«К» – значит кара, стр. 41

– Я сейчас на пенсии, мисс Милхоун. Так что времени у меня сколько угодно. К сожалению, сегодня во второй половине дня я занят. А завтра, если вам удобно, пожалуйста.

– Мне удобно. Может быть, в обед? Вы свободны в это время?

– Можно, – сказал он. – Вы где располагаетесь?

Я назвала ему адрес своей конторы.

– Вообще-то я живу в Колгейте, – сказал он, – но у меня есть кое-какие дела в центре. Могли бы мы встретиться где-нибудь там?

– В любом месте, где вам удобнее.

Он предложил большое кафе в начале Стейт-стрит, не самое лучшее место с точки зрения кухни, но там, я это знала точно, не надо было в обеденное время заказывать стол заранее. Повесив трубку, я сделала отметку у себя в календаре и тут же, повинуясь какому-то таинственному импульсу, набрала номер Ренаты.

Два гудка. Потом она сняла трубку.

Черт побери, подумала я, кто бы мог ожидать.

– Могу я поговорить с мистером Хаффом?

– Его сейчас нет. Ему что-нибудь передать?

– А это миссис Хафф?

– Да.

Я попыталась улыбнуться.

– Миссис Хафф, говорит Патти Кравиц из корпорации "Телемаркет". Как вы сегодня?

– Вы что, хотите мне что-нибудь продать?

– Ничего подобного, миссис Хафф, можете мне поверить. Мы проводим исследование рынка. Компанию, на которую я работаю, интересует, как люди распоряжаются своим досугом и имеющимися у них свободными средствами. Анкеты, которые мы заполняем, значатся под номерами, поэтому ваши ответы будут совершенно анонимны. Если вы согласны с нами сотрудничать, у нас уже есть для вас очень приятный приз.

– Да уж, я думаю.

О Господи, кажется, эта леди доверчивостью не отличается.

– Я отниму у вас не больше пяти минут вашего драгоценного времени. – Произнеся эти слова, я замолчала и предоставила ей возможность самой вычислять, нужно ей это или нет.

– Ну хорошо, но только очень быстро, и если выяснится, что вы все-таки что-то продаете, я сильно рассержусь.

– Я поняла. Скажите, миссис Хафф, вы не замужем, замужем, разведены или вдова? – Я взяла карандаш и начала чертить им на листке блокнота, одновременно лихорадочно обдумывая следующие свои вопросы. Что же именно я надеюсь от нее узнать?

– Замужем.

– У вас собственный дом или вы снимаете жилье?

– Какое это имеет отношение к досугу?

– Сейчас мы до него дойдем. Это у вас основное жилье или только на время отпуска.

– А, поняла. – Тон ее несколько смягчился. – Основное.

– Сколько раз вы выезжали куда-нибудь за последние шесть месяцев? Ни разу, от одного до трех раз, больше трех раз?

– От одного до трех.

– Из общего числа поездок за последние шесть месяцев, какую часть составляли деловые?

– Слушайте, задавайте вопросы по существу, а?

– Хорошо, хорошо. Нет проблем. Тогда мы опустим некоторые вопросы. Вы или ваш муж планируете отправиться в какую-нибудь поездку в ближайшие несколько недель?

Гробовая тишина.

– Алло? – проговорила я.

– А почему вас это интересует?

– Это уже самый последний из моих вопросов, миссис Хафф, – быстро и вкрадчиво проговорила я. – В качестве нашей особой благодарности мы готовы предоставить вам два билета до Сан-Франциско и обратно, включая две ночи в гостинице "Хайат", с полным обслуживанием, и все это совершенно бесплатно. Скажите, пожалуйста, в какое время ваш муж будет дома, чтобы принять эти билеты? Вас это совершенно ни к чему не обязывает, но исследование проводится на его имя и ему придется обязательно расписаться за них. Что мне сообщить своему руководителю: когда бы вы хотели, чтобы мы их привезли?

– Нет, из этого ничего не выйдет, – в ее голосе послышалось явное раздражение. – Мы вот-вот должны будем уехать из города, как только... Я не знаю, когда он вернется, и нас это предложение не интересует. – Резкий щелчок. Разговор оборвался.

