Альфа + Ромео (Повести и рассказы), стр. 5

Забота подобна камню на шее, гласит старинная поговорка, и когда мы с Кийлике возвращались в интернат, он совсем приуныл. Но где самая большая беда, там и помощь ближе всего. И когда мы шли мимо кооперативного буфета, у меня возникла прекрасная идея.

— Послушай, Кийлике, — сказал я. — Ну-ка, улыбнись! Тебе вовсе не обязательно есть именно фуражку.

Но Кийлике не улыбнулся.

— Ты думаешь, что лыжную шапочку съесть легче? — хмуро спросил он.

— Тебе и лыжную шапочку есть не придется. Вообще не ешь шапку. Съешь лучше шляпку. — И я показал ему на витрину, где были выставлены «грибы», сделанные из очищенного яйца, на которое надета шляпка из половинки помидора.

Кийлике сразу же повеселел, и мы тут же купили два гриба, по двадцать копеек штука, завернули в бумагу и побежали назад к школе.

Обукакк все еще был возле пруда.

— Слышь, Обукакк, — сказал Кийлике. — Радуйся и ликуй, я пришел, чтобы выполнить свое обещание. Но прежде чем приступить к делу, хотелось бы узнать, что я должен съесть, фуражку или шляпку.

Обукакк от удовольствия заикал. И засмеялся:

— Хи-хи! А какая разница? В деревне говорят фуражка, шапка, в городе — шляпа. А вообще-то все одно — головные уборы.

Тогда Кийлике повернулся ко мне:

— Ты слыхал, Сихвка? Обукакк разрешает мне вместо шапки съесть шляпку. Ты — свидетель.

А Обукакк захохотал еще пуще, так что даже стал красным:

— Ха-ха! Разрешаю! Но если тебе одному будет скучно грызть шляпку, то твой приятель Сихвка может войти в долю. — И, пообещав в таком случае еще хоть три раза искупаться в пруду, Обукакк чуть не лопнул от смеха.

Кийлике не стал терять времени, вынул из кармана гриб и впился в него зубами. Я последовал его примеру.

Глядя, как Кийлике поедает шляпку из помидора, Обукакк потерял всякое желание смеяться.

— Вы ведь должны были съесть свои шапки, — взвизгнул Обукакк, а мы спросили, чьи же мы едим. И, сообщив, сколько они стоили и где мы их купили, велели Обукакку снова облачиться в резиновый костюм, как он обещал.

Теперь я и подошел к тому моменту, когда мы подумали, что было бы жаль пустить Обукакка просто так за здорово живешь барахтаться в пруду. И что если Обукакк не согласится изображать дракона, мы могли бы поселить в пруду искусственное чудовище, которое Обукакк смонтировал бы в воде.

И на следующий день, когда уроки кончились, Кийлике сказал: «То, что можно сделать сегодня, не откладывай на завтра!» — принес из канцелярии ключ от школьной мастерской, и мы приступили к делу.

— Резиновый шланг отлично заменит туловище дракона, — сказал Кийлике и снял со стены мотоциклетный воздухопровод.

— Малярная кисть — хвост, — сказал Каур.

Топп шарил глазами по сторонам, высматривая, куда девался бараний череп, который на последнем уроке зоологии отвалился от подставки и был отослан в мастерскую для починки.

Терпение и труд все перетрут, гласит старинная пословица, и это верно, потому что дракон получился совсем как настоящий, и это подтверждается тем, что когда Топп показал его в окно одному мальчугану из первого класса, тот от страха завопил и даже не стал ждать автобуса, хотя до дома ему было полкилометра.

Кийлике был очень доволен поведением малыша и сказал:

— Когда искусственный дракон высунет голову из пруда, они еще не так завопят.

После этого мы накачали резиновый шланг воздухом и отнесли чучело на берег Банного пруда. И поскольку учитель, товарищ Пюкк, совсем недавно рассказывал, что таким страшным явлениям природы, как тайфуны и ураганы, дают женские имена, мы назвали своего искусственного дракона Анеттой.

