Война Братьев, стр. 81

Лоран сделала глубокий вдох.

– Да, – сказала она. – Я с вами.

Глава 22: Новая шапка Урзы

– Как можно носить эти жуткие воротники? – Тавнос тщетно пытался справиться с жестким накрахмаленным ошейником.

– А никак, – ответил Урза. – Когда я был маленький, я ненавидел все эти обычаи из-за того, что нужно было надевать парадную одежду. Мне кажется, одна из причин более чем прохладного отношения дворян к религии – требование носить слишком неудобную одежду.

На обоих были жесткие рубашки из хлопка и тяжелые шерстяные пиджаки, к которым полагались тяжеленные шерстяные брюки. Одежда была тщательно отглажена, так что складки казались острей ножа. Новые кожаные сапоги, начищенные до немыслимого блеска, соперничали по неудобству с брюками и пиджаками. Тавнос предположил, что свинцовые кандалы удобнее и легче новых сапог. Но тем не менее церемониальное одеяние пришлось надевать – аргивяне придавали исключительно важное значение предстоящему ритуалу. Тавнос предложил остаться, а вместо себя и Урзы послать на церемонию их парадные одежды.

По зрелом размышлении Тавнос пришел к выводу, что им с Урзой повезло. Некоторые дворяне были одеты в костюмы, которые делали их похожими на корабль под парусами – столько на них было лент, шнуров, перевязей и медалей. Но, к счастью, в Аргиве никогда не было должностей Верховного Лорда-изобретателя и Защитника отечества, не знала история и должности Главного ученого. Поэтому оба претендента на новые должности были избавлены от помпезных церемоний, сопровождавших назначения на старые добрые традиционные должности.

Тавнос знал, что аргивяне считаются людьми серьезными и педантичными. Это утверждение в полной мере подтвердилось и ходом церемонии празднования, и ее организацией. Никогда он не видел такого количества людей, вынужденных решать сложную задачу – они должны постоянно радоваться. Они исключительно серьезно, с сознанием неотвратимости и какой-то холодной яростью собирались веселиться. События прошедшего месяца показали это в полной мере. В Пенрегоне чуть ли не каждый день проходили праздники. Сначала отмечали бракосочетание юного кронпринца и правнучки грозной повелительницы Корлиса. Затем отмечали отречение от престола уважаемого (хотя и лишенного реальной власти) короля в пользу кронпринца и его молодой жены. Затем отмечали создание Соединенного королевства Аргива и Корлиса (хотя фактически Корлис не имел политического веса). Наконец настало время отпраздновать главное событие: присвоение Урзе титулов Верховного Лорда-изобретателя и Защитника только что созданного Соединенного королевства.

Инициатором и вдохновителем всех торжеств явилось аргивское дворянство. Благородные семейства давно вели интриги против короны. Король (которого теперь называли король-отец) проводил политику умиротворения и сдерживания в отношении пустынных племен. Эта политика была погребена под руинами дворца Кроога, там же покоилась королевская власть. Дворяне и корлисийские купцы устроили брак между принцем Аргива и наследницей Корлиса. Не без их помощи отрекся от престола и король-отец. Что же касается Урзы – Тавнос точно знал это – дворяне потратили немало сил и времени, уговаривая его принять скипетр и митру Защитника отечества.

Тавнос, правда, не понимал причин, побудивших Урзу согласиться на их уговоры. Тавнос спросил его об этом, но ответ Урзы показался ему странным и невразумительным.

– В Иотии, – сказал Урза, – вождь позволил мне строить машины, но я не мог контролировать их использование. К тому же мне всегда не хватало средств и материалов, чтобы довести изобретения до ума, хотя я и носил титул Главного изобретателя. Теперь же, будучи Защитником отечества, я полностью контролирую распределение и использование машин и в моих руках сосредоточены необходимые мне средства.

– Не уверен, что ты действительно контролируешь все, – ответил Тавнос. – Насколько мне известно, вождям иногда приходится мириться с некоторыми событиями, ибо они не в силах на них повлиять. Например, им неподвластна воля масс. То и дело в столице раздаются призывы отвоевать Иотию.

