Фраера, стр. 60
– Все, ты – труп, сука! – опалив меня сверкающими от ярости глазами, глухо произнес бугор и с грудным ревом сорвался с места, замахнувшись битой.
Отпрыгнув в сторону и увернувшись от просвистевшей рядом дубины, я выхватил из кобуры под курткой газовый револьвер и трижды подряд нажал на курок, заставив увидевших в моей руке оружие бритоголовых на миг стушеваться.
Этого было вполне достаточно, чтобы придуманная майором Пацейко операция вышла на заключительный этап.
Не успело еще отразиться от стены недостроенного дома гулкое эхо от выстрелов, как пространство вокруг нападавших окуталось облаком слезоточивого газа, а со стороны забора послышался топот множества ног и крики появившейся из засады группы захвата РУБОП, во главе с самим майором.
Стоящий в проезде между вагончиками «Москвич» был блокирован первым.
Потом, не дожидаясь удара в лоб крепкого кулака, на землю, закрыв затылок руками и уронив очки, упал адвокат Снежинский.
Рядом покорно опустился его громила-водитель.
Однако обезумевшие от острой рези в глазах, отчаяния и мгновенного осознания роковой подставы бритоголовые не желали так просто сдаваться. Исходя горючими слезами, потоком хлынувшими по перекошенным лицам, они, со свистом рассекая воздух, что есть мочи, с богатырской широтой размахивали вокруг себя битами, стараясь вломить по голове любому, кто рискнет приблизиться менее чем на три метра.
Пустырь утонул в истошных воплях, смешанных с зубовным скрежетом и отчаянными матюгами в адрес «поганых ментов» и еще кое-кого – очень плохого, так некстати попавшегося на пути борцов за расовую чистоту.
Подождав пару-тройку секунд, пока небольшой пятачок пустыря полностью очистится от витающего по нему газа, пятеро вооруженных автоматами дюжих ребят в черных масках без всякого труда сбили с ног разбушевавшихся отморозков. Потом перевернули их рожами вниз, пинками отшвырнули в сторону выпавшие из рук скинхедов биты, надели каждому наручники и с чувством выполненного долга могли позволить себе расслабиться.
Операция завершилась так быстро, что у меня сложилось впечатление, будто я нахожусь на съемочной площадке в качестве статиста.
Я убрал пистолет в карман и поискал глазами Андрея Пацейко. Майор, коротко дав указания своим бойцам, уже шел по направлению ко мне, на ходу вытряхивая из пачки «Мальборо» сигарету, бросая ее в рот и нервно хлопая по карманам в поисках спичек.
Достав зажигалку, я дал ему прикурить и закурил сам. Дело было сделано, теперь можно спокойно перевести дух.
– А ты, я гляжу, рисковый парень! – жадно затянувшись, усмехнулся матерый рубоповец, покачав головой и пристально посмотрев на меня. – Разозлил этих дебилов до полного озверения. Гляди, у того рыжего, с татуировкой на шее, аж пасть в истерике перекосило. – Майор кивнул в сторону оперативно подкатившего к месту потасовки желтого милицейского «уазика», в «обезьянник» которого двое омоновцев не без усилий запихивали матерящегося и упирающегося главаря скинхедов. – А если бы мы вдруг задержались на полминуты, а? Ведь съели бы тебя, хлопчик…
– Тогда грош бы вам цена, товарищи волкодавы.
Я старался выглядеть как можно непосредственней, но все мое тело до сих пор колотила мелкая дрожь.
Сей факт не ускользнул от внимания Пацейко. Понимающе взглянув на мои прыгающие пальцы, сжимающие сигарету, майор по-дружески похлопал меня по спине, улыбнулся и сказал:
– Ничего, Глеб, ты – молоток. Хорошо сработал. Как по нотам. Теперь мы обломим их шайку-лейку в два счета. Давно к этим ребяткам подбирались. Брали их несколько раз на митингах и на улицах, только предъявить ничего не получалось. Так, попинаешь легонько и наутро выпускаешь на волю. Но теперь баста, допрыгались, голубчики!