Но когда мы хотели погрузить Анетту в воду, нам это не удалось, потому что в Анетту был накачан воздух. Выхода у нас не оставалось, и я приволок пудовую гирю, которую не убрали в шкаф после урока физкультуры, а Топп принес из школьного сада веревку. И Кийлике, продев веревку через ручку гири, забросил гирю в пруд, чтобы иметь на дне точку опоры, которая помогла бы нам спрятать дракона под воду.

Точка опоры сразу помогла. И после того, как каждый из нас попробовал затащить Анетту под воду и снова выпустить на поверхность пруда, мы закрепили за ивовый куст веревку, с помощью которой можно было все это проделывать, и оставили Анетту до следующего утра под водой.

Теперь я продолжу с того, как на следующий день наш класс вышел на школьный участок, чтобы сажать деревья, и это было здорово, потому что зеленое золото необходимо всем и к тому же посадка проводилась на уроке зоологии.

Девчонкам, Роозилехт и Таммекырв, было поручено носить из пруда воду для поливки, но они делали это страшно медленно, и нам захотелось проверить, нельзя ли заставить их двигаться побыстрее с помощью Анетты. Кийлике прокрался к кусту, за который была закреплена удерживавшая дракона веревка.

«Человек сам никогда не знает, на что он способен», — сказал учитель истории, когда Топп правильно назвал дату Куликовской битвы. И вообще историк был прав. Потому что как только Роозилехт и Таммекырв увидели Анетту, они побросали ведра и бросились бежать с такой скоростью, что, будь это на стадионе, можно было бы зафиксировать если не мировой, то уж районный рекорд наверняка.

Но в школьном парке скорость осталась незафиксированной.

— Что вы носитесь как угорелые? — сделал замечание учитель, товарищ Пюкк, и не пожелал даже слышать о жутком чудовище, которое высовывает голову и хвост из Банного пруда.

Но когда назначили новых водонош и Кийлике хотел снова выпустить Анетту на поверхность пруда, веревка за что-то зацепилась. Мы с Топпом помогли дергать, и веревка вовсе оборвалась. Из Анетты вырвался воздух, а череп барана отвалился, только воздух поднялся вверх, а череп свалился на дно.

Слово — серебро, молчание — золото, гласит старинная поговорка, но новый ученик Обукакк не прислушался к ней, и вскоре не только ученики, но и учителя прибежали на берег Банного пруда, хотя смотреть было уже не на что.

Теперь я и подошел к тому, по поводу чего преподаватель зоологии и естествознания, товарищ Пюкк, сказал, что мы злоумышленники, а преподаватель физкультуры сказал, что нам больше нечего надеяться на появление новых Тальтсов и Алексеевых [1]. Потому что они и слышать не хотели, что череп и гирю можно еще достать из пруда, если начать развивать в школе подводное плавание. Если бы мы знали, что Обукакк вообще не может вести подводные спасательные работы, мы бы не воспользовались гирей в качестве точки опоры.

В каждом отрицательном явлении следует видеть и положительную сторону, говорит преподаватель истории, товарищ Пюгал. Как утверждают Роозилехт и Таммекырв, верхняя и нижняя челюсти бараньего черепа будут стоять у них перед глазами до самой смерти.

ЗА ЧТО МНЕ ЗАПИСАЛИ БЛАГОДАРНОСТЬ В ДНЕВНИК ОТРЯДА

Здравствуй, друг Карл!

Пришла теперь моя очередь поделиться с тобой опытом и написать о том, как мы живем и что у нас нового.

Начну сразу же с того, как подошла ко мне и моему соседу по парте Кийлике председатель совета отряда Сильви Куллеркупп и сказала, что у всех пионеров есть пионерские поручения, а у вас, Сихвка и Кийлике, нет. Так что теперь будете два раза в неделю помогать коллективу детской библиотеки.

Пионер всегда обязан говорить правду, поэтому я должен признаться, что мы вовсе не были восхищены этим заданием, как, казалось бы, полагается.

Я сказал:

— Во всех газетах рекомендуют вводить в пионерскую работу романтику, а какая романтика в библиотеке. Там одни книги.

И мой друг Кийлике добавил:

— Это несправедливо.

Он имел в виду, что у других пионерские поручения лучше — пятеро ребят ходят каждую неделю помогать в пекарню, а четверо в пожарное депо, и одни уже успели наесться пирожков, другие — пополивать из брандспойта. А в библиотеке таких возможностей не бывает.