Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции, стр. 101
Но лиственные деревья приостанавливали огонь, а за ними, под их защитой, трудились люди. Там, где начинала куриться земля, они, набрав воды в ведра, остужали ее. Там, где какое-нибудь дерево окутывало дымом, люди бросались к нему, срубали дерево быстрыми ударами топора, валили его и на земле тушили пламя. Там, где огонь прокрадывался к вереску, они били его мокрыми сосновыми ветками и душили намертво.
Дым сделался до того густым, что все вокруг скрылось в его пелене; нельзя было даже разглядеть, как идет битва. Но битва была жестокой — это понимали все, и не раз назревала опасность, что огонь перекинется еще дальше.
Но представьте себе! Все-таки буйный треск огня стал понемногу стихать, а дым рассеиваться. К тому времени лиственные деревья потеряли свои листья, все до единого, земля под ними была выжжена дочерна и обуглена, люди тоже почернели от дыма и копоти и обливались потом. Но лесной пожар был остановлен, огонь перестал полыхать. И только дым, мягкий и белый, стлался по земле, из которой торчало лишь множество черных жердей. Это было все, что осталось от прекрасного, пышно разодетого леса.
Мальчик взобрался на каменную глыбу и оттуда глядел, как угасает огонь. Но теперь, когда пожар был побежден, Нильсу стала угрожать другая беда. Филин и ястреб-тетеревятник разом обратили на него свои взгляды.
Но тут он услышал, как его зовет знакомый голос. Горго-орел с шумом промчался над лесом. И вскоре мальчик уже привычно покачивался на спине орла в вышине, среди туч, в полной безопасности.
XLIII ВЕСТЕРБОТТЕН И ЛАПЛАНДИЯ
ПЯТЕРО РАЗВЕДЧИКОВ
Однажды в Скансене мальчик сидел на крыльце Больнеской пастушьей хижины и слушал, как Клемент Ларссон и старик лапландец говорят о Норланде. Оба были согласны с тем, что это — лучший край в Швеции. Но Клементу Ларссону больше были по душе места к югу от реки Онгерманэльвен, а старик лапландец утверждал, будто самые чудесные края те, что лежат к северу от этой реки.
Толковали они между собой, толковали, а потом вдруг оказалось, что на самом-то деле Клемент нигде севернее Хернёсанда и не бывал! Тут старик лапландец стал его высмеивать и пенять — зачем-де Клемент так твердо и уверенно говорит о землях, которых никогда в жизни не видывал!
— Расскажу-ка я тебе сказку, Клемент, чтоб ты знал, каковы на самом деле Вестерботтен и Лапландия, какова великая Страна Саамов, где тебе бывать не доводилось, — медленно произнес он.
— Никто не может сказать, что я не захотел слушать сказку! Точно так же, как никто не может сказать, что ты не захотел выпить чашку кофе! — ответил Клемент, и старик лапландец начал свою историю.
— Случилось однажды, Клемент, что птицы, жившие внизу, в Швеции, к югу от великой Страны Саамов, стали сетовать, будто тесно им живется. Вот и решили они переселиться на север.
Собрались они на совет и давай судить да рядить. Молодые и горячие, те хотели тотчас пуститься в путь. А старые и мудрые птицы пели свое: надо сначала выслать разведчиков да разузнать, какова чужеземная сторона.
— Пусть каждое из пяти великих птичьих племен вышлет своего разведчика, — сказали мудрейшие птицы. — Надо же нам знать, найдем ли мы на севере корм, гнездовья да убежища?
Пятеро самых надежных и умных птиц были тотчас посланы от пяти великих птичьих племен. Лесные птицы выбрали глухаря, полевые — жаворонка, морские — сизую чайку, водяные — нырка, а горные — полярного вьюрка.
Перед тем как пуститься в путь, глухарь — самый крупный из пятерых и самый почтенный — сказал:
— Впереди — огромные просторы. Если мы отправимся в путь вместе, немало времени потребуется, пока мы облетим весь край, который должны разведать. А если мы полетим врозь и оглядим всяк свое, дело сладится за несколько дней.
