Моя до полуночи, стр. 19

Кэм улыбнулся, желая немного разрядить напряжение.

– Конечно, все это лишено изящества, но зато значительно ускоряет процесс, не так ли? Не надо спрашивать согласия отца, и это исключает длительную помолвку. Так что ухаживание по-цыгански весьма результативно.

Их беседу прервало появление Беатрикс.

– Спотти исчезла, – доложила она. – Ей, видимо, понравилось в Стоуни-Кроссе.

Амелия была явно рада появлению сестры. Она отряхнула землю с рукавов ее платья и поправила бант в волосах.

– Ей повезло. Ты готова вернуться в столовую, дорогая?

– Нет.

– О! Все будет хорошо. Просто помни, что когда я буду смотреть на тебя повелительно, тебе надо выглядеть пай-девочкой, и я уверена, что они разрешат нам остаться, когда подадут десерт.

– Я не хочу возвращаться, – простонала Беатрикс. – Там так скучно, и мне не нравится вся эта дорогая еда, и я сижу рядом с викарием, который хочет говорить только о своих статьях по религии. Это как-то слишком – цитировать самого себя, ты так не считаешь?

– Да, это как-то нескромно, – усмехнулась Амелия, пригладив волосы Беатрикс. – Бедная моя Беа. Если у тебя нет желания, не возвращайся. Я уверена, что кто-нибудь из слуг покажет тебе место, где ты сможешь посидеть, пока не кончится ужин. Например, библиотеку.

– О! Слава Богу, – с облегчением вздохнула Беа. – Но кто отвлечет гостей, если Лео снова станет излишне резким?

– Я, – серьезно уверил ее Кэм. – Я могу стать гадким в один момент.

– Я не удивлена, – сказала Амелия. – Скорее всего вы даже получите от этого удовольствие.

Глава 9

Компания, собравшаяся за столом Уэстклиффов, с радостью восприняла известие, что Беатрикс решила провести остаток вечера в тихих размышлениях. Они, несомненно, боялись, что может появиться еще какой-нибудь ползающий домашний любимец, но Амелия уверила гостей, что больше незваных посетителей на столе не будет.

Одна лишь леди Уэстклифф, казалось, была искренне огорчена отсутствием Беатрикс. Между четвертой и пятой переменой блюд она отлучилась и вернулась через четверть часа. Позже Амелия узнала, что леди Уэстклифф велела принести в библиотеку поднос с ужином для Беатрикс и сама ее там навестила.

– Леди Уэстклифф рассказала мне несколько историй из своего детства, как они с младшей сестрой шалили, – рассказала Беатрикс на следующий день. – То, что я принесла ящерицу, просто ерунда по сравнению с тем, что они, бывало, вытворяли. Она сказала, что они были жутко избалованы и способны на изощренные шалости. Как это замечательно, правда?

– Просто здорово, – искренне сказала Амелия. Американка с ее недюжинным чувством юмора очень ей понравилась. Лорд Уэстклифф был совершенно другим. Он был пугающе серьезен. И после того как Лео довольно грубо пошутил насчет своего безответственного отношения к арендаторам, у нее возникли сомнения, что граф отнесется к их семье благосклонно.

К счастью, Лео удалось избежать дальнейших разногласий с хозяином дома, главным образом потому, что он затеял флирт с сидящей рядом с ним женщиной. Хотя Лео и раньше нравился женщинам – высоким ростом, привлекательной внешностью и умом – его еще никогда не преследовали с таким пылом, как сейчас.

– Надо сказать, что вкусы женщин довольно странны, – поделилась с Амелией Уин, когда они вернулись из гостей. – Когда Лео вел себя прилично, у него не было такого количества поклонниц. Получается, что чем он более одиозен, тем больше нравится женщинам.

– Пусть их, – проворчала Амелия. – Я не вижу ничего привлекательного в мужчине, который постоянно выглядит так, будто он только что встал с постели. – Она повязала голову косынкой и заткнула концы наподобие тюрбана.

Они готовились к очередному дню уборки, а вековая пыль почему-то упорно прилипала к их волосам и коже.

К несчастью, нанятые женщины никогда не являлись вовремя, если вообще приходили. Поскольку Лео все еще был в постели после вчерашнего и вряд ли встанет раньше полудня, Амелия была на него сердита. Это теперь его дом и его поместье – и самое малое, что он должен сделать, – это помочь привести все в порядок. Или нанять нормальных слуг.

