Шхуна «Колумб»(ил. А.И. Титовского), стр. 42
Подводная лодка стремительно догоняла «Антопулос». Командир и несколько человек из команды подводной лодки находились на палубе и всматривались в горизонт. Рулевой шел по пеленгатору, за настройкой которого наблюдал радист. Передача с «Антопулоса» прекратилась, только когда с лодки уже заметили его огни. Быть может, радист перешел на прием и слушал предназначенные для него точки и тире. Никто на пароходе не чувствовал приближения смертельной опасности. На капитанском мостике скучал вахтенный штурман, а рулевой автоматически сверял курсовую черточку ходового компаса под стеклянным колпаком с заданным ему курсом, Одиноко светились в море огни: топовый, почти под клотиком, и два бортовых — по обе стороны капитанского мостика. Внутри, в глубине пароходных помещений, были освещены машинное отделение и кочегарка, где люди беседовали о своих будничных заботах или о необычном грузе «Антопулоса».
Никем не замеченная, лодка описала полукруг, обходя пароход.
Командир отдал команду очистить палубу и приготовиться к погружению и приказал радисту следить, будет ли «Антопулос» посылать после взрыва «SOS».
Подводная лодка шла полупогруженная. За полминуты она могла исчезнуть под водой. В боевой рубке остались только командир и его помощник. И вот раздалась команда: «Выстрел!» Под водой из трубы торпедного аппарата вылетела торпеда, выброшенная силой сжатого воздуха. В первый момент ее никто не видел, но вот даже при свете звезд стало заметно, как по воде, наперерез пароходу, помчалась пенная дорожка. Напрягая зрение, за нею следят командир и его помощник. Вот-вот она дойдет до линии курса парохода и столкнется с ним. Но, как нарочно, почти одновременно с выстрелом пароход по каким-то причинам замедлил ход: может быть, кочегары заболтались и понизилось давление в котлах или что-нибудь случилось в машине.
Торпеда прошла перед самым носом «Антопулоса», не задев его.
Торпеда — снаряд с механизмом концентрично-циркулярного действия, заставляющим его, если он не попадает в цель, поворачивать и продолжать свой путь по спирали, описывая около своей жертвы все меньшие и меньшие круги до столкновения с нею.
Прошла минута, полторы, торпеда уже повернула и метнулась по спирали. В ее темном блестящем теле исправно работал двигатель, газовая горелка подогревала уменьшающийся запас сжатого воздуха и тем увеличивала его силу. Кольцо вокруг парохода сужалось. Наконец вахтенный штурман заметил что-то непонятное, несшееся быстрее дельфина, но, раньше чем он понял, что это такое, грохнул сильнейший взрыв. Колоссальный столб воды упал на пароход, сбивая с ног людей, смывая за борт плохо прикрепленные грузы, заливая внутренние помещения. Пароход содрогнулся так, что главная машина сдвинулась с места, и стал оседать в воду.
Снаружи и внутри погасли все огни, послышались крики и стоны людей.
Радист парохода не послал сигнала «SOS».
Оставляя во тьме утопающий пароход, подводная лодка погрузилась и переменила курс.
Глава XVII
РАСПРАВА С ПЛЕННЫМИ
Когда Марко вернулся в свой карцер, Люды там уже не было. Зоря, увидев юнгу, схватила его за руку и шепотом спросила:
— Что, опять били?
Юнга усмехнулся и отрицательно покачал головой. Задумавшись, они долго сидели молча друг против друга. Яркий электрический свет утомлял глаза, раздражал. Они слышали, как лодка поднималась, как она шла под водой, как всплыла и, очевидно, пошла по воде. Марко обо всем этом догадывался по легким толчкам и дрожанию машин. Друзья перебрасывались редкими фразами — они не были уверены, что их не подслушивают. Юнга думал о том, что будет с ним в эту ночь. «Когда же Анч исполнит свою угрозу и как?» — спрашивал он себя.