– От меня что-нибудь потребуется? Показания там или еще что…
– А як же, хлопец, обязательно трэба будэ! – кивнул майор. – Мы с тобой завтра вечерком возьмем бутылочку коньячка, лимончик, сядем у меня в кабинете и спокойненько придумаем, как хитро подать тему, чтобы ни у одного следака никаких дурацких вопросов к тебе более не возникло… В любом случае, если чего, я тебя всегда подстрахую. Сам знаешь… Чего приуныл-то? Все пучком!
– Да так, ерунда, задумался просто. – Я в последний раз затянулся, выдохнул через нос и щелчком выбросил окурок под колеса стоящей рядом «альфа-ромео». – Ввязался зачем-то в эту поганую историю, а в результате?
– В смысле? – не понял Пацейко.
– Даже если этих бритых мудозвонов посадят в торбу, я-то, как ни крути, все равно на бабки втерся. Квартиру вверх дном перевернули, так что нужно делать ремонт и восстанавливать мебель. Плюс испорченная аппаратура, которую придется покупать заново. Тысяч на десять баксов наберется… А еще головняки всякие, нервотрепка. Знаете, Андрей Васильевич, если бы сейчас все повернуть назад, уж и не знаю – стал бы я этому негру помогать или… А-а, лучше вообще не вспоминать, а то можно невесть до чего договориться.
– Не дрейфь, не так все плохо, как ты себе представляешь, – без особого энтузиазма в голосе попробовал успокоить меня майор. – Если выбьем из пацанов явку с повинной и докажем, что именно они дубасили дипломата с его тачкой и разгромили тебе хату, то можешь спокойно выставить иск на всю катушку плюс компенсация за моральный ущерб. А что мы это докажем, я уверен как никогда.
Милиция между тем уже успела распихать задержанных по машинам и была готова отчалить в родные пенаты для бюрократического продолжения успешно проведенной операции.
Облокотившись на капот БМВ, плечистый мужик в штатском, сунув два пальца в рот, громко свистнул и нетерпеливо махнул рукой майору.
Пацейко обернулся, кивнул в ответ, бросил на землю окурок, раздавил его подошвой и, напоследок посмотрев на меня, бегло напомнил:
– Значит, завтра вечерком у меня садимся за сочинение твоих показаний.
Потом он торопливо пожал мне руку и быстрым шагом направился к урчащим моторами тачкам. Запрыгнул в тесное нутро видавшей виды канареечной таратайки, хлопнул дверью, и кортеж рубоповцев тронулся в обратный путь.
Предоставив ему возможность скрыться с глаз долой за похожими, как зеркальное отражение, блочными коробками, я тоже сел в джип и, негромко включив музыку, покинул опустевшее поле боя.
Часть третья
Отдых по полной программе
Глава двенадцатая
В отпуск!
На следующий день я встретился с шефом нашей «крыши» Пацейко и, отказавшись от предложенного им армянского коньяка, под его диктовку накропал свои свидетельские показания. И, с несказанным облегчением покинув кабинет в доме на берегу Невы, до поры постарался больше не вспоминать ни о бритоголовых, ни о черномазом, ни обо всем остальном, связанном с прошедшими событиями.
Эта история имела и своеобразные последствия – страстно захотелось по-серьезному оттянуться. Скатать, скажем, в отпуск, как делают время от времени все нормальные люди.
Эту мысль поддержал и Хаммер. Договорились обсудить ее более серьезно после того, как я приведу в порядок квартиру.
Идея Пацейко – дождаться окончания следствия и через суд добиться у скинхедов материальной компенсации – меня совсем не вдохновила. Я начал ремонт за собственные бабки.
В течение пяти дней нанятые мной строители наводили марафет. Рабочие перетягивали и ремонтировали мебель, а специалисты по охране все-таки сменили замок в двери и установили ту самую систему скрытого видеонаблюдения, которой я так напугал адвоката.
Сам же я в свободное от дел время был занят походами по магазинам и подбором новой электронной аудиовидеодомотехники.
И, как следствие всего вышеназванного, вскоре мои апартаменты опять приобрели подобающий вид. Словом, жизнь возвращалась в привычное русло.
И вот мы с Серегой решили наконец куда-нибудь рвануть.
– Может, в Санта-Каролину? – подмигнув, предложил Хаммер.
– Можно, – подыграл я. – А тебя Ирина вообще хоть куда-нибудь отпустит?