Фраера, стр. 61

– А то! Ведь мы какие-никакие, но сыщики. Поедем на розыск опасного преступника.

– Хорошо. Так куда все-таки?

– Знаешь, хочется прокатиться туда-сюда, набраться всяких новых впечатлений, заснять их на видеокамеру. Чтобы было, о чем вспомнить.

Тут я сообразил, что в офис постоянно приходит куча всякой туристической рекламы. Я попросил секретаршу Аллочку принести то, что она еще не успела выкинуть.

Оказалось, что девушка уже выбросила все, кроме единственного туристического проспекта, пришедшего только сегодня. Он рекламировал путешествие на теплоходе по знаменитой русской реке Волге.

Мы переглянулись.

– А почему бы и нет, – заметил Хаммер. – Анталия или Канары – это просто пошло. А тут посконная глубинная Россия, дивной красоты природа. У меня уже руки чешутся сделать видеофильм с видами приволжских окрестностей. И вообще, что-то давненько мы не кочевали по просторам нашей великой Родины.

Уже на следующий день мы были в Нижнем Новгороде, где заняли каюту первого класса на теплоходе «Максим Горький».

Серега тут же пошел выяснять, как функционирует местный ресторан, и, вернувшись, объявил, что доволен и ассортиментом, и графиком работы этого заведения. Причем от него за версту разило пивом.

После этого Хаммер взял свою видеокамеру и отправился на палубу.

Я тоже вышел размяться, поболтаться по лайнеру.

И тут во мне возникло некое томление. Вспомнилась даже не Маша, которую я никогда и не забывал, а Оксана. Захотелось оттянуться действительно по полной программе. Проще говоря, захотелось женского общества.

Я стал попристальнее приглядываться к противоположному полу. Удобнее всего это оказалось делать в ресторане за ужином.

Привлекательных телок самого разного калибра я заметил немало. Но всерьез мое внимание привлекла только одна.

Глава тринадцатая

Чулпан

Эта молодая девица восточного типа выделялась и своим поведением, и одеянием.

Она совсем не смотрела по сторонам – поглощала харчо, уткнувшись в тарелку; когда выходила из ресторана, взгляд ее был обращен к собственным ногам.

Несмотря на жару, голову девицы покрывала если не чадра, то нечто подобное. Тело было закутано в некое подобие длинного балахона.

Однако я все-таки сумел рассмотреть ее миловидное личико с раскосыми глазами. Да и бесформенное одеяние не могло скрыть стройной фигуры и необычайно длинных для восточной женщины ног.

Ее походка напоминала, как сказал бы какой-нибудь персидский поэт, движения испуганной газели.

В общем, весь облик незнакомки особенным образом воздействовал на меня.

На следующий день я с раннего утра дежурил в ресторане и наконец дождался ее.

В отношениях с женщинами я человек без особых комплексов и, наверное, нашел бы способ завязать контакт даже с такой замкнутой и, похоже, неприступной девицей.

Но…

Девушка сегодня, как и вчера, и, вероятно, как и всегда, находилась под неусыпным надзором двух очень хмурых и усатых мужиков, тоже восточного типа. Одетые во что-то вроде казакинов, они постоянно прятали под ними одну руку, будто держались за кинжал.

Джигиты, делая зверские рожи, регулярно озирались по сторонам – видимо, в поисках возможного обидчика их подопечной. А поскольку я наблюдал за ней особенно пристально, они за завтраком все чаще поглядывали на меня.

Выпив чаю, кажется, с халвой, восточные люди покинули ресторан. Причем один из надсмотрщиков, уходя, окинул меня чрезвычайно суровым взглядом.

До обеда я болтался по всему теплоходу в беспочвенной, как сам понимал, надежде встретить незнакомку без ее охранников. Тщетно.

Перед тем как спуститься в ресторан, я решил перекурить и, стоя на верхней палубе, полюбоваться открывающимся видом.

Вдруг краем глаза я заметил, что ко мне приближается один из абреков. Все так же держа руку под казакином, без всяких примочек он заявляет:

– Больше чтоб на нэе нэ смотрэл. Понэл?

