Пропавшие в Бермудии, стр. 19
– С ними родители. Необходимо их согласие.
– Какой родитель не согласится, чтобы его ребенок стал королем?
– Это братья, – втолковывал Мьянти. – Победа одного означает поражение другого. И вы думаете, что родители так легко на это пойдут?
До Ольмека наконец дошло.
– Да, – сказал он. – Проблема. Может, других найдем?
– Принц предложил этих. Вы знаете его силу, если мы пойдем против его воли…
– Хорошо. Тогда предлагаю сначала их проверить. Может, они еще не подойдут. А если подойдут… Ну, тогда и будем думать. А пока держать их подальше от родителей. На всякий случай.
– Согласен, – кивнул Мьянти.
И погрустнел.
– Что вас смущает, уважаемый враг? – поинтересовался Ольмек, перед которым уже стоял большой стол с изобильными яствами. – Давайте-ка лучше как следует закусим!
– Меня смущает, – ответил Мьянти, – что мы, будучи врагами, постоянно оказываемся в согласии.
– Ничего удивительного! – тут же объяснил Ольмек. – Я об этом тоже думал и понял: нам обоим важен порядок в Бермудии. Мне – потому что, если тут станет худо, все захотят отсюда исчезнуть. Вам – потому что, если начнется разброд, вам трудно будет призвать ваших синих быть едиными, а без единства желаний вы никогда отсюда не исчезнете!
– Да, – кивнул Мьянти, выплескивая стакан с вином на пол.
– Чего это вы? – удивился Ольмек. Взял стакан, понюхал, покачал головой. – Опять яд? Надеюсь, вы не считаете, что я нарочно? Я даже, наоборот, подумал: как бы не пожелать случайно всыпать вам яду.
– Именно поэтому он там и оказался. Закон белых слонов.
– Закон белых слонов, – сокрушенно вздохнул Ольмек.
Без особого, впрочем, раскаяния.
14. Вик и Ник встречаются, но не видят и не слышат друг друга. Трудности перевода
Вик обнаружил себя на тротуаре.
Кто его вытащил из-под колес, он не успел заметить.
Огляделся. Ричарда Ричарда не было видно. Хотя, скорее всего, именно он появился, наскоро спас Вика и тут же исчез, по обыкновению сетуя на то, что пожелал сделать то, что ему не хочется…
А Роджер, целый и невредимый, только слегка обгоревший, горевал над обломками своего улетного ускорителя.
– Тридцать лет работы! – причитал он. – Тридцать лет – собаке под хвост!
Глючка тоже подвывала, на всякий случай поджав хвост под себя.
– Заткнись! – приказал ей Роджер. – И без тебя тошно!
Глючка тут же заткнулась.
– Ну? И что теперь делать? – показывал Роджер обломки Нику. – Еще тридцать лет все это придумывать, паять, крутить, винтить?
– А может… – сказал Ник. – Если у меня все-таки способности…
– Взрывать у тебя способности!
– Ты дослушай! Если я все-таки сумел воображелать двигатель, пусть и не очень хороший… То, может, я сумею и весь улетный ускоритель воображелать?
– Ха! Это идея! – оживился Роджер.
И вдруг скривился.
– Что? Ушиб что-нибудь? – спросил Ник.
– Да нет. Подпалился, как видишь, но целый. Есть хочу, аж тошнит. С другой стороны, говоря диалектически, юный мой друг, одни неприятности спасают нас от других. Я вот хочу жрать – и мне от этого уже не до печали из-за улетного ускорителя. Есть тут неподалеку одно местечко с шашлычками. Глючка, знаешь?
Нику показалось, что Глючка кивнула.
– А есть там… – хотел спросить Ник, но Роджер догадался сам.
– Игральные автоматы?
– Да.
– Есть. Они тут везде есть. Населению толком делать нечего, вот и играют.
И они отправились втроем (то есть с Глючкой) в местечко с шашлычками.
Вдруг Роджер остановился и ни с того ни с сего начал говорить с пустотой.
Наверно, у него где-нибудь в ухе телефон, подумал Ник.
– Нет, не знаю, – сказал Роджер пустоте. – Тут все время все меняется. А ты недавно здесь? Я тебе вот что посоветую: ты вызови координатора из ЦРУ… А… Ну, тогда… Пошли с нами, если хочешь, мы собираемся перекусить. Это вот мой новый приятель, его зовут…
– Не надо! – сказал вдруг Ник.