– Что ж, так, возможно, и будет, – ответил Урза, – но это произойдет тогда, когда у нас будет механизированная армия, укомплектованная мстителями, механическими солдатами и новыми стражами, которых мы с тобой разрабатываем.

– Возможно, это произойдет прежде, чем мы сможем закончить работу, – усомнился Тавнос, – Кстати, твое новое положение, после принятия титула, как раз может вынудить тебя уступить давлению и объявить поход на Иотию.

Урза сжал ладони и задумался. Затем он пожал плечами:

– Возможно, мой бывший ученик, ты прав.

– Так зачем же ты согласился принять митру и скипетр? – повторил свой вопрос Тавнос.

– Есть причина, – ответил Урза таким тоном, что было ясно: больше он обсуждать этот вопрос не намерен.

Тавнос хотел продолжить разговор и выяснить, в чем дело, но в этот момент дверь комнаты распахнулась и в нее влетела маленькая железная птица, а за ней – ее преследователь, малыш Харбин. Семилетний мальчуган, весело хохоча, пытался схватить птицу, но та без труда уворачивалась от его ручонок и летала кругами по комнате.

Тавнос просвистел какую-то мелодию, и птица тут же села на каминную полку. Замолчал и мальчик, внезапно заметив, что в комнате кто-то есть.

– Дядя Тавнос, – сказал он с улыбкой, Затем его лицо стало серьезным. – Отец, прошу прощения, что прервал ваш разговор.

Урза весело улыбнулся в ответ и сказал:

– Ничего страшного, мы как раз закончили. – Взглянув на птицу, он спросил Тавноса: – Твоя работа?

Тот пожал плечами:

– Так, развлечение, решил опробовать пару идей, над которыми работал. Птице удается уворачиваться от ладошек мальчика благодаря тому, что она распознает движение воздуха, которое тот создает руками. Если бы Харбин двигался медленно и осторожно, он бы поймал ее, но у мальчишек его возраста не хватает терпения.

Урза кивнул:

– У иотийцев, возможно, в самом деле много душ, но в глубине каждой из них ты по-прежнему игрушечных дел мастер.

Тут в комнату вошла Кайла, королева Иотии в изгнании, за ней по пятам следовал слуга с ее плащом, но он не осмелился переступить порог.

– Харбин! Ты же знаешь, что не должен мешать отцу и Тавносу!

Урза улыбнулся еще раз и повторил:

– Ничего страшного. В такой день все равно не удастся сделать ничего полезного. Так что давайте лучше выпьем за удачу.

Тавнос взял со стола большую бутыль красного вина – подарок аргивской знати. Аргивяне любили красное терпкое вино. Урза принес два бокала для гостей и свой кубок, изготовленный собственноручно из какой-то детали последнего из онулетов Токасии. В Аргиве эти животные уже считались легендой, как птицы рух и минотавры.

Тавнос налил немного себе и Кайле, а кубок Урзы наполнил почти до краев.

Урза поднял тост:

– Последние годы мы шли сквозь огонь, и он закалил нас. Сейчас огонь разгорается все ярче, но и мы с каждым часом становимся сильнее, и мы победим этот огонь. За Аргив и за Корлис!

– За память об Иотии! – сказала Кайла.

– За нового Верховного Лорда-изобретателя и Защитника отечества! – сказал Тавнос.

– За нового Главного ученого! – ответил Урза, и они чокнулись, по комнате разнесся звон металла. Урза осушил кубок и продолжил: – Пора идти. Если мы опоздаем, аргивяне обязательно введут опоздания в традицию и до конца дней мы будем вынуждены опаздывать!

Урза направился было к двери, но остановился и просвистел ту же мелодию, что и Тавнос несколько минут назад. Металлическая птица расправила крылья и поднялась с каминной полки. Харбин замахнулся на нее рукой, но та увернулась и снова стала летать кругами по комнате, увлекая за собой мальчугана.

Церемония была обставлена в лучших аргивских традициях – чем длиннее и скучнее, тем лучше. Тавнос едва выдержал королевскую свадьбу месяц назад, но нынешнее празднество превзошло все ожидания – теперь виновниками торжества были он сам и Урза и, стало быть, у них не было ни малейшей возможности незаметно улизнуть.