Стараясь быть спокойным, Марко погрузился в воспоминания. Перед ним встала буйная трава на Лебедином, пасмурное небо перед дождем. Ветер пронесся над островом, пригибая траву. Вдали, по едва заметной тропке на ветру мелькает женская фигура. Небо прорезает молния, грохочет гром… И вот падают первые крупные капли — вестницы летнего ливня. Над фигурой незнакомки раскрывается зонтик. Дождь стучит по туго натянутому шелку. Незнакомка оборачивается, и Марко видит ее зелено-карие глаза… Потом ему вспомнилась последняя встреча, когда Люда притворялась, что он ее избил… Он тешил себя надеждой, что она останется жива и расскажет обо всем и на Лебедином узнают об их судьбе… Марка угнетало сознание собственного бессилия: он не может ничем повредить этому пиратскому судну, не может дать знать своим… Марко вспомнил о синем пакете. Он засунул руку под сорочку, нащупал пакет и с радостью убедился, что конверт сделан из крепкой пергаментной бумаги, размокающей не так быстро, как обычная. Значит, документы сохранятся некоторое время, и, возможно, когда найдут его труп, советские люди узнают какие-нибудь важные известия… Вдруг до юнги донесся звук отдаленного взрыва. Марко почувствовал, что лодка снова погрузилась в воду.
Марко посмотрел на Зорю. Она спала, положив голову ему на колени. Ее худенькое загорелое лицо стало совсем детским и утратило обычное выражение серьезности. Не до конца заплетенная коса упала на тонкую руку с мозолистой ладонью. Юнга подумал о жизни Находки, которая, с тех пор как помнила себя, почти не испытала ни материнской, ни отцовской ласки. До последнего времени у нее не было друзей и близких. Только после смерти Ковальчука судьба ей улыбнулась. И вот, опять все эти переживания… А может быть, пираты не убьют ее? Может быть, для них достаточно будет его смерти? Нет, эти ночные воры побоятся оставить живых свидетелей! Всех троих ждет одно и то же — смерть. А может, Люде удастся прожить еще день или два? Это увеличило бы ее шансы на спасение. Марко старался придумать какой-нибудь выход, но ничего не получалось.
Зоря спала спокойно, и мальчик несколько раз замечал на ее лице улыбку. Девочке снилось что-то приятное. Марко завидовал ей и жалел, что сам заснуть не может. Всякий раз, когда приближалась дремота, лоб его покрывался холодным потом — в сознании вставали Зоря и Люда, умирающие ужасной смертью.
О себе он уже забыл, передумал все, но судьба подруг волновала его. И всякий раз, вспоминая рассказ Анча о потоплении нового инспектора и рыбака, он сжимал кулаки и бил ими по полу. Но боль в раненой руке возвращала ему рассудительность, и он со страхом посматривал, не проснулась ли Зоря.
Девочка не просыпалась. Только раз она повернулась на бок и, выпустив из рук косу, прошептала: «Мама». Ее лицо осветилось радостью. Марко замер и впервые за все время ощутил на своих щеках слезы. Он вспомнил Левка, моториста с «Колумба», первого человека, искренне привязавшегося к этой девочке.
Внезапно открылась дверь. «Неужели пора?» На пороге появился Анч, за ним стояли матросы. Марку предложили выйти. Он поцеловал Зорю в лоб, осторожно положил ее голову на пол, поднялся и вышел. Как только он очутился в коридоре, Анч зашел в каморку, растолкал девочку и, разбудив, приказал ей тоже выйти. Их повели мимо командирской каюты. Значит, больше допрашивать не будут. Впереди шел матрос, за ним — Марко, за Марком — Зоря, а позади — Анч и еще двое или трое матросов. По трапу поднялись наверх и через раскрытый люк вышли на палубу. Их обдала легкая струя ночного воздуха.
Лодка, всплыв на поверхность, стояла неподвижно. Близился рассвет. В небе уже бледнели звезды, на востоке светлела широкая полоса. Сумерки рассеивались. Черные маленькие волны легко набегали на металлические стены лодки.
Матрос, шедший впереди, пропустил Марка и Зорю, а потом скрылся обратно в люк. Вместо него появился Анч. Он долго восторгался прекрасным звездным небом и тихой погодой. Потом издевательски спросил, почему молодые люди дрожат — ведь сейчас совсем не холодно.
— На вашем море август — чудесный месяц, — сказал шпион. — А вскоре начнутся лунные ночи… К сожалению, сегодня мы можем показать вам лишь звезды. Зато мы предоставляем вам возможность дышать свежим морским воздухом. Это целительный воздух! Врачи говорят, что в нем на расстоянии ста километров от берега нет ни одной бактерии.