Единственный мужчина, стр. 6
Пенни встрепенулась и открыла глаза.
— Извините, — пробормотала она. — По-моему, я не спала уже двое суток. Я просто не могу больше бодрствовать. — Пенни почувствовала, что совсем успокоилась.
Джон перестал быть для нее маньяком, способным на убийство, пиратом или хулиганом. Он был просто сильным и удивительно надежным мужчиной, который с улыбкой, удивительно мягкой при неярком свете керосиновой лампы, поднимает ее из кресла своими сильными и буквально мягкими руками и несет вверх по резной лестнице. Пенни доверчиво склонила голову ему на плечо и затихла. Так они неслышно пробирались по темному коридору, как вдруг Джон неосторожно зацепил ковер.
— Черт побери, — с чувством пробормотал он, наткнувшись на огромную кровать с пологом.
— Джон? — в голосе девушки слышалось недоумение.
Вновь вернувшаяся боль вывела ее из полузабытья, и она обнаружила себя в затемненной спальне, по стенам которой плясали золотистые отсветы керосиновой лампы.
— Я не задел тебя, нет? — спросил Джон.
— Нет, — солгала Пенни, скрывая страдания. Боль вновь стала стихать, и она увидела, что лежит на огромной кровати, а рядом в небрежной позе хозяина расположился Джон Миллер.
— Джон? — в ее вопросе читалось недоумение.
И вновь, как и днем, она ощутила, как ее охватывает возбуждение мгновенное, яростное и непрошеное. Она ласково провела пальцами по его лицу, ощутив волнующую шероховатость кожи. Увидела его глаза, казавшиеся бездонными в полумраке. И в них она заметила сверкнувший огонек желания. Он неотрывно смотрел на нее. Затем, как бы решившись, схватил ее руку, припал к ней губами и поцеловал. Пенни кожей ощутила настойчивую теплоту его губ. Вздрагивая от их ласковых прикосновений, она напряглась. Внезапный порыв страсти захватил их обоих. От поцелуя к поцелую Джон становился все более настойчив. Склонившись над ней, он страстно приник к ее телу, лаская рукой ее шелковистые волосы. Он действовал умело, заставляя Пенни временами терять голову от неуемного желания. Замерев, она полностью отдалась во власть его чувственных ласк. Мгновение они лежали так, переживая неизбежность грядущей близости.
Пенни ощущала, как ее груди напрягаются, соски их делаются твердыми, соприкасаясь с его телом. Она услышала, как Джон глухо застонал. Его ищущие пальцы скользнули вниз, нащупывая путь к самому сокровенному.
И в этот все решающий миг девушка почувствовала необъяснимое отвращение к предстоящему. Лишь мгновение длилась борьба в ее душе.
— Нет, — прошептала она, высвобождаясь из его объятий. — Нет, Джон. Мы не должны…
Глава 2
…Под утро сон долго не отпускал Пенни. И еще не до конца проснувшись, она осознала, что лежит на огромной кровати под кружевным пологом, слышит, как в отдалении жужжит кондиционер, чувствует, что от шуршащих простыней исходит тончайший аромат розовых лепестков. «Дома», — с наслаждением подумала она. Именно таким она представляла поместье своего отца — старинный величественный особняк, уставленный тяжелой, вполне достойной великолепному окружению мебелью, свидетельствующей о его богатой истории и атмосфере утонченной элегантности.
Вздохнув, она повернулась на бок и приготовилась поглубже зарыться с головой в расшитые пуховые подушки, но от неловкого движения боль в поврежденной ноге вновь дала о себе знать. А вместе с болью пришли и воспоминания. Пенни резко приподнялась, охваченная внезапно подступившим страхом. Нет, это не дом ее отца! Все это принадлежит Джону Миллеру. Человеку, так яростно стремившемуся обладать ею этой ночью…
Тут девушка обнаружила, что вся ее одежда исчезла, а на ней лишь отделанная кружевами шелковая ночная рубашка. Она глухо застонала. «Значит, Джон раздел ее!» Смутные подробности их борьбы на этой кровати вставали в ее памяти. «Да, Джон, целовал ее, да, он раздел ее, но, — и в этом она была абсолютно уверена, — больше ничего не произошло. Или все-таки произошло? В чем можно быть уверенной после утомительного путешествия и успокаивающего укола?» Пенни затрясло от гнева и унижения. Как мог Джон Миллер воспользоваться ее беспомощностью так бессердечно?
