Тройка с минусом, или Происшествие в 5 «А»., стр. 22

КОРОЛЕВА АНЯ ЗАЛЕТАЕВА

Перед ней стояла Аня.

Нет, это стояла не Аня. Это стояла королева.

Королева Аня Залетаева была одета во что-то необыкновенное. Что-то совершенно королевское. Нет, даже царское… Что-то огромное. Что-то блестящее и малиновое. Какая-то потрясающая невиданная одежда!

Тяжёлые широкие складки этой одежды спускались до самого пола, и только потрескавшиеся кончики Аниных чёрных, видавших виды тренировочных тапочек осторожно и почтительно выглядывали из-под неё.

По всей этой изумительной одежде — Тося никак не могла сообразить, как же она могла называться, раньше она наверняка называлась бы бальным платьем королевы, — гордо расхаживали разноцветные, переливающиеся павлины, а между павлинами были раскиданы желтоватые и зеленоватые цветы.

Плечи этой одежды кончались там, где начинались острые Анины локти, и Аня должна была держать руки чуть-чуть кверху, чтобы огромные рукава, собранные на руках широченной малиновой гармошкой, не свалились бы вниз.

Целую минуту Тося не могла закрыть рот от удивления и восторга.

Зрелище было действительно захватывающее. На плечах у Ани красовался китайский шёлковый халат, принадлежащий её маме и купленный ею по недорогой цене в комиссионном магазине лет семь тому назад.

И хотя лицо у Ани было бледное, почти зелёное, а под глазами красовались синие круги, и хотя из малинового, расшитого жёлтыми цветами ворота выглядывала очень тонкая и худая Анина шея, всё равно Аня была в этом халате как королева. Вот ведь что одежда делает с людьми!

Но Ане, по-видимому, это было всё равно. Пока Тося слегка вытаращенными и блестящими от восторга глазами оглядывала китайский атласный малиновый халат, Аня, не зная, что делать и что сказать, запихивала тапочкой под коврик для ботинок какую-то нитку, неизвестно откуда взявшуюся в этой блестевшей чистотой прихожей.

Безмолвная сцена длилась не менее минуты.

Наконец…

— Здравствуй, — робко выговорила Тося.

— Здравствуй, — не поднимая глаз от нитки, отвечала Аня.

— Ну как, объяснять тебе? Или, может, ты не хочешь?.. Если ты не хочешь, ты скажи, я уйду… — забормотала Тося и нерешительно взглянула на Аню, ожидая, что она скажет, и даже взялась было за ручку двери на всякий случай.

— Как хочешь, — сказала Аня, опуская глаза и изо всех сил стараясь быть равнодушной. — Как хочешь. Если хочешь — уходи…

Собака всё лаяла и вертелась между ними в узкой прихожей, а они всё стояли друг против друга, и Тося совершенно не знала, что делать. Аня, видно, только и хотела, чтобы она поскорее ушла. Она, наверно, ждала, когда наконец можно будет закрыть за нею дверь.

— Ну, я пошла, — сказала Тося, нажимая на ручку.

— Ну и уходи, — сказала Аня, стараясь, чтобы голос её не дрожал.

Что-то в этом голосе заставило Тосю насторожиться.

— Но, может, мне всё же…

— Не надо, — хрипловато сказала Аня. — Уходи.

Тося взглянула на Аню повнимательнее. Что такое?..

Анины губы дрожали. Из правого глаза выкатывалась слезинка.

Тося не поверила своим глазам. Аня?! Плачет?! Что это с ней?

— Так я останусь, а? — сказала вдруг Тося. — Можно, я останусь? Я тебе только уроки объясню и сразу уйду… Я быстро. Ты не бойся!

И вдруг вся нерешительность слетела мигом с Тоси, и она стала быстро-быстро раздеваться.

— Давай повешу, ты не достанешь, — ожившим голосом сказала Аня, беря в обе руки Тосино зимнее пальтишко. — А вот тапочки. Надевай, у нас знаешь как жарко!

— Давай, — сказала Тося, садясь на табуретку и стягивая тёплые ботинки. — У нас тоже дома жара. И чего они так топят, а?

