Мечи Северного моря, стр. 2
— Лжешь, собака! — одновременно с Хаконом выкрикнула девушка, еще сильнее покраснев от злости. — Я...
— Молчать! — рявкнул Рогнар. — А ты говори и побыстрее! Если солжешь, сдохнешь лютой смертью!
Викинг протянул руку и поймал карлика за подол туники, тот позеленел от страха, но послал, тем не менее, злобный взгляд Хакону.
— О, мой господин! — проскулил урод. — Я следил за нею много ночей и, наконец, выследил. Она частенько поглядывала на того, кто тебя предал. А прошлой ночью я, лежа под деревьями у ее окна, слышал, как они договаривались о побеге. Ты был бы ограблен и, вдобавок, лишился бы жены!
Рогнар встряхнул его, словно перышко.
— Пес! — взревел он. — Назови мне имя того, о ком говоришь, или я пущу на ремни твою кожу!
— Я не лгу! — обиделся карлик. — Ночью со мной был человек, которому ты поверишь, ибо он не обронил ни слова лжи за всю свою жизнь. Тостиг!
Из-за стола поднялся высокий угрюмый бородач, он был одним из тех, с которыми Кормаку пришлось утром скрестить мечи.
— Тостиг, — пискнул карлик, — скажи нашему господину, было ли то, о чем я рассказал? Скажи, разве ты не лежал в кустах и не слышал, как лучший друг господина и эта девушка шептались о побеге?
— Он не лжет, — подтвердил тихо Тостиг.
— Один, Тор и Локи! — загремел Рогнар, отбрасывая в сторону урода. — Кто этот пес? Скажи мне, и я сверну ему шею!
— Хакон! — взвизгнул карлик с гримасой отвратительной радости на губах. — Твой любимчик!
— Верно, это был Хакон, — нехотя поддакнул Тостиг.
У Рогнара отвисла челюсть. На несколько мгновений все застыли, затем меч Хакона сверкнул, словно молния, и воин с ревом бросился к тем, кто его выдал. Анзас, пища от страха, кинулся бежать. Тостиг же выхватил меч и попытался преградить юноше дорогу. Ярость того была, однако, столь велика, что единственного удара меча хватило, чтобы отправить в царство теней одного из лучших дружинников Рогнара.
В ту же секунду Торула нагнулась и влепила карлику такую затрещину, что тот покатился по полу, обливаясь кровью. Сотня глоток взорвалась ревом, викинги рвались в бой, хотя мало кто понимал, кого следует бить, а кого защищать. В стычке участвовали оба вожака, и лояльность воинов была подвергнута тяжелому испытанию. Рядом с Рогна-ром сидели ветераны — те, кто участвовал во многих его набегах и не привык долго рассуждать. В их обязанность входила охрана вожака, и они мгновенно поставили перед ним стену из сомкнутых щитов, отбросив Хакона назад.
У юноши не было теперь ни малейших шансов на победу, люди Рогнара повалили его на пол и связали. Шум и гам постепенно утихли. Вожак, судя по цвету его лица, кипел от негодования. Анзас поднимался на ноги, держась обеими руками за голову. Торулой занялась женщина могучего телосложения, она действовала столь успешно, что бедная девушка, зажатая под ее мощной лапой, не могла даже пальцем пошевелить.
Лишь один человек в этом зале сидел неподвижно, со спокойной, даже циничной улыбкой наблюдая за происходящим. Это был, разумеется, Кормак.
— Ты хотел меня предать?! — вопрос был чисто риторическим, но Рогнар подкрепил его ударом ноги по ребрам. — Ты, которому я так верил...
У него перехватило от злости дыхание, он засопел и вновь замахнулся ногой, но сзади пронзительно закричала девушка:
— Свинья! Негодяй! Трус! Ты не решился бы на это, будь у него руки свободными!
— Заткнись! — приказал Рогнар.
— Не заткнусь! — кричала девушка, колотя кулачками валькирию. — Я люблю его! Не тебя же мне любить! Ты жесток и безобразен! Он милый и отважный, я только за него пойду замуж!
Рогнар взревел и замахнулся кулаком. Однако прежде, чем кулак вожака долетел до девушки, Кормак поймал его руку за запястье. Норманнский вожак охнул от боли — пальцы кельта сжались стальным капканом. Мгновение пылающий взгляд норманна сверлил холодные глаза кельта.
— Зачем тебе труп вместо жены, Рогнар? — спросил Кормак и отпустил руку викинга.
