Крылатый камень, стр. 4
А подойдя к стволу, из которого тянет заметно ледяным ветерком, хотя на горизонтах теплее, чем наверху, и ожидая своей очереди, чтобы забраться в двухэтажную клеть — шахтный лифт, Шурка непременно перекинулся бы парой шуток с друзьями и досыта похохотал бы над веселыми историями, на которые горазды горняки.
Потом бы он стоял, тесно прижавшись своими плечами к товарищеским плечам, и слушал бы хлесткие щелчки автоматических реле на проплывающих мимо горизонтах, звонкую капель подземных водопадиков, и смотрел бы, как радостно прыгает зайчик его фонаря на побеленных, летящих вверх стенах ствола…
Но — увы! — ничего этого Шурка ни видеть, ни слышать не мог, потому что, во-первых, спуск в шахту ему был пока запрещен, а во-вторых, в это самое время еще сидел он на лысой макушке соседней с шахтой горы и даже не подозревал, что с ним произойдет в ближайшие минуты.
А тот, кто мог все это и слышать, и видеть — главный геолог, — брел сейчас по переходу, не топая бодро резиновыми каблуками, а шаркая подошвами по плиткам и уныло разглядывая черные носы сапог. И не достигали его слуха веселые шутки и звонкая капель, потому что, заглушая всё, грохотали в его ушах грозные слова: «Где руда? Где руда? Где руда на нижнем горизонте?!»
А в это время…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Сквозь каменный пар
…Шурка и дядя Денежкин падали. Еще миг и…
— Оборонись! — крикнул старый богатырь и забрал Шуркино лицо в широкую ладонь. Они грянули в землю, и земля всплеснулась над ними.
Испугаться Шурка не успел. Он только очень удивился тому, что полет продолжается. Шурка высвободился из богатыревой ладони, но ничего не увидел. Тьма кромешная окутывала их, они летели в этой темноте сквозь что-то вязкое, словно кисель, и падали все медленнее, медленнее… и остановились.
— Где мы? — прошептал Шурка, осторожно пробуя вздохнуть. Дышалось как обычно, только появился на языке сладковатый железистый привкус.
— В земле мы, внучок, — просто ответил старик. — Мы, каменны богатыри, можем сквозь гору проходить, — объяснил он. — И камень перед нами расступается, ровно вода.
— А как же мы дышим внутри камня? — тихо спросил Шурка.
— Да мы, внучок, и не в камне стоим. Камень вокруг нас рассыпался, в пар превратился. Воздуху в нем много, можно дышать. Но не полезный он, пар этот каменный. Помене, правда, от него вреда, чем от дыму табашного, но всё ж таки… Давай-ка двинемся, пойдем подземну залу искать.
— Шахтный двор? — уточнил Шурка.
— Может, и в шахту выйдем, если повезет. Но ране, думаю, наткнемся на пещеру, много их под нашими горами…
— Что-то я здесь ни одной пещеры не встречал! — посомневался Шурка.
— Они, вишь ты, глубоко в земле спрятались, — объяснил богатырь. — За долгие века их водой промыло, а потом вода ниже ушла, пустые залы оставила… Ну, пойдем.
— Темно! — пожаловался Шурка.
— Ничего, сейчас обвыкнешь, развиднеется.
И точно: подождал Шурка чуток — засквозило в черноте малиновое пламешко, будто уголья кто раздувал под пеплом. Наливался огонь силой, стал красным, потом оранжевым.
— Вижу, вижу, — обрадовался Шурка. — Можно идти!
Богатырь пристально вглядывался сквозь оранжевую кисею.
— Вон там вроде что-то темнеется… Нам с тобой пустые-то ходы будут темными казаться, — пояснил он.
Двинулись к большому темному пятну. Шагать было нетрудно, как в воде. Колени, поднимаясь, слабо упирались во что-то мягкое, будто пихались в подушку. По лицу, щекоча, струился плотный ветерок. «Ох и вымажемся!» — подумал Шурка, представив, что они проходят в туче липкой бокситовой пыли. Иной раз в летний день Шурка встречал своего папу и его товарищей недалеко от шахты. Они, бывало, поднимались по лестнице с неглубокого горизонта, выходили на поверхность через вентиляционный ствол и шагали в табельную не подземным коридором, а поверху, под теплым солнышком. Лица и руки у них были раскрашены рудной пылью, словно бы кто-то, балуясь, брызгал томатным соком. Шурка с гордостью подумал, что такая же почетная рабочая раскраска будет и на его лице, когда они с дядей Денежкиным выберутся наверх.