— Не знаю, — удивлённо и даже радостно сказала Аня. — Прямо сама не понимаю, чего они так топят! Дышать нечем!

И они с Тосей посмотрели друг на друга, и почему-то обе засмеялись, хотя как будто ничего смешного не было в том, что дома так топили.

— Пойдём, ты не стесняйся, — сказала Аня, взяв Тосин портфель. — Мы дома одни с Чапкой.

— А я и не стесняюсь, — весело сказала Тося. — Ты знаешь, я вообще нестеснительная.

И через минуту они уже сидели рядом за столом и Тося старательно объясняла Ане домашние задания.

Аня сидела и слушала.

«Я даже не спросила, чем она заболела, — думала про себя Тося, поглядывая на Аню. — Выглядит она ужасно, вон какие круги под глазами. Да, очень плохо она выглядит…»

«Сейчас кончит и уйдёт, — думала Аня. — Кончит объяснять и уйдёт… Тося, не уходи, пожалуйста. Я хочу рассказать тебе, Тося. Я всё тебе расскажу. Только не уходи».

«И чего я на неё обижалась? — думала Тося. — Вот дура! Нашла на кого обижаться! Да она же очень хорошая… Да она замечательная! Вон бледная. И худая. И такие круги под глазами у неё… Выглядит она ужасно. Да нет, прекрасно она выглядит! Просто расчудесно она выглядит!»

«Не уходи, Тося, — думала Аня. — Пожалуйста, не уходи…»

— Ну вот и всё, — сказала Тося, поднимаясь. — Теперь я пойду. Да?

Аня не отвечала. Она сидела и смотрела в окно.

— Тося, не уходи, пожалуйста, — вдруг тихо сказала Аня. — Если тебе не трудно, побудь ещё немножко.

— Ой, да мне совсем не трудно! — обрадовалась Тося. — Да я с удовольствием! Мне у тебя знаешь как нравится! — И она от всей души погладила по белой лохматой спине вертящуюся во все стороны Чапку.

— Давай чаю попьём! — сказала Аня. — У нас печенье есть миндальное и сушки с маком. Давай?

— Давай, — сказала Тося, и они пошли на кухню ставить чайник.

— Ну вот, — сказала Аня. — Вот… А нравится тебе наш кактус?

— Замечательный у вас кактус! — сказала Тося, притрагиваясь к кактусу и тут же быстро отдёргивая руку.

Тут они обе неловко помолчали.

— А посмотри, какой у нас балкон, — вскакивая, сказала Аня.

— Потрясающий у вас балкон! — сказала Тося. — И вообще у вас такая квартирка уютная! Прелесть!

— А правда у нас из окна красиво? — сказала Аня. — Вон там, видишь, парк. А вон там, слева… нет, не туда смотришь, ещё левее… там драматический театр. Ты любишь в театр ходить?

— Люблю… — сказала Тося. — Ань, а что ж ты не спросишь про классный журнал? Ты знаешь, он ведь так и не нашёлся! Сегодня опять учителя отметки на бумажку ставили.

— Да? — побелевшими губами сказала Аня.

— Ну да! — живо подхватила Тося. — Представляешь, вот бессовестный! Взял и не возвращает! Нина Петровна сказала, чтобы журнал через два дня был на месте, а этот и не думает его на место класть. И не положит. Даю тебе слово, что не положит. Что я его, не знаю, что ли?!

— А про кого ты говоришь? — с большим трудом выговорила Аня. — Кто… не положит?

— Как кто? Да Агафонов, конечно! Кто же ещё? Ведь это же он журнал стащил!

Тося вдруг прервала себя и испуганно покосилась на Аню. Аня пыталась налить в чашку чай, но кипяток, брызгаясь, проливался то на блюдце, то на стол.

— Дай я налью, — сказала Тося. — Всё-таки странная история, правда? Зачем Агафонову понадобился классный журнал?

И тут Аня Залетаева выпрямилась и поглядела прямо в Тосины глаза. Её лицо было белым как мел.

— Это вовсе не Агафонов. Это я взяла журнал, — сказала Аня.

И она повернулась и, путаясь в полах халата, пошла из кухни.

А Тося так и осталась сидеть с раскрытым ртом и с застывшей рукой, в которой было зажато миндальное печенье.