Вечный огонь страстей, стр. 58
Он поднял к небу искаженное болью лицо и дико завыл:
– Боже! Что мне делать сейчас?
Эхо умерло вдали. Охотник медленно сел на лошадь.
ГЛАВА 23
Уставшая от слез и одиночества, Джулиана задремала. Но сон был неспокойный: в нем все перемешалось. Она снова видела подходившего к пещере Роса, он садился в сани, вокруг него свистели пули. И как наяву, но только медленно, брал поводья из рук Снежной Птицы. Ею и во сне владело отчаяние. Она видела индейца с ружьем, прижатым к плечу.
Раздался звук выстрела, и женщина проснулась. Сердце бешено колотилось, она с ужасом смотрела на темную фигуру, заслонившую вход в пещеру.
«Может быть, выстрел прозвучал на самом деле? Звук был слишком отчетливым».
Джулиана осторожно переложила ребенка на мех и плотнее его закутала.
Затем очень тихо выскользнула из пещеры. Кругом стояла мертвая тишина. Наверное, все-таки выстрел ей почудился. Она поправила шаль и возвратилась в пещеру. Но не успела сделать и трех шагов, как резко повернулась. В нескольких ярдах оттого места, где она стояла, раздался такой странный шум и крики, что у нее заложило уши. Джулиана дрожала от страха, но не оставалось ничего другого, как снова войти в пещеру. Она с ужасом прислушивалась к происходящему. Шла борьба. Джулиана в изнеможении прислонилась к стене. «Индейцы еще здесь. Почему они сражаются друг с другом? А если бы было светло и они увидели ее укрытие?»
Внезапно, как и началась, борьба прекратилась. Вдали стал затихать удаляющийся лошадиный топот. Она стояла и думала о том, что там произошло. Вдруг громко заплакал ребенок, его крик эхом отозвался в пещере. Женщина сразу бросилась к малышу.
Джулиана слишком спешила. В темноте зацепилась за выступ и упала на колени, но быстро вскочила, схватила ребенка на руки и стала укачивать, но все напрасно. Мальчик не успокаивался.
Она собиралась прикрыть маленький рот, но так и замерла, услышав какое-то шарканье. В просвете возникла чья-то фигура, и женщина закричала не своим голосом. Все пропало. Джулиана положила на землю плачущего ребенка и вся дрожа, держась за стену, на ощупь стала пробираться к индейцу. Когда она подошла совсем близко, человек задвигался. Он сделал шаг в ее сторону, и женщина прыгнула как дикая кошка, вцепившись в чьи-то длинные волосы и со всей силой рванув их.
Когда цепкие пальцы схватили ее за руку, силы оставили Джулиану.
– Юли, это я – Немас.
– О, Немас, – простонала она, и старик едва успел подхватить ее.
Громкие крики ребенка и сильные пощечины привели женщину в чувство.
Сначала она застонала, потом пробормотала:
– Все в порядке, Немас.
– Хорошо, – обрадовался индеец, попробовав поставить ее на ноги, – нам нужно уходить отсюда. Один воин сбежал от охотника. Сейчас он приведет сюда остальных. Магрудер убил четверых его братьев. Индейцы будут жестоко мстить.
Сердце у Джулианы сначала замерло, потом бешено забилось. Сэйт был совсем близко.
– Его друг и Снежная Птица погибли. Он опоздал со своей помощью, – тихо сказала Джулиана.
– Магрудер знает. Он думает, что вы погибли все. Он уехал в глубоком горе.
– Уехал? – она рванулась к выходу, но индеец схватил ее за руку.
– Не ходи туда. Ты не знаешь даже, в какую сторону он поехал. Охотник не возвратится в лагерь к Красному Перу.
– Но, Немас, он считает нас погибшими!
– Узнает, если ему удастся.
Джулиана подавила вздох. Индеец был прав.
Куда она пойдет искать Сэйта? Женщина прикрыла глаза и стала молча молиться.
– Господи, сжалься. Пусть он узнает, что я и Натан живы.
Немас взял ее за локоть.
– Ты можешь успокоить ребенка? Надо соблюдать тишину.
Женщина взяла малыша на руки и крепко прижала к груди.
– Он плачет потому, что чувствует мой страх. Посмотри, сейчас он успокоится, – сказала она, и ребенок действительно стал спокойнее.
Немас начал сворачивать шкуры.
