Седьмой, стр. 5
– Вот оно чем ты решил меня купить!
– А что тут скрывать? Не деньгами же столь доблестного воина заманивать, хотя, поверь, заплачу и золотом.
– Остался последний вопрос. Скажи, Адамир, сколько из шестерых должно вернуться?
Тот ответил не сразу:
– Не буду обманывать, князь, да и не обмануть тебя. Думаю, вряд ли больше одного.
Воисвет покачал головой:
– Хитер ты, старик, ох хитер. Ну какой отважный витязь после таких слов не побежит за тобой, довольно урча и распуская слюни?
– Ты ведь не побежишь?
– Не побегу, – кивнул Воисвет. – Но обещаю подумать. На том и расстались.
Уже подъезжая к открытым воротам, князь наконец обратил внимание на то, что его не встречают. Ни слуги, ни жена, ни дети. Да и ворота были открыты кое-как: одна створка распахнута, вторая едва сдвинута с места.
Если бы не лед, сковавший сердце после битвы, Воисвет встревожился бы. Но бой отнял все силы и чувства, так что во двор он въехал холодный как рыба. Не испытывая даже гнева по поводу вопиющей безалаберности слуг.
Но сразу же за воротами он был вынужден натянуть поводья. На земле лежали люди. Взгляд князя мгновенно вычленил своих родных. Все были мертвы. Жена, четыре дочери и трое сыновей.
И вновь князь не ощутил никаких эмоций. Даже наткнувшись на тело Цветавы, самой любимой дочери, он задержал взгляд лишь на доли секунды. Внутри него было пусто. Как будто бездна разверзлась в душе, – и туда без следа кануло все увиденное.
Чуть поодаль лежала челядь, еще дальше воины – все, кроме десятника. В живых осталось еще около двух десятков слуг, сгрудившихся возле убитых родичей. Многие, похоже, уже отплакались, и лишь несколько женщин продолжали тихонько подвывать.
Воисвету послышался сзади шепот, и он резко обернулся, рука привычно упала на меч. Прислонившись к закрытой створке, сидел десятник. Его кольчуга была изрублена, из многочисленных ран сочилась кровь, и, судя по размерам кровавой лужи под ним, жить ему оставалось недолго.
Князь подошел к нему, присел:
– Что здесь случилось, Гойтан?
– Это моя вина. Я мог не допустить этого… Я мог убить его сразу же.
– Прекрати ныть как баба! – повысил голос князь. – Расскажи толком.
– Лазутчик… Вон там лежит, под стеной… Он убил всех!
– Один? – В голосе князя не было и тени удивления, просто уточняющий вопрос.
– Да. Прикинулся, собака, раненым, попросился к нам. Цветава, доброе сердце, настояла его впустить. Я, правда, выставил охрану возле него, пока она его пыталась лечить. В общем, они погибли первые. Сначала твоя дочь, потом охранники, потом остальные.
– Почему ты нарушил приказ? Ведь я велел открывать только мне!
– Я не смог убедить Цветаву… Это моя вина, надо было силой, а я… Казни меня, я заслужил!
– Ты убил лазутчика?
– Да, убил. Да только поздно уже было. Виноват я пред тобой! Вели казнить меня!
– Зачем? – Князь холодно пожал плечами. – Ты и так скоро умрешь.
Воисвет поднялся и пошел к дому. На него никто не обращал внимания. Никто не бросился принимать поводья коня. Но князю сейчас было все равно.
Недалеко от крыльца лежал убитый лазутчик. Воисвет какое-то время постоял над ним, удивляясь, как такой с виду обычный воин смог перебить так много народу, а потом зашел в дом.
Добравшись до постели, он рухнул, не раздеваясь, и заснул в тот же миг.
Проснулся он ближе к вечеру. В комнате кто-то шумно сопел, бряцал железом, и князь открыл глаза. Это был десятник Варга. Он стоял в двух шагах от постели и пялился на Воисвета преданными собачьими глазами.
– Ты что, весь день тут стоял? – буркнул севшим со сна голосом князь.
Варга молчал, с чувством юмора у него всегда были напряженные отношения. Зато он умел исполнять приказы. Исполнять в точности, не щадя ни себя, ни других.
Во главе двух десятков воинов князь отослал его в город, на случай если там объявятся люди брата и начнут баламутить народ. И ежели он сейчас был здесь живой и здоровый, это означало только одно – все в порядке.
