Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 1, стр. 117

Царю хочется, чтоб молодец-удалец женился на его дочери; но удалец говорит: «Нет, царь, мне ничего не надо, а только вынеси меня на наш белый свет: я еще не докончил свой ответ батюшке, он меня теперь с живою водой ждет — ведь он слепым живет». Царь не может пригадать, как его на белый свет поднять; а дочь не хочет расстаться — захотела с ним подняться, говорит своему отцу, что у них есть птица-колпали?ца [802]: она может их туда несть, только б было что ей в дороге есть.

Вот Полюша велела для птицы-колпали?цы целого быка убить и с собой его запасить [803]. Потом простились с подземельным царем, сели птице на хребет и понеслись на божий белый свет. Где больше птицу кормят, там она резче [804] в вершки [805] с ними поднималась; вот всего быка птице и стравили [806]. Делать нечего, боятся, чтоб она не опустила их опять вниз. Полюша взяла отрезала у себя кусок ляхи [807] и птице отдала; а та их как раз на этот свет подняла и сказала: «Ну, всю дорогу вы меня хорошо кормили, но слаще последнего кусочка я отродясь не едала!» Полюша ей свою ляху развернула, птица ахнула и рыгнула: кусок еще цел. Молодец опять приставил его к ляхе, живой водицей примочил — и царевне ляху исцелил.

Тут пошли они домой. Отец, нашенский [808] царь, их встрел, обрадовался невесть как! Удалец видит, что отец его от того яблока помолодел, но все еще слеп. Он тотчас помазал ему глаза живой водой. Царь стал видеть; тут он расцеловал своего сына-удальца и его невесту из темного царства. Удалец рассказал, как братья унесли у него яблоко и бросили его в подземелье. Братья так испугались — ино [809] в реку покидались! А удалец на той царевне Полюше женился и раздиковинную пирушку сделал; я там обедал, мед пил, а уж какая у них капуста — ино теперь в роте [810] пусто!

№172 [811]

Жил-был царь с царицею, у него было три сына. Посылает он своих сыновей разыскать его молодость. Вот отправились царевичи в путь-дорогу, приезжают к столбу, от которого идут три дороги, и на том столбе написано: вправо идти — молодец будет сыт, а конь голоден; налево идти — молодец будет голоден, а конь сыт; прямо идти — живому не быть. Старший царевич поехал направо, средний — налево, а младший — прямой дорогой. Много ли, мало ли ехал меньшой брат — попадается ему канава глубокая. Не стал долго думать, как через нее переехать; благословился, нахлыстал коня, перескочил на другую сторону и видит избушку возл? дремучего леса — на курьих ножках стоит. «Избушка, избушка! Оборотись к лесу задом, ко мне передом». Избушка оборотилась. Входит в нее царевич; там сидит баба-яга. «Фу-фу! — говорит. — Доселева русского духа видом не видано, слыхом не слыхано, а нониче русский дух в виду является, в уста мечется! Что, добрый мо?лодец, от дела лытаешь али дела пытаешь?» — «Ах ты, старая хрычовка! Не ты бы говорила, не я бы слушал. Ты прежде меня напой-накорми, да тогда и спрашивай». Она его напоила-накормила, вести выспросила и дала ему своего крылатого коня: «Поезжай, мой батюшка, к моей середней сестре».

Ехал он долго ли, коротко ли — видит избушку, входит — там баба-яга сидит: «Фу-фу! — говорит. — Доселева русского духа видом не видано, слыхом не слыхано, а нониче русский дух в виду является, в уста мечется! Что, добрый мо?лодец, дела пытаешь иль от дела лытаешь?» — «Эх, тетка! Напой-накорми, тогда и спрашивай». Она напоила-накормила и стала расспрашивать: «Какими судьбами занесло тебя в эти страны далекие?» — «Отец послал искать свою молодость». — «Ну, возьми на смену моего лучшего коня и поезжай к моей старшей сестре».

