Остров смерти, стр. 26

– Скоро нас заберут? – поинтересовалась Вероника.

Первое время она сидела, сжавшись в комок.

Боялась, что Света подступится к ней с кулаками за вывихнутую ступню. Но Акимова сидела молча, тщательно массируя щиколотку, и Вероника немного осмелела.

Лодка с эмчээсовцами куда-то подевалась, других плавсредств не было видно на горизонте.

– Сейчас обед. Как закончат, так явятся, – объяснил оператор, недовольный тем, что его забыли.

– Да можно и самим переправиться. Что тут есть? – с хрустом потянувшись, Игорь подошел к воде.

Его примеру последовали сначала Струмилин, потом Семен. Скоро все трое уже махали руками с острова.

– Твой, конечно, вне всякой конкуренции, – польстила Ольге Вероника.

Она чувствовала, что Забродов не выкладывается, и хотела задеть его за живое. А он со странным чувством смотрел на три фигуры в плавках, будто видел перевернутое изображение. Все, что до сих пор привлекало в Ладейникове, приобрело на секунду совсем иной смысл.

Он – единственный, кто реально выигрывал от выпадения в Москве двух игроков. Хотя как он мог предположить, что из многих отсеянных выберут именно его? А если он сознательно сделал ставку на опасения Фалько? Напуганный режиссер не сможет позволить себе отменить шоу. Заранее намеченные на замену люди подпадут под подозрение. Вместо них он возьмет в команду одного профессионала, чтобы держать ситуацию под контролем.

Почему не двух? Чтобы не разрушать баланс личностей в «Русском острове». Профессионалы в чем-то существенном похожи друг на друга, а здесь, на острове, не должно быть двух похожих людей.

Вторым режиссер захочет взять молодого парня с боевым опытом. Простого честного парня, например омоновца, – не из тех, что в Москве мочат футбольных фанатов или обирают торгашей. А другого – оттрубившего в Чечне. Хотя Фалько, помнится, говорил, что вначале выбрал не Ладейникова, а другого. Того просто не оказалось на месте.

А просто ли? Ведь отключить телефонную линию действительно не проблема.

Все это, конечно, всего лишь версия. Но первый раз в голове вырисовалось нечто определенное. До сих пор казалось, что Игорь – единственный, на кого в рискованной ситуации можно положиться. Может, так оно и есть на самом деле, ничего ведь не произошло. Наоборот, человек снова показал себя с самой лучшей стороны.

Глава 20

Фалько предвидел, что вывод людей из игры пройдет непросто. Надо, по возможности, избежать всяких сцен. Пусть они случатся за пределами острова. Самые трудные состязания еще впереди, и не стоит травмировать оставшихся, тем более на вечер предполагается праздник.

Зрители увидят объявление результатов совсем по-другому. Крупные планы уже отсняты.

Лица ничего не выражают, кроме усталости. И не надо.

Эти кадры смонтируют с лоснящейся физиономией Новикова. Он якобы перед строем громогласно называет фамилии. И вот на экране лица – зритель сам домыслит всю бурю эмоций.

На одних он разглядит облегчение, на других – отчаяние и обиду. Старый прием – его еще в немом кино открыли. Если сюжет хорошо расписан, актеру лучше не хлопотать: просто смотреть в камеру и зритель уже будет потрясен глубиной чувств.

Трех обреченных на изгнание нужно было выманить на берег, в лагерь съемочной группы.

Первым забрали Бажина – с ним было проще: ни он сам, ни остальные не подозревали в чем дело.

Известие о дисквалификации банковский охранник воспринял неожиданно безучастно. Понурив голову, он поинтересовался, когда посадка в вертолет. Покорно сел ждать. Больше ни с кем на острове не произошло таких радикальных перемен. От шапкозакидательства и презрения к соперникам до неумелого заискивания, потом до равнодушия и замкнутости. Сдался мужик, сдулся.

Семена забрали проконсультироваться насчет пожаробезопасности – вечером придется разводить большой костер. В палатке Фалько начал обещать неудачливому игроку заработок на телеканале – в течение года его задействуют в самых разных программах.