Я думал, он добавит «а то зарэжу», но джигит так не сказал, поэтому мой ответ был достаточно вежлив:

– А ну вали отсюда в темпе, а иначе, дядя, оперативно отправишься за борт, в набежавшую волну.

Одет я был в одну маечку, и, думается, мой атлетический вид придавал словам необходимую убедительность.

Так или иначе, абрек, крякнув и скрипнув зубами, откатил.

Но этот небольшой инцидент отрезвил меня. Я наконец осознал, что ловить тут нечего и надо искать другие варианты.

… Печалясь о несостоявшемся романе, я дышал полуночным воздухом на безлюдной в это время суток палубе.

И тут… появилась она.

Звезда Востока была без своих опекунов, и на ней оказалась обычная ночная сорочка.

Я застыл, как сталактит.

Но она сама подошла ко мне и ошеломила простым вроде бы вопросом:

– Ты меня хочешь?

Я не смог ответить членораздельно и только проблеял нечто утвердительное.

Продолжая изумлять меня, девушка тут же встала на колени и приспустила мои адидасовские треники. После этого она как-то нежно и трепетно стала действовать губами и языком.

Происходящее настолько поразило меня, что я даже не мог в полной мере получать удовольствие, а стоял, как говорится, ни жив ни мертв.

Наконец девица добилась, чего хотела, слегка, кажется, поперхнулась, вытерла губы, встала, и в кромешной тьме я все-таки разглядел на ее лице непонятную для меня торжествующе-победную улыбку.

Последующие минут десять мы занимались тем, что тот же персидский классик назвал бы лобзаниями.

После чего красавица Востока задала очередной простой вопрос:

– Хочешь еще?

К этому моменту я уже окончательно прочухался и не только сумел дать ясный словесный ответ, но и подтвердить его чувственным жестом.

И здесь последовала очередная неожиданность. Девица не опустилась, как я ожидал, на колени, а расположилась на деревянном палубном настиле. Причем приняла позу, в просторечии именуемую грубовато, но относительно точно – раком.

Эту позицию к числу моих самых любимых не отнесешь. Я не очень владею техникой ее реализации. Но восточная красавица с самого начала захватила инициативу в свои руки, а, точнее, губы, и я уже по инерции шел у нее на поводу.

И тут выяснилась еще одна удивительная вещь – девушка и впрямь оказалась девушкой! Это выглядело тем более странным, что ее богатый опыт орального секса был более очевиден.

Справившись кое-как с неожиданной проблемой, в дальнейшем я все-таки оконфузился. Дело у меня никак не шло. Ну не моя это позиция – и все тут!

Привлекая внимание партнерши к возникшим трудностям, я легонько шлепнул ее по упругому заду. Чулпан (в переводе с татарского – «звезда») повернула голову.

– Так не получается, – хрипло сказал я.

– Тогда как?

Я огляделся. Мое внимание привлекли поручни, окружающие палубу. Подвел к ним девушку и предложил ухватиться за железки обеими руками и слегка согнуться. Она так и поступила.

Я взялся крест-накрест за ее небольшие, но крепкие груди и вошел в нее сзади.

Когда все закончилось, моя нечаянная услада поцеловала меня в щеку и стремительно покинула палубу.

А мне почему-то стало грустно оттого, что я даже не узнал имени девушки. Про себя я стал называть ее Чулпан.

Глава четырнадцатая

Женщина в светлом

За завтраком я то и дело поворачивал голову в сторону входной двери ресторана. Но ни Чулпан, ни ее грозная охрана так и не появились.

Завтракал я, как обычно, в одиночестве. Павлов, который все вечера проводил в баре, предпочитал по утрам отсыпаться. Делал он это практически до обеда. Подкрепившись, Хаммер до самого вечера торчал на верхней палубе со своей видеокамерой. После ужина оставался в баре, и далее все по-новой.

Женский вопрос Серегу не волновал – он сохранял прямо-таки умилительную верность жене Ирине.

Впрочем, будь у меня Маша, то, может быть, и я…

Но моя любовь была в далекой – отсюда – Чухонии, и за обедом я снова с нетерпением поглядывал на входную дверь.