Иллюзии, стр. 106

Но вскоре ужас и отвращение сменились триумфом. То, что она держала в руках, являлось неопровержимой уликой. Фотографии, конечно, не доказывали участие Шейха в убийстве, но, несомненно, были оружием, против которого у него не было защиты. Если она пригрозит ему публикацией этих снимков в "Нью-Йорк таймс" или другой ведущей газете, Шейх поймет, что это грозит ему концом политической карьеры в Саудовской Аравии. Правительство Вахаби еще могло бы закрыть глаза на то, как лучшие люди страны проводят время за границей, но большой скандал по поводу сексуальных извращений мог бы лишить Шейха благосклонности короля, благодаря которой он построил свою империю бизнеса.

Хотя Филип Баннистер и был удивлен желанию Вилли встретиться, но не подал виду. Он был полностью уверен в своем преимуществе. Благодаря присущей ему манере работать, он снискал себе репутацию "адвоката-джентльмена". Предложенные им условия развода оставляли Софию без единого пенни.

Вилли вежливо выслушала его, и, когда он закончил, отрицательно покачала головой.

– Это совсем не совпадает с моим мнением, адвокат. Взгляните на этот конверт, и тогда мы начнем заново.

Она бросила ему через большой стол из орехового дерева конверт с фотографиями и стала ждать, пока Баннистер ознакомился с его содержимым. Будучи профессионалом, он не выразил никаких эмоций. Когда он заговорил, его голос оставался таким же сильным и уверенным.

– Это интересный материал, адвокат. Вы мастер готовить разводы на почве прелюбодеяний...

– Я и не думаю использовать это в суде, – перебила его Вилли. – Они нужны мне для другого. Так как мистер аль-Рахман собирается оставить моего клиента без денег, я думаю, у нее найдется пара долларов, чтобы опубликовать эти снимки в газете. Это окажется интересным материалом для Саудовской Аравии. Вы не находите? Я думаю, королевскому дому будет любопытно посмотреть, как мистер аль-Рахман проводит на Западе свой досуг...

Баннистер открыл было рот, но передумал говорить. Он смотрел на молодую красивую женщину, которая сладко улыбалась ему, сидя напротив.

– Можно взглянуть на ваши условия? – наконец сказал он.

Вилли достала из папки бумагу и протянула ему. Он пробежал ее глазами и поднялся со своего стула.

– Извините, мне надо переговорить со своим клиентом по телефону.

– Кроме того, – сказала Вилли. – Я настаиваю на том, чтобы его счета в нашей стране оставались замороженными до окончания процесса развода.

Баннистер отсутствовал около четверти часа. Вернувшись, он просто сказал:

– Мой клиент согласен с вашими условиями. Я сегодня же составлю все необходимые бумаги и перешлю к вам в офис.

Вилли собрала фотографии и документы обратно в папку и пожелала Баннистеру удачного дня. Когда она покидала его офис, то отметила, что у Филипа Баннистера не было даже сил пожать ей руку.

ГЛАВА 3

Спускаясь по ступенькам здания суда, Вилли одной рукой крепко сжимала руку Софии, а другой прикрывала глаза от слепящих вспышек собравшихся фоторепортеров.

– Как вы чувствуете себя, миссис аль-Рахман, получив подарок в пятнадцать миллионов долларов? – спросил один из них.

– Это не подарок, – ответила ему Вилли. – Это военные трофеи. По моему мнению, было бы очень хорошо, если бы мистер аль-Рахман был объявлен банкротом не только в финансовом отношении, но и в нравственном.

Репортеры, жаждущие получить свежую и сенсационную информацию, не давали им прохода.

– Правда ли, что ваш муж привлекал к своим оргиям американских политиков?

– Больше никаких комментариев, – сказала Вилли, стараясь не отставать от телохранителей Софии, которые расчищали дорогу в толпе репортеров и любопытствующих зевак.

София, потрясающе красивая и гордая своей победой над человеком, который издевался над ней, махала толпе рукой. Вилли чувствовала себя опустошенной. Хотя публикации о делах, над которыми она работала, часто мелькали в газетах, она все еще ненавидела сенсацию, так как все эти статьи большой упор делали на щекотливые подробности личной жизни ее клиентов, нежели на основное – достижение равноправия сторон в браке.