А пока они продвигались сквозь каменный пар к неизвестной пещере. Может, это шахтная выработка, может, просто пустота, которую оставила вода в подземной толще… Шурка вспомнил о воде и решил попробовать, нельзя ли в испарившейся земле поплыть, как в озере. Онемело нырнул вперед и… шлепнулся животом на подставленную ладонь богатыря.
— Эдак ты еще ниже провалишься, — укоризненно прогудел дядя Денежкин. — Чтоб не споткнуться, под ноги посматривай.
— Разве мы можем споткнуться? — не поверил Шурка. — Мы же пройдем сквозь любую породу!
— Любую, да не всякую. Вот, глянь, — показал дядя Денежкин. — Видишь, лежит. Аметист. Можешь взять, не рассыплется. И еще другой какой самоцветный камень али золото самородное, платина — эти возле нас в твердости останутся, чтобы можно было их подобрать. Чего ж пропадать-то добру!
Шурка поднял аметист, полюбовался. В прозрачном кристалле фиолетовый цвет причудливо смешивался с оранжевым маревом, колыхающимся вокруг.
Большое темное пятно, приближаясь, вырастало, словно грозовое облако. Вдруг дядя Денежкин забеспокоился, замедлил шаг, потом и вовсе остановился.
— Неладно тут, неладно, — бормотал он, оглядываясь. — Водой пахнет…
Боком, крадучись, придвинулись они вплотную к «облаку». Богатырь сторожко протянул длинную руку, притронулся пальцем к темному боку и тут же отпрянул назад. Послышался плеск, вслед за рукой богатыря метнулось, хищно извиваясь, блестящее черное щупальце. Кончик его замер, шевелясь, переливаясь, в нескольких сантиметрах от Шуркиного лица.
— Бежим! — испуганно воскликнул дядя Денежкин и, подхватив Шурку на руки, быстро зашагал прочь от подземного «облака». Темное пятно поблекло за стеной оранжевого тумана, но еще долго оставалось видимым.
— Из виду это чудище не потеряй, — предупредил дядя Денежкин Шурку. — Опять бы на него не натыкаться.
— А что это такое? — с любопытством спросил Шурка.
— Это наш — и людей, и дружины каменной — злейший враг, — жестко сказал богатырь. — Поселился, веришь ли, в наших местах Змей семиглавый. Сам он весь из воды и родню себе водяную насобирал. Сильно пакостят водяные: землю размывают, а то, бывает, подземную залу зальют — нам, глядишь, отдышаться негде…
— Так ведь они и шахту могут залить! — воскликнул Шурка.
— В давешние времена не раз заливали, — подтвердил дядя Денежкин. — А теперь вот чуть было нас не сглотнули…
Шурка представил, как барахтаются они в каменном брюхе, где, будто в затонувшей подводной лодке, нет ни глоточка кислорода… и содрогнулся.
— Постой-ко, — прислушался дядя Денежкин. — Вроде земля дрожит.
— Это я дрожу, — смутившись, признался Шурка.
— Нет, то далече. Во, опять. Послушай.
Шурка замер, вытянул шею, нацелил ухо, как локатор, в ту сторону, куда показывал богатырь. Но было тихо.
— Замолчали, — сказал дядя Денежкин. — Однако чую: люди там в горe колотятся. Надо пойти посмотреть.
Шурка на ходу косил глазом на водяное чудовище, потому и пропустил момент, когда впереди что-то неясно затемнело. И когда глянул перед собой, увидел уже аккуратную черную полосу, так четко очерченную, что сомнений быть не могло: они наткнулись наконец на горную выработку. Скорее всего, подумал Шурка, полевой штрек пробивают люди наперерез их пути.
Плотный воздух возле Шурки ощутимо задрожал, и он заметил, как от торца широкого тоннеля медленно поползли в каменную глубину две тонкие линии. «Бурят шпуры», — догадался Шурка. Он машинально проследил взглядом направление, в котором двигались полосочки скважин, и… похолодел от ужаса. Буровые орудия были нацелены точно в бок подземной водяной цистерны. До черты, отделявшей людей от затаившегося озера, оставались считанные сантиметры…
А в это время…