Фраера, стр. 58

– О чем вы говорите?! – как завороженный, глядя на кассету неморгающими глазами, затараторил вмиг потерявший свой апломб адвокат. Он изо всех сил старался выглядеть достойно, но у него это получалось не больше чем у уличной шлюхи, нарочито медленно подходящей к притормозившему рядом автомобилю с клиентом.

Мое неожиданное сообщение об установленной в квартире видеокамере, которая запечатлела лица погромщиков, как и следовало ожидать, застало юриста врасплох. Он весь сразу как-то сжался, словно упакованный в модный костюм резиновый манекен, выпустивший из спрятанного в штанах клапана часть наполнявшего его воздуха.

Естественно, я откровенно блефовал, и на переданной мне сегодня утром майором Пацейко компактной цифровой пленке вообще не было никакой записи. Но находящийся в шоке посланец скинхедов ни о чем таком даже не подозревал, а значит, в нашем разговоре я имел прочный карт-бланш.

– Итак, сволочь, слушай меня внимательно!

Развивая молниеносную атаку и пользуясь тонированными стеклами джипа, из-за которых происходящее в салоне нельзя было рассмотреть снаружи, я сгреб адвоката за отвороты пиджака. Потом рывком подтянул его к себе, так, что наши лица разделяло лишь несколько сантиметров, и, не вынимая дымящей сигареты изо рта, зловеще прошипел:

– Мне совершенно наплевать на черномазого, которого отмудохали до полусмерти, но я никогда не прощаю личных оскорблений! Тем более от такого спекшегося, прокисшего дерьма, как твои засранцы, возомнившие себя крутыми, как вареные яйца! В общем, так… – Ослабив хватку, я легким ударом кулака отпихнул испуганно хлопающего зенками Снежинского и, вытащив изо рта сигарету, двумя поворотами кисти затушил ее в пепельнице. – Я готов отдать этот единственный оригинал записи и даже сказать следователю, что, вполне возможно, перепутал цвет тачки, а вдобавок ошибся номером. Но с учетом понесенных мной материальных потерь и стоимости этой кассеты, равной нескольким годам отсидки для группы отморозков, я хочу за свои услуги двадцать пять кусков зелени! Крайний срок – завтра утром. Потом я отношу пленку в милицию. А что это значит для глубокоуважаемых клиентов, прекрасно представляет любой вшивый адвокат… Итак, ты согласен платить?!

– А… я… мне… – засуетился, с трудом подбирая слова и с надеждой поглядывая на стоящую рядом «альфа-ромео», Снежинский. В доставившей его машине на сей раз находился только водитель – высоченный амбал с бычьей шеей, приплюснутым носом и сломанными борцовскими ушами, но и он один, вне всякого сомнения, был опасен для не подготовленного к схватке простака. – Мне нужно посоветоваться, я не уполномочен принимать такие решения…

– Тогда чего ж ты тормозишь?! Звони прямо сейчас! Или телефона с собой нет?! – нетерпеливо гаркнул я у него над ухом.

Это возымело действие – адвокат с недовольным лицом, покрытым бисеринками пота, достал из кармана крохотный мобильник, торопливо надавил на кнопки и стал ждать соединения. Вскоре ему ответили.

– Алло!.. Это Герман Карлович говорит… – стараясь казаться перед своим хозяином совершенно спокойными в моем присутствии не называть его по имени, с расстановкой произнес адвокат. – Да, встретились… Мы и сейчас находимся рядом, в его джипе… Но здесь у нас возникли некоторые сложности… Господин Микульчик продемонстрировал мне видеокассету от установленной у него в квартире системы круглосуточного наблюдения… Как выглядит?.. Маленькая такая, в черном корпусе… Написано «сони»… Так вот, он утверждает, что незадолго до нашей первой встречи к нему в дом вломились неизвестные и перевернули все вверх дном… Конечно, я сказал, что мы здесь совершенно ни при чем… Но он настаивает и даже готов уступить нам пленку вместе со всеми теми услугами, о которых мы договорились раньше… Разумеется, она в одном экземпляре… Он просит за все двадцать пять тысяч долларов, не позднее завтрашнего утра. Потом запись попадет в милицию… Да, очень категоричен и решительно настроен…

Снежинский надолго замолчал, видимо слушая распоряжения босса или ожидая его решения. В полной тишине прошла целая минута.