– У него даже глаза стали другие, – пробормотала Уин. – Не просто выражение, а сам цвет. Ты заметила?

Амелия долго молчала.

– Я решила, что это плод моего воображения.

– Нет. Они всегда были синими, как у тебя. А теперь стали светло-серыми. Как у озера зимой.

– Я думаю, что у некоторых людей цвет глаз с возрастом меняется.

– Ты же знаешь, что это из-за Лоры.

При мысли о потери подруги, а вместе с ней – и потери брата, на Амелию навалилась такая тяжесть, что она на секунду отвлеклась. Но всего на секунду. Сейчас она не может позволить себе сентиментальности – слишком много дел.

– Я не думаю, что такое возможно. Я никогда ни о чем подобном не слышала. Что ты делаешь? – спросила она, увидев, как Уин тоже убирает волосы под косынку.

– Сегодня я буду помогать, – упрямо заявила Уин. – Я чувствую себя хорошо и…

– Нет. Ты доведешь себя до приступа, а потом будешь несколько дней приходить в себя. Посиди где-нибудь, пока мы…

– Я устала сидеть. Мне надоело смотреть, как все работают. Я сама знаю, что я могу, а чего – нет, Амелия. Позволь мне делать то, что я хочу.

– Нет. – Она смотрела, как Уин берет из угла метлу. – Поставь метлу на место и не глупи, Уин. Ты никому не поможешь, если потратишь все свои силы на работу.

– Я могу. – Уин сжала палку метлы обеими руками, словно опасаясь, что Амелия вырвет ее. – Я не буду слишком напрягаться, обещаю.

– Поставь метлу на место.

– Отстань от меня! – крикнула Уин. – Иди и вытирай где-нибудь пыль!

– Уин, если ты… – Амелия отвлеклась, увидев, что сестра смотрит на дверь кухни.

Занимая весь проем, в дверях стоял Меррипен. Хотя было только раннее утро, он уже был весь в пыли и таким мокрым от пота, что рубашка прилипла к его телу, обрисовав мощные контуры груди.

Он смотрел на них с хорошо знакомым выражением лица – непреклонным, – которое означало, что с большим успехом можно сдвинуть с места гору с помощью чайной ложки, чем изменить его мнение. Он подошел к Уин и молча протянул руку.

Даже в их молчаливом противостоянии Амелия увидела странную связь, словно они попали в тупик, из которого ни один из них не хотел выбираться.

Уин беспомощно нахмурилась и сдалась.

– Мне совершенно нечего делать, – по-детски обиженно сказала она. – Мне надоело сидеть, читать и смотреть в окно. Я хочу быть полезной. Я хочу… – Лицо Меррипена оставалось неподвижно суровым. – Ладно! Бери! – Она бросила метлу, и он непроизвольно схватил ее. – Я просто отыщу где-нибудь уголок и тихо сойду там с ума. Я…

– Пойдем со мной, – прервал он ее и, поставив метлу в угол, вышел.

Уин обменялась с Амелией недоуменным взглядом:

– Что он собирается делать?

– Понятия не имею.

Сестры последовали за Меррипеном по коридору в столовую. Там стоял длинный поцарапанный стол, каждый дюйм которого был заставлен грудами пыльной посуды – чашки с блюдцами, стопки разных по величине тарелок, какие-то чаши и миски, завернутые в обрывки некогда белых тряпок. Здесь было по крайней мере три разных сервиза, перемешанных в полном беспорядке.

– Это надо разобрать. – Меррипен тихонько подтолкнул Уин к столу. – Все, что побито или с трещинами, надо отделить.

Это было идеальное задание для Уин – она будет занята и при этом не слишком утомится. Сердце Амелии переполнила благодарность при виде Уин, которая достала чашку и перевернула ее. Из чашки вывалился крошечный высохший паучок.

– Ну и грязь, – просияла Уин. – Мне, наверное, придется все это перемыть.

– Если хочешь, тебе поможет Поппи… – начала Амелия.

– Не смей присылать ко мне Поппи. Это моя работа, и я ни с кем ею не поделюсь. – Уин села на стул возле стола и принялась разворачивать посуду.

Меррипен посмотрел на покрытую косынкой голову Уин, и ему страшно захотелось поправить выбившуюся светлую прядь. Его лицо выражало терпеливое спокойствие человека, знавшего, что он никогда не получит того, чего на самом деле хочет.