Царевич немедля пускался в дорогу; долго ли, мало ли ехал — опять видит избушку на курьих ножках. «Избушка, избушка! Стань ко мне передом, а к лесу задом». Избушка повернулась; вошел — там сидит баба-яга: «Фу-фу! Доселева русского духа видом не видано, слыхом не слыхано, а нониче русский дух в виду является, в уста мечется! Что, добрый мо?лодец, дела пытаешь иль от дела лытаешь?» — «Эх, старая хрычовка! Не накормила, не напоила, да вестей спрашиваешь». Баба-яга накормила его, напоила, вестей повыспросила и дала ему коня лучше прежних двух: «Поезжай с богом! Недалеко есть царство — ты в ворота не езди, у ворот львы стерегут, а нахлыщи коня хорошенько да прямо через тын перемахни, да смотри за струны не зацепи, не то все царство взволнуется: тогда тебе живому не быть! А как перемахнешь через тын, тотчас ступай во дворец — в заднюю комнату, отвори потихоньку дверь и увидишь, как спит царь-девица; у нее под подушкой пузырек с живой водой спрятан. Ты возьми пузырек и назад спеши, на ее красоту не заглядывайся».

Царевич сделал все, как учила его баба-яга; только одного не выдержал — на девичью красоту позарился... Стал на коня садиться — у коня ноги подгибаются, стал через тын перескакивать — и задел струну. Вмиг все царство пробудилося, встала и царь-девица и велела коня оседлать; а баба-яга уж узнала, что с добрым мо?лодцем приключилося, и приготовилась к ответу; только успела она отпустить царевича, как прилетает царь-девица и застает бабу-ягу всю растрепанную. Говорит ей царь-девица: «Как смела ты допустить такого негодяя до моего царства? Он у меня был, квас пил, да не покрыл». — «Матушка, царь-девица! Чай, сама видишь, как мои волосы растрепаны; я с ним долго дралась, да сладить не могла». Две другие бабы-яги то же сказали. Царь-девица бросилась за царевичем в погоню и только что хотела схватить его, как он через канаву перепрыгнул. Говорит ему вслед царь-девица: «Жди меня через три года; на корабле приеду».

Царевич от радости не видал, как к столбу подъехал и как повернул от него в левую сторону; приезжает он на серебряную гору — на горе шатер раскинут, около шатра конь стоит, ест белоярую пшеницу да пьет медовую сытицу, а в шатре лежит добрый мо?лодец — его родной братец. Говорит ему меньшой царевич: «Поедем-ка старшего брата отыскивать». Оседлали лошадей и поехали в правую сторону; подъезжают к золотой горе — на горе раскинут шатер, около него конь ест белоярую пшеницу, пьет медовую сытицу, а в шатре лежит добрый мо?лодец — их старший брат. Они его разбудили и поехали все вместе к тому столбу, где три дороги сходятся; сели тут отдохнуть. Два старшие брата стали меньшого расспрашивать: «Нашел ты батюшкину молодость?» — «Нашел». — «Как и где?» Он рассказал им все, как было, прилег на траву и заснул. Братья изрубили его на мелкие куски и разбросали по чистому полю; взяли с собой пузырек с живой водою и отправились к отцу.

Вдруг прилетает жар-птица, собрала все разбросанные куски, склала их, как следует быть человеку; потом принесла во рту мертвой воды, вспрыснула — все куски срослися; принесла живой воды, вспрыснула — царевич ожил, встал и говорит: «Как я долго спал!» Отвечает жар-птица: «Век бы тебе спать непробудным сном, если б не я!» Царевич поблагодарил ее и пошел домой; отец его невзлюбил и сослал с глаз долой; так он целые три года и шатался по разным углам.

А как прошло три года, приплывает на корабле царь-девица и посылает к царю письмо, чтобы выслал к ней виновника; а коли воспротивится — она выжжет и вырубит все царство дотла. Царь высылает к ней старшего сына; тот пошел к кораблю. Увидали его двое мальчиков, двое сыновей царь-девицы, и стали спрашивать у своей матушки: «Не этот ли наш батюшка?» — «Нет, это ваш дядюшка». — «Как же нам его встретить?» — «Возьмите по плетке да проводите назад». Воротился старший царевич домой, будто несолоно хлебал! А царь-девица с теми же угрозами требует выдачи виноватого; высылает царь другого сына — и с ним то же случилось, что и с первым.