Наконец они добрались до ожидающего их лимузина, и Вилли села рядом с Софией.

– Ну вот, все закончилось, – вздохнула София. – Но когда я думаю, что могло бы случиться...

– Не думайте об этом. Если что и случилось, так это то, что вы свободны, – ободряюще сказала Вилли, хотя были моменты, когда она со страхом думала о возможной мести Шейха. Она и до этого встречалась со мстительными мужьями, но ни один не был столь богат и могущественен, как Шейх аль-Рахман. Но, несмотря на это, она все-таки смогла одержать над ним победу. Теперь она получит гонорар, достаточный для того, чтобы бесплатно обслужить сотни клиентов... И все-таки победа оставила горький привкус из-за не совсем чистых методов, с помощью которых она была достигнута.

– Как мне отблагодарить вас? – спросила София. – Я остаюсь в Нью-Йорке, и все, что в моих силах, я готова для вас сделать...

Вилли думала о том, что многие ее клиенты точно так же предлагали ей свою помощь, но почти все они, кроме, пожалуй, Мэрион Сильверстен, забывали даже поздравить ее с Рождеством. Они замыкались в собственной жизни, и многие так же быстро забывали ее, как и ту болезненную историю, которую им пришлось пережить.

Приехав к себе в офис, Вилли прошла через вращающуюся дверь, перебирая в голове дела, которые ее ждали, но вдруг резко повернулась и вышла. Хватит, решила она, на сегодня больше никаких проблем, которые, как ей иногда казалось, только для того и существовали, чтобы разбивать ей сердце.

Она долго бесцельно бродила по улицам, пока не почувствовала, что очень устала. Зайдя в попавшийся по дороге бар, она села в углу за столик и заказала себе виски. Алкоголь подействовал на нее, как снотворное. Ее глаза почти слипались, когда она вдруг услышала свое имя. Оглянувшись вокруг, она увидела на экране телевизора личико Софии.

– Эта дама получила пятнадцать миллионов баксов, – сказал мужчина за стойкой, обращаясь к бармену. – Хотел бы я очутиться на ее месте.

– Да, – улыбнулся бармен. – Вот почему я все еще холост. С женщинами лучше не связываться. Если не будешь осмотрительным, они живо захватят тебя в свои сети и точка – сразу же отправят в химчистку.

В какой-то момент Вилли хотела встать и прочесть ему лекцию, но ее вдруг охватило безразличие. Неудивительно, подумала она, что мужчина и женщина не могут ужиться. Если они не заняты любовью, то выглядят настоящими врагами, которые даже не могут разговаривать на одном языке.

После второй порции виски она пришла к выводу, что войне между полами никогда не будет конца. Всю свою карьеру она строила на том, чтобы защитить женщин от совершенных ими ошибок. Она уменьшала их боль и страдания. Когда-то Вилли верила, что достаточно знать правду и бороться за нее, чисто и открыто, следуя букве закона. Однако, спасая от гибели Софию как личность, а возможно, и саму ее жизнь, ей пришлось преступить закон. И хотя это помогло во многом прояснить дело, ее все время мучил один вопрос – где граница дозволенного?

Вилли только собиралась уйти на ленч, как ее позвали к телефону. Вилли попросила своего секретаря ответить на звонок, но та обеспокоенно покачала головой.

– Прошу прощения, Вилли, но боюсь, что сейчас лучше ответить вам самой.

Вилли с тревогой посмотрела на нее, почувствовав неладное, и, вернувшись к столу, подняла трубку.

– Вас беспокоит Департамент полиции Палм-Спрингс, – сказал мужской голос.

У Вилли упало сердце. В глубине души она уже знала, что ей предстоит услышать.

– Прошлой ночью... ваша мать... сожалею, – и наконец ужасное, бесповоротное – "умерла".

В глазах у нее потемнело, комната, казалось, закружилась вместе с ней. Земля ушла из-под ног, и Вилли упала на стол.

Очнувшись, она обнаружила, что лежит на кожаном диване в своем офисе в окружении коллег. В первый момент она не могла понять, как она оказалась на диване и почему ее секретарь и сотрудники столпились вокруг и смотрят так сочувственно.