Город без памяти (с иллюстрациями), стр. 49
И тут в битву вмешался Гай-до.
Он включил свою оглушительную сирену, перепугав не только ящериц, но и птиц, которые с криком взмыли вверх, и Ручейка, не понявшего, откуда идет такой страшный вой.
В следующую секунду Гай-до коснулся земли. Пашка включил внешний микрофон и закричал:
— Не бойся, Ручеек, это я, Павел Гераскин!
Ящерицы постыдно улепетывали.
Пашка выскочил из люка и подбежал к Ручейку.
— Ты не ранен? — спросил он.
— Пашка, друг! — обрадовался юноша. — Как хорошо, что ты пришел!
— Тебя не ранили?
— Нет, устал только. Я боялся, что не хватит сил отбиваться от этой дряни, ведь до Убежища еще далеко.
— Тебе километров пять еще осталось, — сказал Пашка. — Как там дела?
— Не беспокойся, — сказал Ручеек, переводя дух и опускаясь на кочку. — Твои подруги в безопасности, они в доме у Вепря. Никто их не тронет.
— А Белка? — спросил Пашка.
— И Белка там же.
— А ты почему в лес пошел?
— Они начинают поход на день раньше. Об этом Алиса узнала. Она у тебя отважная девчонка.
— Знаю, в одном классе учимся, — согласился Пашка.
— Друзья вывели меня из Города, — продолжал Ручеек, — я должен был взять коня в деревне. Но коней нет, их всех отобрали для похода. Вот мне и пришлось бежать пешком. Всю ночь… Устал страшно.
— Ничего, мы с Гай-до мигом тебя домчим до Убежища.
— Как хорошо! — сказал Ручеек. — А то сил не осталось. И каждая минута на счету.
— Ничего подобного! — раздался сверху пронзительный голос. — Ручеек полетит в Убежище с нами. — Это говорила Алина, которая сидела на большом суку прямо над их головами. — Еще чего не хватало — лететь в железном яйце! Как упадет да как кокнется — костей не соберешь!
— Ну уж, — обиженно сказал Гай-до, — где это вы видели, чтобы я падал и кокался?
— А сегодня утром в лесу? Кто валялся чуть не кокнутый и не мог взлететь?
— Но у меня топлива не было.
— Вот я и говорю, — рассмеялась птица. — Какой же ты летун, если без топлива не можешь?
— А если тебя два дня не кормить, как ты полетишь?
— Хватит, хватит! — приказал Пашка. — Сейчас не время для ссор, друзья!
Алина опустилась на землю и подошла к Ручейку.
— Ну как, полетим или будем глазеть на железное яйцо?
— Не сердись, Алина, интересно, — сказал Ручеек, — я никогда еще не видел космического аппарата. А тем более говорящего.
— В этом отношении я уникален, — сказал Гай-до.
Но тут Ручеек поднял голову и стал прислушиваться.
Птицы тоже насторожились.
— Кто-то едет, — сказал Ручеек, поднимая меч.
— Два коня, — сказала Алина и взлетела на толстый сук.
— Один конь со всадником, второй без всадника, — сказала сверху вторая птица.
Все обернулись в ту сторону, откуда доносился стук копыт.
Между деревьями мелькнуло что-то белое.
В следующую минуту стало ясно: скачут два единорога.
На одном сидела верхом Белка. Второй был без всадника.
— Ручеек! — закричала издали Белка. — Ты живой? Какое счастье!
Единороги одновременно замерли, кося глазами на Гай-до, который стоял среди сломанных ветвей и кучи листьев, сорванных с деревьев при посадке.
Белка спрыгнула с единорога и кинулась к своему Ручейку.
Она плакала от радости. Пышная копна черных курчавых волос скрыла лицо Ручейка. Он гладил Белку по плечам и успокаивал:
— Ну что ты, все в порядке, все живы, здоровы! Я рад тебя видеть.
— Ты ничего не понимаешь, — заговорила сквозь слезы Белка. — Это мое счастье, что единороги убежали от моих братьев. Я выскочила на улицу, темно, вокруг враги… и тут стук копыт. Они тоже меня узнали. Им в Городе плохо было, они воевать не хотят, они в лес хотели, они знали, что я в Городе, и искали меня, а я думала, что все-все погибли, и бородача убили, а Алисочка… — Тут Белка зарыдала.
— Что, — кинулся к ней Пашка, — что с Алисой?