Он понял.
Он догадался.
Видимо, перед ними сейчас стоит Вик. Невидимый и неслышимый. То есть Ник его не видит и не слышит, потому что сбылось дурацкое желание. В таком вот дурацком виде. Вик его, судя по всему, тоже не видит и не слышит. Ну и ни к чему пока. Потому что хочется ведь объяснить, что не виноват, а как ты объяснишь, если тебя не слышат? Или все-таки это только в одну сторону работает? Может, Вик его видит и слышит?
Но нет, судя по недоуменному лицу Роджера, который смотрел то вправо, то влево, они оба друг для друга не существуют.
– Эй! – сказал Роджер. – Ребята! Вы какие-то странные! Такое ощущение, что вы не видите друг друга!
– С тобой кто-то есть? – спросил Вик.
– Конечно!
– Что конечно? – спросил Роджера Ник.
– Да тут чудак, которого ты не видишь, спрашивает, есть ли кто со мной. Вот я и говорю – конечно.
– Скажи ему, что я не виноват, что я нечаянно! – попросил Роджера Ник.
– Он говорит, что не виноват и нечаянно! – повторил Роджер Вику. – Вы братья, что ли? Ты про него мне рассказывал? – спросил он Ника.
– Да.
– Ну и помиритесь, мало ли что бывает!
Эти слова слышали оба брата. И Вик готов был помириться. Но его всегда обижало, что Нику всё легко и просто сходит с рук. (Он в этот момент как-то забыл, что и сам виноват.) И Вик решил сначала все-таки слегка упрекнуть Ника, а потом и самому попросить прощения.
Но вот что получилось:
– Скажи ему, – сказал Вик очень мягким, очень добрым голосом, – что в следующий раз пусть сначала думает, перед тем, как подумать какую-нибудь глупость, ведь ему же самому будет от этого плохо! И ему это так с рук не сойдет! – сказал Вик улыбаясь – он повторил одну из любимых фраз мамы. Воспоминание о Насте должно было растопить строптивое сердце младшего брата.
Но Ник-то его улыбки не видел! Интонации его не слышал! А самое главное, Роджер, хоть и изучил на досуге несколько языков, но до русского не добрался, поэтому воспользовался САП. И вот что эта система в результате напереводила при его посредстве:
– В следующий раз соображай перед тем, как думать идиотские мысли! А то тебе не поздоровится! Зато руки не облезут.
Ник возмутился. Он готов был признать свою ошибку, а Вик – при постороннем, при его новом друге! – отчитал его, как последнего пацана! И при чем тут руки какие-то?
– Сам виноват! – сердито сказал он. – Дал бы нормально поиграть хоть час, я бы не злился так!
Роджер перевел:
– Ты виновен! Ты должен был дать играть час, и я бы не был так зол.
– Ха! Он еще и наезжает! – удивился Вик.
– Ты на него едешь, чтобы задавить! – перевел Нику Роджер.
– Да он сам только и делает, что дышать мне не дает! – закричал Ник, готовый заплакать от досады.
– Ты душишь его, – перевел Роджер. И уточнил у Вика, недоумевая: – Ты хотел его убить?
– Да в гробу я видел вообще его! – не выдержал выдержанный Вик. – Очень мне надо душить такого задохлика!
Роджер, почесав в затылке, перевел:
– Извини, Ник, но брат мечтает тебя похоронить. Тебя даже не надо душить, потому что он считает, что ты уже задохнулся!
– Что?! Да я… Да если он так…Да я его видеть не хочу никогда!
– Он не хочет тебя видеть никогда! – машинально перевел Роджер и спохватился: – Эй, Ник, ты с ума сошел? Ты в Бермудии! Здесь правило: никогда не говори «никогда». Ты его теперь и в самом деле никогда не увидишь! В Бермудии желания обратной силы не имеют!
– И на здоровье! – сказал Вик, слышавший эти слова Роджера. – И проваливайте оба!
Вик резко повернулся и пошел прочь.
У него чесались глаза, но он мысленно твердил себе: нет, я не заплачу! Обидно: Ник сам виноват, а он…
Но и ты виноват, шепнул Вику внутренний голос.
Вик остановился, обернулся – однако Роджера и Ника уже не было видно.