Вечный огонь страстей, стр. 47
Джулиана замолчала, вспоминая все зло, которое принесла ей эта женщина. «Если бы Айва не обманула тогда Сэйта, она была бы его женой». Но Джулиана устыдилась своих мыслей. У нее чудесный муж, который так ее любит. А Сэйт? Она подумала, согласился ли бы он принять ребенка Роса, случись такое наоборот?
Джулиана постаралась откинуть все мысли и спросила Нем аса, слегка дотронувшись до его рукава.
– А есть еще какие-нибудь новости? Молли по-прежнему печет пироги?
Немас отрицательно покачал головой.
– Джон запретил печь пироги, пока он не вернется, потому что не доверяет мужчинам, когда самого нет дома. Женщина, наверное, вообще не будет этим больше заниматься. Может быть, у него появится много денег.
Джулиана согласно кивнула.
– У Айвы были деньги. Она очень цеплялась за них и экономила даже на своем питании. Много раз мне приходилось ложиться спать голодной. А бедные слуги… Я не представляю, как им хватало этих объедков, которые она оставляла.
Джулиана отчетливо помнила всю жадность Айвы.
– Ирония судьбы, – сказала она. – Айва не хотела дать Джону развод. А теперь все ее состояние перейдет к нему.
– Божья справедливость, – заметил Рос. – Можно только удивляться, насколько некоторые могут быть жадными.
Немас усмехнулся.
– В деревне есть такая женщина. Она тоже печет пироги, но плохие, очень тонкие и жесткие. Молли объясняет, что она много экономит.
Джулиана улыбнулась. Ее маленький подбородок поднялся вверх.
– Кто она такая, что так рассердила Молли?
– Служанка Сэйта Магрудера, ~ ответил индеец.
Сердце Джулианы сжалось. Она вспомнила, как та подходила к Росу на их свадьбе. Жаркий блеск в ее маленьких глазах говорил о страстной натуре, ради своего удовольствия готовой на многое. Почему Сэйт ушел к Докси и оставил такую любовницу? Или он из тех, кому требуется разнообразие? Когда устанет от индианки, снова вернется к белой женщине?
– Еще много разных слухов. Говорят, англичане в Канаде предлагают индейцам деньги за скальпы. Они очень хотят стравить индейцев с белыми. Солдаты в красных плащах доказывают индейцам, что на белолицых ополченцев нельзя надеяться, что их легко будет победить. После нескольких хороших ударов все мысли белолицых будут о своих домах и семьях, и что они покажут спины в сражении.
Рос мрачно кивнул.
– Вообще-то, это действительно так. Но многие из них меткие стрелки и обычно стоят до конца, если приходится защищать свои дома.
Немас покачал головой.
– Британцы плохо думают об американцах, заявляя, что те действуют не по правилам и им нельзя верить.
Кровь ударила в лицо Роса.
– И они очень ошибаются, эти ублюдки, – горячо воскликнул он, – если думают, что нас легко победить. Мы их опять разобьем. Пусть только сунутся. Снова натравливать индейцев против нас – это подло.
Немас выбил трубку. Спрятал ее в карман, посмотрел на Роса и тихо произнес:
– Ты знаешь, что твой друг Магрудер в плену у вождя Красное Перо?
– Черт возьми, неужели? – удивился он.
У Джулианы вырвался слабый возглас.
«Когда это произошло? Его пытали?» – сразу подумала женщина. Она слышала много жутких рассказов о том, как жестоко обращаются с пленными индейцы.
– В тот день, когда была ваша свадьба, его схватили шесть воинов.
Рос удивленно поднял брови.
– И он все еще там? Я хорошо знаю Магрудера. Думаю, он бы давно выбрался оттуда, если бы захотел.
Глаза индейца остановились на белом, как снег, лице Джулианы. Затем он посмотрел в сторону леса и сказал:
– У Магрудера есть причина находиться там. Он внимательно смотрит и все слушает. Если индейский вождь задумает что-либо плохое, он будет знать, скажет своему другу и его женщине.
Она испытующе посмотрела на Немаса. Как точно он сказал «его женщине». Относилось ли это к Росу или к Сэйту? Она снова почувствовала на себе взгляд индейца, смутилась и отвернулась. Его проницательные глаза могли увидеть и понять то, чего не замечали другие.
Джулиана убила на ноге комара. Рос поднялся.