Это были его последние воины, но и не самые завалящие. Далеко не самые.
– Что в городе? – спросил князь.
– Все в порядке, – громыхнул басом Варга и протянул кубок с вином.
Воисвет выпил вино до дна.
– Все целы?
– Все. У нас было спокойно. Крутослав вывел в поле все свои силы. У него даже в замке никого не осталось. Захватили с лету.
Это известие не вызвало у Воисвета никаких чувств. Ни радости, ни удивления. Немного удивило другое. Варга никогда не отличался инициативой, предпочитая долгим размышлениям хороший бой.
Но ведь и Гойтан никогда раньше не подводил князя. Как он мог уступить Цветаве?.. Что с ними случилось со всеми? С Гойтаном, с Варгой?
И что с самим Воисветом?..
– Захватили? – переспросил князь.
– Да. Как узнали о том, что здесь произошло, ринулись туда. Так что вся его родня здесь, в подвале, слезы льет. – Десятник недобро улыбнулся. – Мы их, правда, не трогали, мы токмо на челяди отыгрались.
– Молодцы, – ровным голосом сказал князь.
– Все готово для пыток. Начинать?
– Нет.
Воисвет встал, подошел к окну и долго наблюдал закатное небо. Угасающее солнце медленно протискивалось сквозь тучи. Тяжелое, уставшее за день. Желанный горизонт был уже совсем рядом. Еще немного, еще часок – и солнце наконец сможет отдохнуть.
Князь сейчас очень хорошо понимал светило. У них, похоже, теперь было много общего. Прежде всего, усталость. А еще, наверное, безразличие. Ко всему и ко всем. Включая самого себя.
За спиной царило мертвое молчание. Варга как будто и дыхание затаил. «А ведь он, наверное, думает, что я готов выть от горя и жажды мести, – подумал князь. – Но я не вою. И не хочу мстить. Я вообще ничего не хочу».
Кроме одного. Воисвет отчетливо понял, что находиться здесь больше не может. Все, что он хочет, – забыть обо всем. О своей многолетней вражде с братом, о погибшей родне, о Цветаве…
– Я уезжаю, Варга, – сказал он. – Ты остаешься за старшего.
Челюсть Варга едва не отвалилась.
– А как же эти? Родичи Крутослава? Жена, дочери…
– Пока не трогай. И вообще, выпусти их. Пусть идут, куда глаза глядят.
– Да куда им идти? Замок-то мы запалили.
– Ты понял меня? – Воисвет пробуравил десятника взглядом насквозь.
– Понял! – Варга мигом подтянулся и закивал. – А что делать?
– Я отбываю прямо сейчас, Варга. Все вопросы отныне решаешь ты.
Князь двинулся к выходу, не замечая вытаращенных глаз десятника.
– Но когда?.. – растерянно спросил Варга.
– Не знаю, Варга. Не знаю.
Хотелось сказать – никогда, но князь сдержался. Мало ли что.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
По степи летели всадники. Саженей на двадцать опередив остальных, вперед рвались двое – мужчина и женщина лет тридцати, похожие как брат и сестра. Они и одевались похоже – их кожаные куртки, штаны и сапоги были одного цвета и покроя.
Разнились они оружием. Из-за плеч мужчины выглядывал мощный составной лук, снаряженный тетивой, и короткий, дешевенький меч. У женщины же, напротив, меч выделялся великолепной отделкой, а на боку висел скромный арбалет.
Следом за ними с оглушительным воем и гиканьем неслись две дюжины вооруженных до зубов всадников.
Выхватив лук, мужчина извернулся, сзади послышались предостерегающие крики. Кто успел, прикрылся щитками или наручами, остальные припали к лошадям.
Но лучник лишь рассмеялся и спустил тетиву. Одна из лошадей захрипела, и тотчас застонал приникший к ее шее всадник. Стрела пробила их обоих. Лошадь на всем скаку грянулась оземь, перевернулась через голову и с хрустом вмяла в траву своего седока.
Вдогонку беглецам полетели гневные крики и стрелы, но ни одна из них даже лошадь не поцарапала. Среди преследователей не было умельцев стрелять на полном скаку. Но в этом и не было нужды. Они рассчитывали на кое-что другое.