– Ты готова? – спросил он, беря в руки мешок с едой, – воины Красного Пера появятся здесь с минуты на минуту.
Джулиана кивнула и накрыла лицо ребенка одеялом.
– Мы пойдем ночью в эту бурю?
– Только до заброшенного домика милях в двух отсюда. Он спрятан среди деревьев и если Бог поможет, снег заметет наши следы, и мы будем спасены. Там есть камин, можно переждать непогоду.
Джулиана нахмурилась.
– А твой пони выдержит троих?
– У меня есть еще один, спрятанный в лесу. Я ехал за Снежной Птицей, – он нетерпеливо дернул ее за руку, – пошли, мы должны ехать.
Джулиане казалось, что этим двум милям не будет конца. Она крепко держала ребенка, плача и дрожа от холода, и шла за индейцем. Временами индеец вел ее через высокие заносы, временами искал приметы, указывающие верный путь. Женщина уже совсем окоченела, ей казалось, что она вот-вот уронит ребенка. Наконец появился заброшенный дом.
Она кое-как добрела и прислонилась к стене. Индеец расчистил снег у двери, и они сразу вошли.
– Сейчас разведу огонь, – сказал он, помогая ей опуститься на табурет.
Джулиана услышала чирканье кремня: огонь медленно разгорался. Немас бросил еще одно полено и сказал:
– Кто-то совсем недавно заготовил дрова. Наверное, какой-нибудь охотник, – старик поднялся, – иди сюда и грейся. Я пойду заведу сюда пони, а то их съедят волки.
Когда он вышел, женщина осмотрела небольшую комнату. Возле единственного окна болтался мешок с провизией. Сквозь многочисленные щели между бревен задувал холодный ветер. «Как резко отличается это жилище от уютного, теплого домика Роса», – пронеслось у нее в голове. На глаза навернулись слезы. Зашевелился, а затем заплакал голодный мальчик. Она обнажила грудь и стала его кормить, одновременно покачивая на руках.
В комнате стало уже достаточно тепло, Джулиана сменила мокрую пеленку, сняла пальто и стала вынимать из сумки продукты. Индеец привязывал пони в дальнем углу комнаты.
Они перекусили, Немас закурил трубку, а женщина начала разговор.
– Мне очень жаль, что так все произошло. Думаю, ты не станешь винить Роса за смерть Снежной Птицы?
Индеец покачал седой головой.
– Старуха много пожила. Она все равно не протянула бы долго.
– Мне кажется, она была вполне довольна, живя с нами, но все равно, ей постоянно хотелось вернуться в свой лагерь.
Немас снова покачал головой.
– Снежная Птица – старая, глупая женщина. У нее не было семьи и о ней некому было заботиться, – он выпустил клубы дыма из длинной трубки и продолжил: – это лучше, что так вышло, иначе она бы умерла от голода.
Джулиана удивленно посмотрела на старика.
– Неужели ей бы никто не помог? Не могут же люди сидеть и смотреть, как она умирает.
– У нас так заведено. Если индианка не имеет семьи, она должна заботиться о себе сама.
– Но это ужасно, выходит, что ее наказывают за то, что она одна. Но это не ее вина.
Немас пожал плечами и повторил:
– У нас так заведено.
Джулиана сердито фыркнула, скептически посмотрев на индейца.
– А стариков это тоже касается?
Он печально улыбнулся, и женщина сразу поняла бестактность своего вопроса.
– Пожалуйста, извини, – она положила руку ему на плечо, – я не имела в виду тебя.
– Ничего удивительного, что бледнолицая женщина так удивлена, – помолчав, ответил Немас. – Да, Юли. Когда старый воин не имеет семьи и больше не может охотиться, он тоже должен умереть.
По комнате гулял ветер. В камине потрескивали дрова.
– У тебя остался кто-либо из твоей семьи, Немас?
Его отрицательный ответ был почти не слышен.
Джулиана широко улыбнулась.
– Нет, есть. Я и Натан… а еще Джон и Молли. Когда тебе исполнится сто лет, то будешь сидеть у огня, а я стану печь тебе каждый день яблочные пироги.
Теперь она ясно видела улыбку на лице индейца. На следующее утро Немас с трудом открыл дверь. Снегопад прекратился: ярко светило солнце. Они горели нетерпением побыстрее добраться до деревни, наспех поели и отправились в путь. Лошади с трудом пробирались сквозь высокие сугробы.