– Иди лучше в дом, пока эти маленькие дьяволы не съели тебя.
– Не знаю, что хуже, – раздраженно пробурчала она, поднимаясь, – комары ночью или мухи днем. Все они могут свести с ума.
На худом лице Немаса появилось подобие улыбки.
– Кожа Юли нежная, не то, что у любой индианки, тело которой смазано медвежьим жиром, отпугивающим всех насекомых. Старик устал, – сказал Немас, тоже вставая и направляясь за молодой женщиной. – Мы были в пути на день дольше, старая индианка не могла быстро идти. Но когда придет время рожать, ее возраст будет тебе на пользу. Она приняла много родов.
Он взял свою постель, лежавшую у двери, и протянул руку Росу.
– Я уйду рано утром. Буду спать в лесу, не хочу будить вас так рано.
Хозяин поблагодарил индейца за повитуху и пригласил его снова в гости. Немас кивнул и повернулся к Джулиане.
– Пусть твой белый бог поможет тебе при родах, пусть уменьшит твою боль. Пусть твой сын будет сильным и здоровым.
Она тепло улыбнулась в ответ на его слова:
– Большое спасибо за Снежную Птицу. Передай Молли и Джону, что я их люблю и очень по ним скучаю. Скажи, что мы собираемся к ним в гости в конце ноября, прежде чем выпадет первый снег.
Немас взглянул на Джулиану, он подумал, что та вряд ли сможет выбраться раньше декабря. Она подошла к огню, чтобы посмотреть на него, но индеец уже растаял в темноте. Ее охватила тоска. Казалось, Немас унес с собой остатки цивилизации. Он был для нее словно частицей ее дома, ее семьи. С гор раздался протяжный волчий вой, который навел на нее ужас. Она никак не могла привыкнуть к месту, где жила. Рос – чудесный человек, но…
Женщина так и продолжала стоять, уставившись в темноту, пока Рос не позвал ее. Джулиана долго не могла уснуть в ту ночь. Никак не шли из головы мысли о Сэйте.
«Страдает ли он в индейском лагере? Или его хорошо утешает Докси? Может быть, охотник находится там из-за молодой индианки? Рос сказал, что он не останется надолго в том месте, где не захочет жить».
Когда, наконец, Джулиана задремала, она увидела те же сны, которые преследовали ее раньше. Снова Сэйт держал ее в своих объятиях. Слабый стон слетел с ее губ, и снова все затихло.
ГЛАВА 18
Солнце жгло, в воздухе стоял густой аромат кедровой хвои. Джулиана молча сидела на крыльце. Иногда она слегка покачивалась в качалке, но чаще замирала на месте, глядя на осенний лес. Время от времени вытирала платочком мокрое от пота лицо.
Она еще не родила и сейчас пыталась найти удобное положение, тихо моля о том, чтобы откуда-либо подул ветерок. Она вздохнула.
– Когда-нибудь закончится эта жара?
Этот сентябрь выдался необычайно жарким. Старая индианка припомнила, что подобная сухая погода была лет пятьдесят назад.
Джулиана взглянула на свои руки, лежавшие на животе. Ребенок должен был появиться на свет месяц назад, и она беспокоилась, почему такая задержка, и нервничал муж. По нескольку раз в день она ловила на себе его взгляды. Каждый раз он заботливо спрашивал о ее состоянии. Сильные толчки дитя изнутри доставляли ей только радость. Ребенок жил и просился на волю. Джулиана никак не могла понять, почему просчиталась. Она снова и снова вспоминала, когда умер Том, и каждый раз у нее выходила новая дата рождения ребенка. «Почему?!»
Она в задумчивости поглаживала живот, утешая себя тем, что с ребенком все в порядке, раз он так резво стучится. Только старая индианка не проявляла никаких признаков беспокойства и только каждый раз резко отвечала:
– Родится тогда, когда должен.
Джулиана протяжно вздохнула, откинув голову назад. Она надеялась, что скоро придет эта долгожданная минута. Ей надоело едва передвигать ноги, переваливаясь с боку на бок, как утка. Хотя Рос и пытался ее уверить, что выглядит она хорошо, но она только снисходительно улыбалась в ответ, очень сомневаясь в этом. «Как можно хорошо выглядеть с таким огромным животом и отекшими ногами? Милый Рос, такой добрый и нежный».