— Их поймали! И Алису, и Ирию. Их поганый Вери-Мери предал, чтоб ему в колодец беспамятства провалиться! Гадкий, поганый, он меня выследил и вкушецов привел! Бородач их у ворот встретил. Он сражался, и Моро-Пари сражался, а их убили… А Ирию с Алисой в собор повезли, там их казнить будут, а я побежала, а единороги меня увидели, они все понимают…
Белка говорила сбивчиво, плакала, сама себя перебивала, но Пашка уже все понял.
— Где? — спросил он. — Где казнить?
— Их повели в собор, а потом к колодцу беспамятства.
— Где это? — обернулся Пашка к Ручейку.
— На холме посреди Города.
— Все! — крикнул Пашка. — До встречи!
— Я с тобой! — Ручеек побежал за ним.
— Справимся, — сказал Гай-до, — у тебя свой долг. Ты забыл, что должен предупредить Убежище?
Пашка прыгнул в люк. Люк мгновенно закрылся. Пашка сел в пилотское кресло. На экране внешнего вида он видел, как Ручеек что-то говорит птицам, и те одна за другой взмывают ввысь. Единороги преклонили колени и опустили к земле золотые рога. Белка и Ручеек вскочили на единорогов. И последнее, что увидел Пашка, прежде чем Гай-до, прорвав листву, вылетел снарядом в небо, были скачущие по лесу на прекрасных белых единорогах Ручеек и Белка. Они скакали рядом, держась за руки.
Глава 29
В последний момент
Под гогот толпы воины развязали Вери-Мери, тот ступил на борт колодца, испуганно вращая глазами.
— Нет! — закричал он вдруг. — Я не могу! Я боюсь!
И, сделав неосторожный шаг, упал в колодец.
Все замерли от неожиданности. И слушали… Секунд через десять донесся глухой далекий всплеск… и все затихло.
Дверца шкафа раскрылась, и оттуда выглянул Клоп Небесный.
— Что случилось? — спросил он.
— К сожалению, ваше Беспамятство, — ответил толстый вкушец, — презренный пигмей наказал себя больше, чем мы того хотели.
— Прискорбно, прискорбно! — сказал Клоп. — Но, к счастью, перед смертью он успел завещать нам, вкушецам, свое имущество. А это искупает его грехи. Продолжайте казнь!
Он схватил ближайший мешок с золотом и утянул его в шкаф.
Толстяк прокашлялся и произнес:
— Теперь мы приступаем к казни двух женщин, пришедших к нам с заданием помников. Одна из них старалась убить самого Повелителя Радикулита. Вторая нападала на поклонов. Так как наша задача — искоренять террор во всех его видах, мы этих подглядчиц обязаны казнить. Какую первой? — обернулся он к приоткрытому шкафу.
— Вместе, вместе! — отозвался Клоп Небесный из шкафа. — И не отвлекай меня, я считаю завещанное имущество.
Из шкафа слышался звон монет.
Воины вывели Алису и Ирию из клетки.
И тут по толпе прокатился гул возмущения. Жители столицы привыкли к казням, даже любили на них глазеть. Но казнить беспамятством девочку — этого еще не случалось. Да и красота Ирии произвела на зрителей впечатление.
— Отменить казнь!
— Детей казнить нельзя!
— Что вы делаете, изверги?
С каждой минутой толпа шумела все громче. Толстый вкушец растерянно посмотрел на шкаф.
Клоп Небесный высунул оттуда нос и крикнул:
— Исполняй, и скорее!
Воины вытащили мечи и старались остановить толпу, которая напирала на них.
Ирия решила воспользоваться этим замешательством и крикнула Алисе:
— Бежим!
И понеслась по площади.
Алиса за ней.
Может быть, они и убежали бы, тем более что толпа раздалась, пропуская их, а многие кричали:
— Давай! Скорей! Мы задержим стражу!
Но, как назло, на пути оказалась толпа мудрецов, они окружили Кошмара и хором твердили:
— Мудрость — это незнание!
— Мудрость — это незнание, — покорно повторял за ними мудрец Кошмар.
При виде бегущих он вдруг ожил и закричал:
— Бегать нельзя! — И кинулся им наперерез.
Ирия успела увильнуть, а Алиса споткнулась о выставленную ногу и рыбкой полетела вперед.
Ирия пробежала еще несколько шагов и поняла, что Алиса отстала. Она бросилась обратно. Алиса кричала: