Альфа + Ромео (Повести и рассказы), стр. 2

Тогда-то учитель Пюгал и понял, в чем дело. Он ужасно рассердился, сказал, что искать виновных далеко не надо, и выслал меня, Кийлике и Каура за дверь, что было совершенно несправедливо, потому что жужжал-то, как я уже написал, новый ученик Обукакк.

Сначала мы стояли в коридоре, но потом Каур сказал, что свежий воздух полезнее для легких, и мы можем с таким же успехом стоять во дворе.

Во дворе было тихо. Только белая курица истопника кудахтала на крыше кабины школьного грузовика. Тут в нас пробудился интерес, чего она там кудахчет. Может, снесла яйцо на сиденье кабины. И мы пошли проверить.

Но на сиденье не было никакого яйца. Там лежали только ключи от зажигания. И мы огорчились, потому что у школы могли возникнуть из-за этого неприятности.

Я сказал:

— По правилам вождения нельзя оставлять ключи вот так валяться.

Каур сказал:

— Шоферу за это может нагореть.

А Кийлике:

— Если бы сейчас тут оказались жулики, наш грузовик был бы уже далеко.

И мы решили, что для безопасности грузовика отнесем ключи в канцелярию. Но когда я уже собрался это сделать, Юхан Кийлике предложил ради интереса проверить, заводится ли машина.

И сразу же полез к стартеру.

Тут-то и выяснилось, что машина не заводится. И конечно, мы стали обсуждать, что могло с нею случиться.

Кийлике сказал:

— Как я слыхал, в большинстве случаев неполадки бывают в смесителе, — и снял крышку смесителя.

Каур сказал:

— А я слыхал, что чаще виноват карбюратор, — и стал там что-то крутить.

Я же не сказал ни слова, потому что был занят отвертыванием различных трубок, чтобы проверить — как там обстоит дело с горючим.

Но когда машина все равно не завелась, мы поняли, что трудились впустую. И что неполадки где-то совсем в другом месте... Мы хотели уже уйти, но тут Каур сказал:

— Есть еще одно средство. Надо попробовать принудительное зажигание.

И он рассказал нам, что если у зоотехника их колхоза не заводится мотоцикл, то зоотехник бежит с ним но дороге до тех пор, пока мотор не затарахтит. Он всегда бежит в сторону коровника. Если и не заведет таким способом, так хоть скорее добежит до места.

У меня этот рассказ особого доверия не вызвал. Я сказал:

— С мотоциклом, может быть, так и можно, но с машиной не очень-то побежишь. Хорошо, если мы вообще сдвинем ее с места.

Но Кийлике почесал подбородок и сказал, что бежать с машиной вовсе не требуется. Он считал, что если мы подтолкнем машину до котельной, откуда дорожка начинает идти под гору, то дальше машина покатится сама. И сразу станет ясно, сказал Каур правду или соврал.

Семь раз отмерь — один раз отрежь, говорит старая пословица, и это верно. Теперь я понимаю, что нельзя ничего предпринимать, не взвесив всего основательно, но тогда я об этом не подумал. Не подумали и Кийлике с Кауром, это явствует из того, что они-то и толкали машину, а я только сидел в кабине и крутил руль.

Но когда машина покатилась под гору, я подумал, что неважно, если скорость станет слишком большой, просто надо будет быстро затормозить.

Однако когда машина понеслась и я хотел нажать на тормоз, педаль провалилась, как в яму, это может подтвердить и Кийлике, который ехал на подножке. А когда я схватился за ручной тормоз, у него отвалилась ручка, потому что Каур отвинтил там гайку.

Как говорит наш классный руководитель товарищ Пюкк, в опасной ситуации человек соображает очень быстро.

Это совершенно верно. Потому что, когда машина уже мчалась со страшной скоростью между опытными грядками, я понял, что затормозить можно только в том случае, если я съеду с дороги и поверну руль так, чтобы одно колесо оказалось по одну сторону грядки с огурцами, а второе — но другую. Но Кийлике разгадал мой план и заорал страшным голосом:

— Только не влево! Только не влево! Мы там вчера пропололи!

Он ухватился за руль и повернул его вправо, выбрав, таким образом, для торможения грядку редиса, где прополка еще не проводилась.

