Руби, стр. 51

– Понравилось? Я просто в восторге от этой комнаты. Она самая изящная из тех, что мне приходилось когда-либо видеть! – воскликнула я.

Он рассмеялся над моей горячностью.

– Пожалуй, для меня это будет свежим ощущением – видеть, как кто-то что-то ценит. Обычно все воспринимается как должное, – объяснил он.

– Я никогда не буду воспринимать что-то как должное, – обещала я.

– Посмотрим. Подожди, пока Жизель поработает над тобой. Я вижу, тебе уже принесли ночную одежду, а рядом с кроватью стоит пара ночных туфель. – Отец открыл шкаф, там висел розовый шелковый халат. – А вот и халат. Ты найдешь все, что тебе нужно, в ванной комнате – новую зубную щетку, разное мыло, но если тебе еще что-нибудь потребуется, просто попроси. Я хочу, чтобы ты стала считать это жилище своим домом, и как можно скорее, – добавил он.

– Спасибо.

– Ну что ж, располагайся с удобством, желаю приятного сна. Если встанешь раньше, чем все мы, а это весьма возможно после Марди-Гра, то просто спустись в кухню, и Нина приготовит тебе что-нибудь на завтрак.

Я кивнула, отец пожелал мне спокойной ночи и вышел, тихо прикрыв дверь.

Долгое время я просто стояла на месте, изумляясь всему. На самом ли деле я оказалась здесь, перенесенная во времени и пространстве в новый мир, мир, где у меня будет настоящая мать и настоящий отец и, как только она сможет примириться с этим, настоящая сестра.

Я вошла в ванную комнату и обнаружила мыло, пахнущее гарденией, и флаконы с пенистым порошком для ванн. Я приготовила горячую ванну и наслаждалась в шелковистой скользкости душистой пены. После этого облачилась в надушенную ночную сорочку Жизель и заползла под пуховое одеяло с мягким пододеяльником.

Я чувствовала себя Золушкой.

Но, как и Золушка, я не могла не ощущать тревоги. Я не могла не пугаться тиканья часов, двигавших стрелки, чтобы в конце концов замкнуть их на роковых двенадцати часах.

Что станется в этот волшебный миг с моим пузырем счастья, и не превратится ли моя карета в тыкву?

Или часы будут тикать дальше и дальше, с каждой проходящей минутой подтверждая мои притязания на сказочную жизнь?

О бабушка, подумала я, когда мои отяжелевшие веки начали закрываться, я уже здесь. Я надеюсь, ты спишь теперь спокойнее, зная об этом.

Глава 12

Гостеприимство голубых кровей

Я проснулась под нежное пение голубых соек и пересмешников и в первые минуты не поняла, где я. Моя поездка в Новый Орлеан и все последующие события теперь еще больше казались похожими на сон. Ночью, наверное, прошел небольшой дождь, потому что, хотя солнце ярко светило в окна, ветерок все еще нес запах свежести, мокрых листьев и пьянящий аромат мириадов цветов и деревьев, окружающих наш великолепный дом.

Я медленно села, наслаждаясь видом моей новой красивой комнаты при свете дня. Что там говорить, она выглядела еще чудеснее. Хотя мебель, убранство комнаты, вообще все, вплоть до шкатулки для драгоценностей на туалетном столике, было старинным, но в то же время казалось совершенно новым. Будто комната была только недавно приготовлена и вычищена в ожидании моего прибытия. Или будто я уснула на многие годы, когда еще все эти вещи были совсем новыми, и проснулась, не понимая, что время застыло на месте.

Я встала с постели и подошла к окну. Небо было похоже на лоскутное одеяло, составленное из мягких цвета ванили и светло-голубых облаков. Внизу садовники усердно занимались своими делами: подрезали живые изгороди, пропалывали цветочные клумбы и подстригали газоны. Кто-то на теннисном корте выметал листья мирта и крошечные веточки, которые, вероятно, были отломаны и занесены сюда дождем, другой работник выгребал дубовые и банановые листья из бассейна.

Я решила, что это просто чудесный день для того, чтобы начать новую жизнь. С сердцем, полным радости, я направилась в ванную комнату, причесала волосы и надела серую юбку и блузку, которые привезла в маленьком чемоданчике. Я разложила все самые дорогие для меня вещи в ящике ночного столика, обулась в мокасины и вышла из комнаты, чтобы спуститься вниз к завтраку.

