Холмы Смерти, стр. 67

3

Не меньше тысячи лет Кейн мчался по огненно-черным безмолвным коридорам ночи. В непроницаемой тьме над ним демоны с дьявольским смехом вспарывали воздух огромными крыльями. Под покровом мглы он бился с армией Сатаны, как бьется загнанная в угол крыса с нетопырями-вампирами. Бесплотные рты нашептывали ему в уши чудовищные богохульства и непотребные тайны, а под его ищущими опоры ногами хрустели человеческие кости.

Пробуждение от жутких видений оказалось внезапным. Тошнотворные кривляющиеся хари перед его глазами вдруг сменились круглым симпатичным чернокожим лицом.

Оглядевшись, пуританин понял, что лежит в чистой уютной хижине. От бурлящего над очагом котелка исходили дразнящие ароматы, и Кейн понял, что ужасно проголодался. Также он понял, что вряд ли сможет поесть без посторонней помощи. Никогда еще англичанин не чувствовал себя таким больным и слабым — поднятая к перевязанной голове рука тряслась, а некогда загорелая кожа на ней была серого цвета.

Над ним, разглядывая белого человека, стояли двое мужчин. Один из них был толст и улыбчив, второй — высокий воин с угрюмым лицом.

— Он пришел в себя, Куроба, — сказал толстяк. — Его душа вернулась в тело.

Худой кивнул и что-то крикнул, обращаясь к кому-то на улице.

— Где я нахожусь? — спросил Кейн, пытаясь приподняться. — Сколько времени я был без сознания?

Толстый негр заставил его лечь, положив ему на лоб мягкую, как у женщины, ладонь.

— В последней деревне народа богонда, — грустно сказал он. — Мы нашли тебя под деревьями на плато. Ты был жутко изранен, и никто не верил, что ты выживешь. Много дней ты пролежал без памяти, в горячке. Но теперь худшее позади… Тебе нужно поесть.

Толстяк наполнил глиняную миску из кипевшего над огнем котелка, и Соломон жадно набросился на еду.

— Смотри, Куроба, он ест, как голодный леопард, — подивился толстяк, как понял пуританин, бывший здесь кем-то вроде доктора. — И один на тысячу не выжил бы после таких ран.

— Но и один на тысячу не смог бы убить в воздухе так изранившего его акаана, — ответил хмурый воин. — Так-то, Гору.

Словно молния вспыхнула в голове у пуританина. Сперва он подумал: акаана… Конечно же, так назывались крылатые твари, а вовсе не какое-то дикое племя, как он сперва подумал! А потом…

— Гору?! — выкрикнул англичанин. — Жрец, что обрекает людей на жуткую смерть у Столба Скорби?

Кейн хотел вскочить, прикончить толстого негра, но накатившая слабость заставила его рухнуть обратно на циновки. Хижина закружилась перед его глазами, и вскоре, бессильно сжимая кулаки, он уснул.

Когда Соломон проснулся, то обнаружил сидящую рядом с ним на корточках юную чернокожую девушку. Как выяснилось, звали ее Найела, и Гору поручил ей ухаживать за белым человека. Несмотря на то что Кейн отказывался от ее помощи, девушка покормила его с ложки.

Так повторялось несколько раз. Когда же к Кейну начали возвращаться силы, он засыпал девушку расспросами. Найела, явно благоговевшая перед англичанином, отвечала робко, но на удивление рассудительно.

Была она родом из племени богонда, которым правили вождь Куроба и жрец Гору. Ни один человек из их народа до сих пор не то что не видел людей с белой кожей, но даже и не слыхал об их существовании. Суеверные дикари до сих пор его побаивались, так как считали, что обычный человек не выжил бы после таких ран.

Англичанин поразился, когда узнал, сколько дней пролежал в беспамятстве. Однако ему невероятно повезло, что он не переломал себе все кости — жуткий удар смягчили ветки, сквозь которые он пролетел, и мертвое тело акаана. Когда же Кейн спросил о Гору, Найела тут же за ним сбегала.

Толстый жрец вошел в хижину, неся все оружие пуританина.

— Кое-что мы нашли рядом с твоим телом, — заметив направление его взгляда, сказал негр. — Кое-что у тела акаана, которого ты поразил огнем и дымом из громового жезла. Я бы мог решить, что ты бог, но боги не истекают кровью и не бьются в лихорадке. Так кто же ты, белый человек?