Сообразив в чем дело, Семен поднял крик на всю округу. Матерился, плевался, размахивал руками, возможно, причинил бы режиссеру телесные повреждения, если б несколько человек не окружили его с разных сторон.

– Ты у меня попляшешь! Вы все у меня бледный вид иметь будете! Во всех газетах расскажу про ваше надувательство!

В первый момент телевизионщики испугались, что Бажин сейчас тоже очнется и начнет буянить – тогда никому мало не покажется. Но банковский охранник даже не шевельнулся, даже ухом не повел. Похоже, он и дома не сразу придет в себя.

С пожарником Фалько применил хитрый ход – стал уговаривать его не давать интервью, давая понять, что утечка информации станет для шоу и для всей компании полным крахом. Семен обрадовался, что нащупал слабину и решил не тратить по пустякам энергию.

Откуда ему было знать, что бульварные газетенки никто не берет в расчет, а каждое серьезное печатное издание входит в тот или иной медиахолдинг. В холдинге присутствуют и телекомпании, они следят, чтобы другие каналы не подвергались шельмованию. Конкуренция стала цивилизованной, времена поливания друг друга грязью остались позади. Каждый в курсе: вылив ведро помоев, получишь в ответ два.

Рыжий пожарник пребывал пока в блаженном неведении и потирал руки, мысленно сочиняя первое свое интервью. Оставалась Акимова. Ее пригласили в медпункт по поводу травмы. Света наотрез отказалась от помощи – попрыгала, доказывая, что сама благополучно вправила вывих. Тогда двое из эмчээсовцев отвели ее в сторону, предложили взять себя в руки и объяснили, что вопрос решен: сегодня троих участников забирает вертолет и ее в том числе.

Фалько ожидал от Акимовой самой непредсказуемой реакции. Мужчин он готов был сам известить об отчислении, но с этой необычной дамой не хотел иметь дело даже в присутствии посторонних.

Реакция действительно оказалась неожиданной: закаленная в кулачных и прочих боях женщина-терминатор вдруг разрыдалась, как самая обыкновенная домохозяйка. Весть об этом быстро дошла до игроков. Все обступили ее и молчали, не решаясь подойти. Один только Забродов присел рядом на корточки.

– Светик, успокойся. Ничем хорошим здесь все равно не кончится.

– Я не хочу… – всхлипнула Света, утирая слезы широкой ладонью с выпуклыми венами. – Хочу с вами остаться со всеми.

– Поехали, я тебя сам отвезу в лагерь, – предложил Илларион. – По дороге поговорим.

Он понимал, что не должен сейчас покидать остров, но сел за весла и тронулся по реке. Они с Акимовой почти не общались за эти три дня. Но неожиданно оказалось, что он не хочет сейчас, в трудную минуту, оставлять ее с посторонними.

– Ты не подумай, мне плевать на выигрыш, – объяснила Света, моргая красными глазами. – К победе подведут того, кого мог бы народ полюбить. Из мужиков тебя или Игоря. Из баб… Диане, к примеру, тоже нечего ловить, пусть она хоть из кожи вылезет. Из баб скорее у Вероники есть шансы, у нас такие популярны.

А я? Слышал, что мне Ольга из воды крикнула?

Может, я виновата, что так с ней обошлась. Но я привыкла по серьезному биться, иначе не могу…

Короче, в народные героини такая, как я, не годится. Каждый, сидя у экрана, скажет то же самое: наглоталась гормонов и строит из себя. А я, между прочим, никаких таблеток никогда не глотала, хоть мне пичкали их и немцы и голландцы.

Чего ты, мол, ломаешься, здесь не Олимпийские игры, в нашем виде допинг-контроля нет. А я отвечаю: подкармливайте своих, мне и так сил хватит. Не веришь?

– Верю, конечно.

Догрести до правого берега можно было за пять минут, но Забродов слегка шевелил веслами, чтобы лодку не сносило течением. Остров пока оставался близко: знакомые камни у воды, знакомые сосны – крайние самые красивые и раскидистые, потому что больше урывают себе солнца. Знакомые фигуры. Неужели все они действительно успели незаметно сродниться? Стать не друзьями, не единомышленниками, а чем-то вроде родственников, которые могут поругаться и помириться, потом снова лить грязь, но во всяком случае быть друг другу небезразличными.