В доме было тихо. Все двери других спален были плотно закрыты, но как только я дошла до лестницы, я услышала, как парадная дверь распахнулась, а затем шумно захлопнулась и в дом ворвалась Жизель, не беспокоясь о том, какой шум она производит или что она может кого-нибудь разбудить.

Девушка сбросила свою накидку и головной убор из ярких перьев на стол в холле и направилась к лестнице. Я наблюдала, как она, опустив голову, поднялась до ее середины. Когда она подняла голову и увидела меня, следящую за ней, она остановилась.

– Ты что, только теперь возвращаешься с бала Марди-Гра? – с удивлением спросила я.

– О, я совсем и забыла о тебе, – ответила Жизель, за словами последовал глупый тонкий смешок. Что-то в том, как она пошатывалась, наводило меня на мысль, что девушка не совсем трезва. – Это потому, что я отлично провела время, – добавила она с вызовом. – И Бо был настолько заботлив, что не упомянул о твоем потрясающем появлении ни разу за всю ночь. – Выражение ее лица стало кислым и возмущенным, когда мой вопрос дошел до ее сознания. – Конечно, я только сейчас возвращаюсь домой. Марди-Гра длится до рассвета. Как и положено. Не думай, что сможешь сообщить моим родителям что-то такое, чего они не знают, и причинить мне неприятности, – предупредила она.

– Я не собираюсь причинять тебе неприятности, я просто… удивилась, я никогда не делала ничего подобного.

– Разве ты никогда не ходила на танцы и не развлекалась там или на твоей протоке нет ничего такого? – с презрением спросила Жизель.

– Есть. Мы называем танцы fais dodo, – ответила я, – но не проводим там всю ночь.

– Fais dodo? Звучит довольно допотопно – тустеп под звуки аккордеона и стиральной доски. – Девушка самодовольно усмехнулась и продолжала подниматься по лестнице.

– Обычно это приятные танцы с массой вкусной еды. А бал был приятным? – поинтересовалась я.

– Приятным? – Она остановилась на ступеньке прямо подо мной и снова рассмеялась. – Приятным? Приятный – это слово для школьного вечера или для вечернего чая в саду, но в отношении бала Марди-Гра?! Он был более чем приятным, он был захватывающим. На нем присутствовали все, – добавила она, поднимаясь выше. – И все смотрели на нас с Бо зелеными от зависти глазами. Мы считаемся самой красивой молодой креольской парой, да будет тебе известно. Не могу вспомнить, сколько моих подруг умоляли меня разрешить им протанцевать хоть один танец с Бо, и все они до смерти хотели узнать, где я раздобыла это платье, но я и не подумала говорить об этом.

– Очень красивое платье, – признала я.

– Да, но не жди, что я позволю тебе позаимствовать его теперь, когда ты ворвалась в нашу жизнь, – возразила она, собравшись с мыслями. – Я все еще не понимаю, как ты сюда попала и кто ты есть на самом деле, – добавила она ледяным голосом.

– Твой отец… наш отец объяснит тебе это, – сказала я. Жизель еще раз сверкнула в мою сторону презрительным взглядом, а потом откинула назад волосы.

– Сомневаюсь, что кто-то может это объяснить, во всяком случае, сейчас я не собираюсь слушать. Я устала, я хочу спать и, уж конечно, сейчас не в настроении слушать рассказы о тебе. – Девушка отвернулась было, но задержала взгляд, чтобы оглядеть меня с головы до ног. – Где ты взяла такую одежду? У тебя что, все самодельное? – презрительно спросила она.

– Не все. Но я привезла с собой не очень много вещей, – ответила я.

– Слава Богу. – Жизель зевнула. – Мне необходимо поспать. Бо собирается прийти во второй половине дня на чай. Мы любим вспоминать события прошедшего вечера, перебирать всех по косточкам. Если все еще будешь здесь, можешь посидеть и послушать, чтобы кое-чему научиться.

– Конечно, я все еще буду здесь, – заметила я. – Это теперь и мой дом.

– Ради Бога, у меня начинается головная боль, – проговорила Жизель, пощипывая себе виски большими и указательными пальцами. Она повернулась и протянула ко мне руку ладонью вверх. – Довольно. Молодые креолки должны восстанавливать свои силы. Мы… такие женственные, утонченные, как цветы, которым нужны мягкий поцелуй дождя и нежная ласка солнца. Так говорит Бо. – Она перестала улыбаться своим словам и воззрилась на меня: – Разве ты не пользуешься губной помадой?