– Хорошо, я передам ему… До свидания. – Адвокат нажал на сброс и убрал телефон во внутренний карман пиджака. С достоинством посмотрел на меня сквозь слегка запотевшие стекла очков в тонкой золотой оправе. – Мой клиент просил передать, что вы получите свои двадцать пять тысяч в течение часа, но только если гарантируете, что у кассеты нет дубликата. Если это не подтвердится, то вас, уважаемый господин Микульчик, в самое ближайшее время ждут крупные неприятности, по сравнению с которыми… – Снежинский запнулся, – … по сравнению с которыми все предшествующие маленькие недоразумения покажутся просто детскими шалостями. Итак, вы даете гарантию, что копии не существует? – снова входя в кураж, отчеканил адвокат, гордо задрав свой крючковатый мясистый нос.

– Разумеется. – Я сдержанно улыбнулся, но совершенно не тому, о чем наверняка подумал юрист. – У пленки, которую я вам показывал, никогда не было и не будет близняшки.

Я буквально растянул губы до ушей, с облегчением осознавая, что простой, как три копейки, шантаж преступника, кажется, вполне удался. Соображалка у сочинившего весь этот нехитрый спектакль майора Пацейко была по-настоящему ментовской.

– Что ж, я вам верю. Ведь не идиот же вы все-таки в конце концов, чтобы так глупо и бездарно ломать свою спокойную, обеспеченную и вполне мирную жизнь!

Не знаю почему, но после этих слов адвоката внутри у меня что-то неприятно сжалось. Хотя страха как такового практически не было. Но вдруг возникли разного рода сомнения. А вдруг все выйдет совсем не так, как планировалось? Вдруг ловушка не сработает? Ведь даже такие матерые волки, как майор, иногда допускают ошибки…

Да мало ли что вообще может произойти! Ведь нельзя предвидеть все варианты развития событий!

Однако переигрывать партию назад у меня не было ни возможности, ни желания. Особенно когда перед глазами снова и снова всплывала Машина фотография в умышленно оплеванном, вдребезги разбитом стекле. Нет уж, я обязательно заставлю грязных скотов ответить по полной программе…

Слишком большой кусок они заглотили, скоро им с лихвой отрыгнется!

– Чтобы нам закрыть возникшие разногласия как можно скорее, – между тем торопливо излагал сидящий рядом со мной Снежинский, – оговоренную сумму вам привезут прямо сюда, на это место. Нет смысла растягивать решение проблемы и договариваться о новой встрече. Так что вам, господин Микульчик, придется немного подождать… Надеюсь, вы никуда не торопитесь? – почти заискивающе поинтересовался адвокат, хитро посмотрев на меня сквозь дымчатые стекла очков.

– Ничуть. – Я медленно достал сигарету и прикурил от зажигалки. – Наоборот, я даже рад, что мы наконец достигли взаимопонимания. Налицо, как говорят господа дерьмократы, полный консенсус сторон!

– Вот и замечательно! – с явным облегчением вздохнул Герман Карлович, барабаня пухлыми пальцами, на одном из которых сверкал массивный золотой перстень, по лежащему на коленях дипломату. – Если не возражаете, я оставлю вас на пару минут, сяду в свой автомобиль, предупрежу водителя насчет того, что мы пока остаемся на месте? – Седые брови адвоката подпрыгнули вверх.

– Сделайте одолжение. – Пожав плечами, я выпустил в сторону юриста струю сизого табачного дыма и отвернулся влево, к расположенному за пустырем лесному массиву.

Открыв дверь, Снежинский соскочил с высокой подножки джипа на пыльную глинистую землю и, как я видел по отражению в стекле, пару секунд спустя вальяжно опустился на заднее сиденье «альфа-ромео».

Я прикусил нижнюю губу и задумчиво перевел взгляд с леса на тлеющую между средним и указательным пальцами сигарету.

Глава десятая

Тревожное ожидание

Значит, время пошло…

Вот будет любопытно, если боссы нациков на самом деле подожмут хвосты и пришлют гонца с аккуратно обмотанной резиночкой толстой пачкой долларов. Тогда вся грандиозная комбинация майора Пацейко рассыплется, как карточный домик от легкого щелчка по игорному столу.