, что устал сидеть, потянулся и, пробормотав извинения, встал из-за стола. Не успел он сделать и шага, как Кинтодо отошел от него и направился к двери.

Малдер его окликнул.

Нандо обернулся, рука вновь сжалась в кулак.

Малдер облокотился на перила веранды и, любуясь лужайкой, негромко спросил.

— А туристы никогда не зовут вас Тонто?

— Нет. Здесь нет туристов, — ровно и бесстрастно ответил он.

— А в городе? Пауза. Малдер ждал.

— В городе зовут. Иногда. — Все также ровно и бесстрастно.

Малдер повернулся к нему лицом и, засунув руку в карман, спросил:

— Вы из…

Кинтодо метнул взгляд в сторону стола, потом — на Малдера.

— Из Месы.

— И ваша жена тоже? Нандо кивнул.

— Тогда объясните мне, господин Кинтодо, зачем такой женщине лгать?

В этот момент шериф, сказав что-то Энни, встал из-за стола.

Кинтодо метнул взгляд в его сторону, и Малдер не мог не заметить, какой ненавистью горят его глаза.

— Зачем? — тихо повторил он.

И тут к ним с мрачной улыбкой подошел Спэрроу. (Глаза спрятаны за темными стеклами.)

— Что зачем? — спросил он, потирая грудь.

— Зачем мне идти в конюшню, если я не езжу верхом? — нашелся Малдер. — А вот я вам скажу зачем. Я городской житель, и мне бы хотелось посмотреть на навоз, так сказать, из первых рук.

— Вот и хорошо, господин Малдер, — согласился Кинтодо, прежде чем шериф успел открыть рот. — Я вам все покажу. У миссис Хэтч есть пара отличных лошадок. Думаю, вам понравится. Может, узнаете что-нибудь полезное.

Он вежливо кивнул Спэрроу и, не оглядываясь, вошел в дом.

Шериф поправил портупею и плюнул через перила.

— Красивое место.

— Да, красивое.

— Знаете, Энни давно живет здесь одна. Некоторые даже считают, что слишком давно.

— Шериф, откуда же мне это знать? Спэрроу опять плюнул.

— Позвольте дать вам совет, агент Малдер.

— Буду рад, шериф Спэрроу. Ведь это вы знаток здешних мест, а не я.

Спэрроу кивнул: верно, черт побери!

— Итак, во-первых, Нандо — коночин. Вы, как я понимаю, уже в курсе. Ему нельзя верить.

Он хоть и живет здесь у Энни, сердце его по-прежнему там, за Стеной.

Малдер молчал.

— А во-вторых… — Спэрроу замолк, снял шляпу, вытер локтем пот со лба и, покачав головой, вернулся к столу.

Малдер посмотрел ему вслед. Во-вторых, была невысказанная угроза.

Глава 11

Хотя дверь конюшни и была распахнута настежь, внутри стоял полумрак. Стойл было всего двенадцать, по шесть с каждой стороны, большая часть из них явно давно пустовала. На стене висела упряжь, под ногами шуршало сено. Малдер выглянул наружу, и его ослепил яркий свет: загон и черная лошадь расплывались словно призраки.

Кинтодо стоял рядом с гнедой и чесал ей бок жесткой щеткой. Когда в конюшню вошел Малдер, а следом за ним Скалли, он и бровью не повел. Он не мог взять в толк, почему Малдеру понадобилось говорить с ним именно в конюшне.

— А вы знаете, что значит tonto, господин Малдер? — продолжая заниматься лошадью, спросил Кинтодо.

— Мои познания в испанском, увы, весьма скромны.

— Тупой, — ответил индеец, похлопав лошадь по крупу. — Это значит тупой. — Он достал из кармана кусок сахара и протянул Скалли. — Не бойтесь, она не кусается. Только держите ладонь плоско, не подставляйте пальцы.

Скалли протянула угощение лошади, та, фыркнув, схватила сахар и, ткнувшись носом в ладонь, попросила еще.

— Вот обжора! — усмехнулся Кинтодо. — Съест сколько ни дай, пока не лопнет. — Он ласково потрепал ее по боку. — Tonto.

Скалли переглянулась с Малдером. «Зачем мы здесь?» — «Терпение», — молча ответил он и, встав спиной к двери, произнес всего одно СЛОВО:

— Почему?

— Дело в том, что она оттуда. Малдер приподнял бровь.

— Откуда и мы. Она коночинка. Ее муж, господин Хэтч, познакомился с ней в Старом Городе, в Альбукерке. Ей тогда было пятнадцать, а он приехал из Лос-Анджелеса. Не знаю, как это у них там называется, он искал место, где бы снять кино.