Седьмой, стр. 16

– А ты, милая девочка, – немедленно откликнулся сотник, – что-то чересчур шустро своим язычком чешешь, может, тебе почесать им в другом месте?..

Он не успел еще договорить, как в воздухе сверкнула сталь. В следующий миг Ирица распласталась по столу, а ее меч остановился на расстоянии пальца от горла Горяя. Остановился по той простой причине, что Дежень мертвой хваткой вцепился в лодыжку сестры.

Белый как мел Горяй вылетел из-за стола, ухватил меч, но на его руки тотчас легли ладони Воисвета и силой заставили задвинуть клинок в ножны.

– Спасибо тебе, братец, – прошипела Ирица, усаживаемая братом на место. – Ты, как всегда, вовремя! Как всегда, жизнь всяких мерзавцев для тебя дороже чести сестры!

В наступившей тишине сбиваемые ею по ходу движения по столу блюда, тарелки и кубки звенели особенно громко.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Да, это была отличная команда. Слаженная, сплоченная, и они так быстро нашли общий язык.

– Как мы с тобой?

– Ну что ты, милая, гораздо быстрее. Они ведь воины.

Молодожены вошли в спальню, в центре которой стояла широкая кровать, укрытая со всех сторон полупрозрачной занавесью. Но внимание Радмилы привлекло небольшое зеркало, висевшее на одной из стен.

Она мигом освободилась из рук мужа и через мгновение уже стояла перед зеркалом, расчесывая свои длинные, до пояса, волосы.

– Радмила, ну нельзя же так, – изобразил обиду чародей, в одиночестве усаживаясь на постель.

– Одну минуточку, дорогой. – Она подарила ему очаровательную улыбку.

Зеркало вдруг странно дрогнуло, как будто это была поверхность воды, девушка едва не отпрянула.

– Ну если и впрямь только одну, – проворчал маг, пряча усмешку.

– Что это? – Радмила осторожно протянула вперед руку.

Палец погрузился в зеркало, поверхность которого оказалась мягкой и податливой, как кисель.

– Да так, одна забавная вещица, – лениво уронил маг. – Если очень долго в него смотреться, начинаешь испытывать одно страстное желание.

– Какое же? – Она бросила на мага лукавый взгляд.

Раскинув руки, чародей упал на постель. Простенькое заклятие заставило его одежду расползтись в разные стороны.

– Какое желание, милый? – капризно надула губки девушка. – Ты не сказал мне про желание.

– Желание? А-а, ты про зеркало. Это «зеркало истины». Несколько минут перед этим зеркалом, и человек начинает рассказывать о себе такое, чего и спьяну-то не разболтает.

Под оглушительный смех чародея Радмила мигом отскочила от зеркала. Внутри все дрожало. Ей стоило огромных усилий взять себя в руки.

Но самое ужасное заключалось в том, что она не понимала, что с ней происходит. Почему «зеркало истины» заставило ее так испугаться? Разве было в ее жизни что-то, чего нельзя было знать ее мужу?

Радмила нахмурилась, перебирая в памяти былое, и украдкой вздохнула. Ничего из того, что она помнила, равно уже не было тайной для мужа. Но как быть с тем, чего она не помнила? Как быть с теми годами, что выпали из ее памяти?

Девушка помнила раннее детство, помнила лица родителей из этого детства, но потом как будто все отрезало. Словно случилось что-то такое, что заставило ее позабыть все, вплоть до имен родителей и названия того городка, где они жили. Жили тихо и счастливо, она это запомнила.

– Что же ты сразу не сказал, дорогой? – Радмила шутливо погрозила пальцем.

– А тебе есть что скрывать от меня? – Чародей прищурился.

– Ты же знаешь, милый, – с горечью вздохнула она. – Я тебе говорила, есть вещи, которых я не помню.

– Ты тоже знаешь, стоит тебе захотеть, и я выужу из твоей памяти все, что угодно. Даже до самого момента рождения.

Девушка слабо улыбнулась:

– Нет, милый. Я все еще боюсь. И думаю, что это беспамятство скрывает от меня какие-то ужасные вещи.

– Но я бы мог заглянуть в них сам.

– Нет! Прошу тебя, не делай этого! Что бы там ни было, что бы ни скрывалось в глубинах моей памяти, пусть оно там и останется. Я боюсь, вдруг это заставит тебя смотреть на меня по-другому? Уж это я почувствую, а мне бы этого так не хотелось.