Вот черт! Я тоже с силой бросила трубку. Где же скрывается этот тип, чем таким он занимается, и что может побудить его "вот-вот уехать" из Пердидо? До сих пор его никто не видел и не слышал. По крайней мере, никто из тех, кого я знаю. Я была уверена на сто процентов, что он не связывался с Карлом Эккертом, если только за последние несколько часов они не нашли друг друга. Насколько я могла судить, не общался он ни с Даной, ни с Брайаном. Насчет Майкла я испытывала некоторые сомнения. Пожалуй, надо будет это проверить.

Чем, черт побери, занимается Венделл? Почему он, находясь где-то в непосредственной близости от своей семьи, до сих пор не попытался установить с ней контакт? Конечно, не исключено, что он ухитрился пообщаться уже со всеми тремя. Если дело обстояло действительно так, значит, все они оказались лучшими лгунами, чем я. Пожалуй, пора уже полиции пустить "хвост" за Ренатой Хафф. Не повредит и публикация портрета Венделла в местных газетах. Если он действительно в бегах, мы имеем на все это право, хоть собак можем на него науськать. А пока, несмотря на то, что приближается время ужина, придется мне еще разок прокатиться в Пердидо.

В Пердидо в тот вечер я поехала уже после ужина. Солнце садилось, его красновато-желтые лучи окрашивали южные склоны гор в золотистые, цвета осенних листьев, тона, поэтому дорога оказалась очень приятной. Возле мыса Ринкон в море еще было немало любителей серфинга. Большинство из них, держась за свои доски, покачивались на воде и болтали, с надеждой поджидая мощную и высокую волну. Прилив был еще слабым, но опубликованная в утренних газетах карта погоды показывала, что в восточной части Тихого океана, напротив мексиканской линии калифорнийского побережья, зародился ураган. Знатоки уверяли, что шторм приближается к нашим пляжам. Я обратила внимание, что горизонт уже закрывали плотные, похожие на непрерывный ряд черных кустов облака, и эта чернота продвигалась по направлению к берегу, отчего темнело быстрее обычного. Похоже, мыс Ринкон с его скалами, прибрежными отмелями и мелководьем действовал, подобно магниту, притягивая к себе бури и непогоду.

Rincon – испанское слово, означающее закрытую бухту, образованную выдающимся в море мысом. Калифорнийский берег в этой его части сплошь усеян подобными образованиями, а на одном участке океан вплотную соприкасается с автострадой. При сильном приливе волны разбиваются о набережную, вздымая над ней белую стену пенящейся воды. Слева от дороги, чтобы земля не смывалась в море, на искусственных террасах уже давно стали высаживать целые поля цветов, и теперь красные, золотистые фуксии и цинии колыхались под ветром, переливаясь в лучах заходящего солнца, будто освещенные снизу, от корней.

Когда я свернула с шоссе сто один на Пердидо-стрит, было только чуть больше семи вечера. Я неторопливо пересекла на зеленый светофор Мейн-стрит и поехала через район Бульваров к северу. Добравшись до Медиан, свернула влево и остановилась у тротуара, не доезжая несколько домов до нужного мне номера. Желтый "фольксваген" Майкла стоял на дорожке возле дома. Окна по фасаду дома были темными, но светились в задней части, где, по-видимому, находились кухня и одна из двух спален.

Я постучала в дверь и подождала на маленьком крыльце, пока Майкл открыл. Он успел переодеться, и теперь стоял не в рабочей одежде, а в чистом и жестко накрахмаленном комбинезоне из грубой хлопчатобумажной ткани – примерно таком, какой надевает водопроводчик, когда ему предстоит ползать под домом. Поскольку я только недавно видела Брайана, меня особенно поразило сходство двух братьев. Оба унаследовали от Даны тонкие черты лица и страстный, чувственный рот. Должно быть, Майкл ждал моего прихода, потому что, увидев на пороге, не выказал никакого удивления.

– Не возражаешь, если я зайду?

– Если хотите. Правда, у нас тут полный беспорядок.

– Ничего, – ответила я.

Вслед за Майклом я прошла от входной двери вглубь дома. Гостиная и кухня были пока обставлены коробками, только что перевезенными и уже раскрытыми, но по большей части еще не разобранными. Из коробок вздымались вверх и опадали на пол целые облака мятых газет.