— Ты прав, жрец, я не бог, — ответил Кейн. — Я такой же человек, как и ты, и мы отличаемся лишь цветом кожи. Я пришел из самой прекрасной и самой могучей страны, что лежит далеко-далеко за соленой водой. Зовут меня Соломон Кейн, и я безземельный скиталец. Теперь ты объясни мне, жрец, вот что. От умирающего у страшного Столба человека я слышал твое имя. Но у тебя доброе лицо, и ты не похож на злодея. Так что, во имя Господа нашего, здесь происходит?

Тень набежала на лицо чернокожего.

— Отдыхай и набирайся сил, странник. Кем бы ты ни был — человеком ли, духом ли, они тебе понадобятся. Когда я сочту, что ты достаточно окреп, поверь, ты все узнаешь о страшном проклятии, довлеющем над этим древним краем.

Еще целую неделю после этого разговора Кейн набирал вес и силы с обычной для него скоростью, безмерно удивляя богонда. Гору и Куроба долгие часы просиживали у его ложа, неторопливо посвящая пуританина в удивительные и страшные тайны.

Племя богонда пришло в эти горы из других мест. Шесть поколений назад их предки поселились на этом плоскогорье и дали ему имя своей далекой родины. Там, в Старой Богонде далеко на юге, их племя жило на берегу великой реки и было достаточно сильным. Но бесконечные войны с соседями подорвали могущество племени. Когда однажды те объединились и совершили опустошительный набег на Старую Богонду, от их племени почти ничего не осталось.

Гору поведал Соломону легенду о великом исходе. Тысячи и тысячи лиг джунглей, саванн, болот и пустынь прошли богонда, неустанно отбивая нападения врагов, и нигде не было им пристанища. В конце концов, с тяжелыми боями пробившись через земли каннибалов, они пришли сюда, где обрели долгожданный покой. В этом пустынном месте им не угрожали набеги врагов. По крайней мере, так им тогда показалось. Но вышло так, что богонда стали узниками этих мест, откуда ни им, ни их потомкам не вырваться вовек. Злая судьба привела их в ужасную страну акаана. Их предки слишком поздно сообразили, отчего так издевательски хохотали людоеды, не ставшие их преследовать на плато.

Племя богонда оказалось в плодородных землях, богатых водой. Тут в изобилии паслись тучные стада коз и диких свиней. Сначала люди вволю охотились на свиней, но потом, по весьма серьезным причинам, о которых Кейн узнает чуть позже, пришлось их оберегать. Зеленая саванна меж плоскогорьем и джунглями давала приют множеству буйволов и антилоп. Из хищников же здесь водились только львы, которые крайне редко забредали на плоскогорье — им вполне хватало пищи и на равнине. Однако недаром слово «богонда» переводится как «убийца львов», и через несколько лун большие кошки научились вообще избегать гор. Но вскоре, увы, предкам Гору пришлось узнать, что бояться следовало не львов…

Когда выяснилось, что воинственные каннибалы оставили их в покое и не собираются пересекать саванну, измученные долгими странствиями и многими лишениями люди выстроили две деревни — Верхнюю и Нижнюю Богонды. Так вот, Соломон Кейн находился сейчас в Верхней Богонде, а виденные им руины — все, что осталось от Нижней.

Но стоило несчастным чернокожим вздохнуть с облегчением, выяснилось, что они угодили в центр охотничьих угодий адского племени крылатых чудовищ, чьи клыки и когти были остры и безжалостны.

Поначалу люди слышали лишь шум огромных крыльев по ночам и видели диковинные силуэты, заслонявшие звезды или пересекавшие лик луны. Затем стали пропадать дети, и, наконец, один молодой охотник не вернулся с ночной охоты в горах. А наутро безжалостно изувеченное тело упало с неба прямо в центр деревни, и от прогремевшего с небес сатанинского хохота кровь застыла в жилах перепуганных негров. И скоро богонда полностью осознали весь ужас положения, в котором оказались.

Если поначалу крылатый народ боялся людей, отсиживался днем в пещерах и лишь по ночам выбирался на охоту, со временем проклятые твари набрались наглости.

В один ужасный день молодой воин подстрелил из лука одно такое чудовище, из поднебесья извергающее нечистоты на деревню. Но акаана уже выяснили, что плоть человеческая слаба, а главное — сладка. Предсмертный вопль твари призвал целую стаю его поганых сородичей. Они налетели на смелого стрелка и разорвали его в клочья прямо на глазах односельчан.