– Хорошо, родная моя, – ласково улыбнулся маг. – Ты совершенно права. У каждого из нас найдутся маленькие тайны, которые лучше не ворошить, не так ли?

– Да, милый.

Они обменялись понимающими улыбками. Радмила неторопливо двинулась к постели. Одежда с нее сползала медленно-медленно.

– Что там ты сказал насчет этой семерки? Чародей жадно пожирал ее глазами.

– Может быть…

– Потерпи милый, у нас впереди целая ночь!.. Что же там было дальше?

– Ты вынимаешь из меня душу! – хрипло ответил он. – Ну да ладно. Эти семеро… Уже до корчмы, что располагалась у подножия гор, они добрались практически друзьями.

Последним в корчму вошел Воисвет. Первым делом он проследил за прислугой, взявшейся кормить и чистить лошадей, выдал им массу полезных напутствий, и лишь затем двинулся в харчевню.

Но не сделал он и пары шагов, как был вынужден столбом застыть посреди корчмы. Случилось именно то, чего он опасался. Хотя и ожидал.

Пока он оставался во дворе, его спутники успели разделиться на две половины, да еще и разошлись чуть ли не в противоположные стороны корчмы. В одном углу уселись Дежень с Ирицей и Велена, в другом – Булыга и Горяй. Один только Берсень застыл между столами, растерянно оглядываясь.

Ничего удивительного в увиденном не было. Князь хорошо запомнил, как, повинуясь наитию, группа разделилась надвое еще в доме Адамира. Помнил он и то, что за целый день, который ушел на дорогу, они продолжали упорствовать в разделении. И упорно общались сугубо среди «своих».

Однако, несмотря на это, он надеялся, что им хватит ума собраться хотя бы за одним столом, пусть и по разные стороны.

Воисвет поиграл желваками. Ну что ж, если у его молодых спутников не хватает понимания некоторых простейших вещей, ему придется их этому поучить.

Мгновение он соображал, с кого начать, а затем решительно двинулся к воинам. Как ни крути, а эти были хоть немного да приучены к дисциплине. Горяй заметил его издали. Завозился, заерзал, шепнул что-то богатырю и остался сидеть, уткнувшись носом в тарелку.

По пути князь кивнул Берсеню на другой стол, за которым сидели остальные.

– Мы сейчас все подойдем.

Возле богатыря Воисвет остановился и какое-то время стоял молча. Булыга продолжал невозмутимо есть, даже не обернувшись. Воисвет улыбнулся. Глянувший ему в лицо Горяй тотчас поперхнулся и стал озираться. Похоже, он уже готовился к отступлению.

– Я думал, ребята, что вы воины, – медленно проговорил Воисвет. – А вы ведете себя как драчливые мальчишки. Неужели мне нужно объяснять важность дисциплины в походе?

Булыга медленно вытащил изо рта хорошо обгрызенную и размочаленную мощными зубами кость, кинул ее под стол. Лежавший там пес лениво приподнял голову, обнюхал практически голый мосол и вновь прикрыл глаза Богатырь оскалился и неторопливо повернулся к Воисвету.

– Видел это? – сказал Булыга. – Так вот, я сыт твоей дисциплиной по горло как этот пес костями! У князя Баломира меня удерживал долг и признательность, я был многим ему обязан. Но сейчас все по-другому. И пусть ты хоть князь, хоть кто, я тебе ничего не должен и ты для меня не указ. Ты для меня никто! Понял?

Воисвет скрипнул зубами. Впрочем, ему было не двадцать лет, как этому бугаю, а до своих сорока лет он добрался уже с изрядным запасом терпения.

– А Адамир? Он тоже для тебя не указ? – вкрадчиво осведомился князь.

Голос его очень не понравился сотнику. Горяй кинул на князя быстрый взгляд и ощутил сильное желание пересесть со своего места куда угодно. Лишь бы подальше.

Булыга громогласно рассмеялся.

– Адамир всего лишь хочет добыть меч. И я принесу ему этот меч. Но ни ты, ни кто-либо еще мне не нужны.

– Ты всерьез полагаешь, что добудешь меч в одиночку?

– А что мне может помешать? – Булыга прищурился. – Уж не ты ли?