Остальные четверо решили, что это мудрый совет и надо ему последовать. Сошлись все на том, что глухарь осмотрит самую сердцевину края, жаворонок отправится чуть восточнее, а сизая чайка полетит еще дальше на восток, туда, где суша встречается с морем. Нырок вызвался полететь чуть-чуть западнее, чем глухарь, а полярный вьюрок должен был проделать самый дальний путь на запад, вдоль границы Страны Саамов.
Вот так-то и полетели все пятеро птиц на север, до самых пограничных пределов края.
А вернувшись назад, поведали они птицам, которые собрались на сход, обо всем, что видели да слышали.
Сизая чайка, летавшая над взморьем, держала речь первой.
— Добрые края на севере, — молвила она. — Ничего, кроме длинного ряда шхер, там нет. Да еще полным-полно всяких проливов — рыба там так и кишит, а поросших лесом мысов да островов просто не счесть. Многие из них не заселены, и гнездовий для морских птиц там предостаточно. Правда, в проливе порой рыбачат и плавают на судах люди, но это бывает так редко, что не может помешать нам, птицам. Если племя морских птиц желает последовать моему совету, пусть тотчас же летит на север!
После сизой чайки говорил жаворонок, разведывавший весь край вдоль побережья:
— Не знаю, какие такие острова и мысы видела сизая чайка. Я летал лишь над обширными полями да прекраснейшими цветущими лугами. Никогда прежде не доводилось мне видеть земель, так изрезанных большими реками, широкими и могучими! До чего было радостно смотреть, как спокойно катят они свои воды по гладкой равнине! На берегах рек стоят усадьбы, одна от другой близко-преблизко, словно дома на городской улице, а в устьях рек поднимаются города. Но вообще-то край там очень пустынный. Если племя полевых птиц желает послушаться моего совета, пусть тотчас же летит на север!
Вслед за жаворонком речь повел глухарь, летавший над самой сердцевиной края.
— Не знаю, какие такие луга и шхеры видели жаворонок да сизая чайка, — молвил он. — Что до меня, то кроме сосняка и ельника, я ничего на своем пути не встречал. Есть там, правда, немало бурных стремительных рек да топких болот. Все же прочие земли, что не покрыты реками и болотами, поросли хвойными лесами. Не встречал я там ни пашен и полей, ни людского жилья. Если племя лесных птиц желает послушаться моего совета, пусть тотчас же летит на север!
Вслед за глухарем речь повел нырок, разведывавший земли, лежавшие за лесными угодьями.
— Не знаю, где только у жаворонка и у сизой чайки глаза были и какие такие леса видел глухарь, — молвил он. — Только вряд ли то, что есть наверху, на севере, можно назвать сушей. Там повсюду сплошь — большие озера. Да, да! В прекрасных зеленых берегах лежат темно-синие горные озера, из которых изливаются быстрые реки с шумными водопадами. Я видел церкви и большие селения лишь на берегах нескольких озер, а все прочие озера — спокойны и безлюдны. Если племя водяных птиц желает послушаться моего совета, пусть тотчас же летит на север!
Последним говорил полярный вьюрок, летавший вдоль границы:
— Не знаю, какие там озера видел нырок и в каких таких краях летали глухарь и жаворонок да сизая чайка. Я отыскал наверху, на севере, большую горную страну. Мне не встретились там ни равнины, ни могучие хвойные боры, а только горные вершины — одна за другой, только плоскогорья — одно за другим. Есть там ледники и снега, и горные ручьи, в которых текут молочно-белые воды. Ни пашен, ни лугов мои глаза так и не увидели, ничего, кроме земель, поросших ивняком, карликовой березой да оленьим мхом ягелем. Ни крестьян, ни усадеб, ни домашних животных я там не нашел, а одних только лапландцев, их чумы да оленей. Если племя горных птиц желает послушаться моего совета, пусть тотчас же летит на север!
Высказав всяк свое, пятеро разведчиков начали обзывать друг друга врунами и уже готовы были налететь один на другого и затеять драку, чтобы доказать правоту своих слов. Но старые и мудрые птицы, которые определили их в разведчики, с радостью выслушав все речи, остановили забияк.
— Не гневайтесь друг на друга, — сказали они. — Мы поняли из ваших слов, что наверху, на севере, есть и большие плоскогорья, и обширные озерные края, и огромные лесные угодья, и широкие равнины, и много-много шхер. Это — куда больше, чем мы ожидали. Не всякая даже большая страна может похвалиться такими богатыми владениями.