В этот миг дверь распахнулась. Пенни, приняв возможно более независимую позу, устремила на нее убийственный взгляд. «Как смеет это ничтожество входить, не стучась? Это же верх неприличия!» Но это был не Джон Миллер. В дверях стояла полная седая женщина в цветастом переднике и пылесосом в одной руке и тряпкой в другой. Грозный вид Пенни напугал ее, и она в нелепой позе так и застыла на пороге.
— Боже мой, мадам, — вскричала она. — Я даже не подозревала, что здесь кто-то есть. Хозяин ничего мне не сказал. Я Сара Маккендрик, экономка.
Тут она попыталась изобразить приветливую гримасу на лице, что в ее положении было совсем непросто. — А вы, я полагаю, одна из городских подружек хозяина, не так ли?
— Вы с ума сошли, — искреннему негодованию девушки не было предела. — Я Пенни Оуэн. Во владениях мистера Миллера я повредила ногу. И так как я впервые в этих местах, он пригласил меня переночевать в его доме.
Пухлое лицо Сары осветила улыбка.
— Как это похоже на мистера Джона! — в ее голосе слышалось искреннее восхищение хозяином. — Он так гостеприимен и великодушен. Но, чтоб мне провалиться, было бы хоть раз так, когда он кому-либо заранее объяснил что-то толком. Вот такой он непредсказуемый. И если вы имеете с ним дело, то приходится непрерывно разгадывать загадки. От него ничего никогда не добьешься. Никогда не извинится, не объяснит, не подскажет. Да, в этом весь Джон Миллер.
«Вот уж точно, — угрюмо подумала Пенни. — Скажи он мне, что рядом с моей ногой змея, я бы не ринулась вверх по склону как сумасшедшая и не повредила бы связки, а сейчас не оказалась бы в такой идиотской ситуации». Горестно вздохнув, она обратилась к экономке:
— Вы не могли бы подать мои костыли? Я хотела бы пойти в ванную.
— Конечно, конечно, милая, — засуетилась экономка, бросая тряпку. Пожалуйста, а затем я быстро приготовлю вам завтрак. Хозяин уже с раннего утра на полях и его не будет дома до полудня. Так что вы можете действительно хорошо отдохнуть. И не беспокойтесь ни о чем.
И Пенни действительно хорошо отдохнула. Но даже забота, которой окружила ее добрая экономка, не смогла избавить девушку от неприятных размышлений. И в первую очередь они касались хозяина поместья.
«Плохо то, — раздраженно твердила она себе, — что этот человек и отвратителен мне, и в то же время так притягателен. И если бы только мне удалось не отвечать на его ласки вчера… Но, может быть, у него хватит такта сделать вид, что между нами ничего не произошло?..»
Но когда через несколько часов Сара помогла ей добрести до столовой, Пенни сразу же стало ясно, что о такте и приличиях Джон Миллер не имеет ни малейшего представления.
Как только экономка оставила их наедине, Джон окинул ее восхищенным взглядом. Белая блузка, плотно облегающая высокую грудь девушки, и цветная юбка, только прикрывавшая загорелые колени, произвели на него сильное впечатление. Все эти вещи одолжила ей Сара, но было очевидно, что они предназначались для более изящной фигуры.
— Ты выглядишь прекрасно, — одобрительно заметил Джон и озорно прищурился. — Намного лучше, чем в тех грязных шортах, в которых ты была вчера. Впрочем, без них ты выглядела гораздо привлекательней.
Щеки Пенни запылали от стыда.
— Ваша экономка была так любезна, что одолжила мне эти вещи. Думаю, что этот наряд принадлежит одной из ваших городских подружек. Или вы даже этого не помните? — ответила она холодно.
— Нет, конечно, — его ответ прозвучал совершенно искренне. — Я вообще мало внимания придаю одежде, — меня только интересует, что под ней. Но если для тебя это так важно, то вскоре ты получишь и свою одежду, и весь багаж. Я уже послал за ним. А теперь, не хочешь ли чего-нибудь выпить?
Он принял у Пенни костыли и помог ей присесть на голубое, расшитое гарусом, сиденье массивного стула красного дерева. Взял матовый графин, в котором позвякивали кубики льда, и налил девушке бокал густого ароматного напитка.