Тот, видимо, пришел к тому же выводу, поскольку приказал, пересыпая слова ругательствами:
— Оттащите этого пса в темную и прикуйте там к стенке. Отшумит завтра свадьба, и тогда женщина моя посмотрит, что я с ним сделаю. И сделаю вот этими руками!
Два кряжистых воина вытащили яростно сопротивляющегося Хакона. Когда его злобный взгляд коснулся на мгновение лица Кормака, он сразу успокоился и громко выкрикнул единственное слово:
— Клеан!
Кормак даже глазом не моргнул, на его лице не дрогнул ни один мускул. Он все так же спокойно, с улыбкой на устах, наблюдал за происходящим.
— А что с девицей? — спросила валькирия. — Выпороть?
— Готовь к свадьбе! — рявкнул Рогнар. — И убери ее с глаз долой, зашибу ненароком!
2
Воткнутый в стену факел чадил и едва рассеивал тени, что клубились в небольшой избе, срубленной из сосновых бревен. Прикованный в углу стальной цепью, Хакон клял все на свете, переворачиваясь с боку на бок.
Меньше всего его беспокоили раны и царапины, полученные в драке, да и сам тот факт, что он потерял свободу, не слишком его печалил — его доводила до бешенства мысль, что Рогнар заставит девушку пойти за него замуж, а он, Хакон, ничем не сможет ей помочь. Вдруг он замер, услышав снаружи чьи-то шаги, затем голос. Человек выговаривал слова с едва уловимым акцентом.
— Ты не врешь? Рогнар и вправду прислал тебя с ним поговорить? А чем докажешь? — спрашивал стражник.
— Поди и сам его спроси, если не веришь, а я за тебя покараулю. Только если он прикажет выпороть тебя за то, что лезешь не в свои дела, моей вины в том не будет.
— Да ладно тебе... — пошел на попятную стражник. — Иди, только не торчи там долго.
Громыхнул засов, и на пороге появилась высокая фигура. Дверь с лязгом захлопнулась. Перед Хаконом стоял Кормак, он был в доспехах, с мечом, с верхушки шлема на его голове свешивалась на спину длинная прядь конских волос.
— Я знал, что ты придешь, — сказал Хакон, — говори тише чтобы стражник не услышал.
— Я пришел узнать, откуда тебе известен ирландский...
— Врешь, — перебил его со злой улыбкой Хакон. — Ты потому пришел, что боишься, как бы я не выдал тебя Рогнару. Как только я назвал твое родовое имя, ты понял, что мне известно, кто ты такой на самом деле. Да, ты Кормак Мак Арт, но у тебя есть прозвище — ты Кормак Волк, пират и разбойник, правая рука Вулфера Юта, злейшего врага Рогнара. Я понятия не имею, чего ты здесь ищешь, но не сомневаюсь, что твое появление не сулит ничего хорошего Рогнару. Стоит мне слово сказать стражнику, и ты разделишь мою судьбу.
— А если я тебе перережу горло, так что ты и пикнуть не успеешь?
— Можешь, — согласился юноша, — но не станешь. Не в твоих правилах убивать безоружного.
— Ты прав, — скривился кельт с видимым сожалением. — Ладно, говори, чего ты от меня хочешь.
— Я предлагаю тебе жизнь за жизнь, ты спаси меня, а я не стану тебе мешать. Кельт сел на лавку и задумался.
— У тебя есть какой-нибудь план?
— Освободи меня и дай меч. Я заберу Торулу, и мы спрячемся где-нибудь среди холмов. Или, если мне это не удастся, я, по крайней мере, заберу Рогнара с собой в Валгаллу.
— Ну, а добравшись до холмов, что будешь делать?
— Там мои люди. Полтора десятка ютов, которым Рогнар надоел до смерти. Я припрятал на той стороне островка лодку, если нам удастся доплыть до одного из островов незамеченными, то у меня будет время, чтобы сколотить свою собственную дружину. И уж тогда-то я вернусь и заплачу сполна этому негодяю за пинки под ребра!
Кормак кивнул. Подобное тому, о чем говорил Хакон, не раз случалось между викингами, и его план имел немалые шансы на успех.
— Все это хорошо, — сказал кельт наконец. — Но тебе прежде всего надо выйти отсюда.
— Это твоя забота.
— Говоришь, у тебя полтора десятка друзей в лесу...
— Точно. Мы ушли из усадьбы вчера, как будто на охоту. Я оставил их в условленном месте, чтобы завершить кое-какие дела и окончательно обговорить детали побега с Торулой. Я собирался посидеть на пиру в скалли, а затем вернуться... уже с девушкой. Если бы не эта скотина Анзас, клянусь богами, я вырву его сердце и...