Но за то время обе грядки уже оказались позади, и поскольку впереди было только две возможности — или кусты крыжовника, или пруд позади них, — я предпочел первую. Ведь глубина пруда не была мне известна, а человек в нашем обществе — самое ценное достояние, и это звучит гордо.

Теперь я честно рассказал все, как было, и что мы вовсе не виноваты, мы только хотели попробовать, заведется ли машина.

В правилах вождения сказано, что нельзя забывать в машине ключи от зажигания. И это верно.

Сначала небрежность, потом несчастье.

Штучка, которая вращается под крышкой в смесителе, тоже нашлась. Кийлике забыл ее у себя в кармане.

КАК Я СЛОМАЛ ШКОЛЬНЫЙ МАГНИТОФОН

(Объяснительная записка Лгу Сихвки директору школы)
Альфа + Ромео (Повести и рассказы) - img_1_02.jpg

Чтобы честно рассказать все, как было, я должен начать с того урока эстонского языка, на котором учительница говорила нам о Пушкине и о том, как Онегин застрелил на дуэли Ленского с расстояния в двадцать пять шагов.

Во время следующего урока, когда мы собирали на школьном участке овощи, Кийлике подошел ко мне и оскорбительно замекал:

— Неумека, неумека, неумека!

Тогда я, под впечатлением рассказа учительницы эстонского языка, взял у Каура перчатку — своей у меня не оказалось — и бросил ее Кийлике.

А Топп сказал, что он мой секундант, и отмерил шагами двадцать пять метров. Каур стал секундантом Кийлике и принес нам обоим помидоры.

Как известно, у дуэлянтов должно быть одинаковое оружие, но мне Каур дал зеленый помидор, а Кийлике — гнилой. Поэтому я не мог достоять до конца и в последний момент бросился на землю. А гнилой помидор Кийлике полетел прямо в живот учителю, товарищу Пюкку, который как раз подошел проверить, как движется работа.

Учитель страшно рассердился, потому что на пальто осталось пятно и вообще продуктами нельзя бросаться. И нас с Кийлике отвели в школьную канцелярию, где мы должны были в наказание стоять, хотя я и не был виноват, потому что нашел-то гнилой помидор Каур, а бросил его Кийлике.

Сначала мы стояли в канцелярии возле двери, но когда бухгалтера товарища Мятаса вызвали взвешивать мясо для интерната и в помещении никого не осталось, кроме нас, Кийлике передвинулся к той полке, где лежали иллюстрированные журналы, а я подвинулся вслед за ним.

Тут-то Кийлике и обнаружил статью, которая возбудила в нас большой интерес. Там сообщалось, что иностранный язык можно легко изучить во сне, если записать слова и падежи на магнитофонную ленту и несколько раз за ночь прокрутить ее спящим.

Мы прочли статью два раза. Потом Кийлике сказал:

— Вишь, какая история! Почему же нам об этом не говорили?

Я ответил:

— Может быть, еще не успели.

Но Кийлике не поверил:

— Об этом нам не хотели говорить. Если все так просто начнут во сне учить иностранные языки, учительница английского языка останется без работы. И учителя других языков тоже. И куда же их девать?

Поскольку пионер никому не желает зла, мы с Кийлике решили ни одному человеку не говорить об изучении языков во сне. Но Кийлике не сдержал слова, это видно из того, что, когда я вечером вернулся с тренировки в интернат, мальчишки нашей комнаты рассуждали, где бы достать магнитофон. А Каур предлагал всем за пятнадцать копеек учебник английского языка, но это была, конечно, шутка.

Я очень разозлился на Кийлике, что он все разболтал:

— Теперь я вижу, как держат слово. Честное слово врать готово. И что будет с учительницей английского языка?

Но Кийлике не смутился:

— Ничего с учительницей не случится. Нам вовсе не обязательно знать английский язык в совершенстве. Будем учить во сне только то, что задают на дом. Это просто повысит общую успеваемость.

На это мне нечего было возразить, и мы все вместе принялись обсуждать, где бы достать магнитофон. И конечно, все мы вспомнили, что в кабинете иностранных языков в шкафу имеется магнитофон, на котором в правильном произношении записаны отрывки из учебника в расчете на половину учебного года. И отдельно новые слова каждого отрывка, который дает нам прослушивать на уроке учительница.