Ее собственные правила, стр. 24

После обеда Люк повел Мередит погулять по парку. Гуляя, они беседовали о самых разных вещах, но время от времени разговор сворачивал на его бабушку. Люк рассказал массу забавных историй о Розе де Монбуше, Мередит слушала с неподдельным интересом.

– В ваших рассказах, Люк, бабушка Роза предстает как живая. Мне жаль, что я ее не знала.

– Она бы вам понравилась, – заметил Люк, глядя на Мередит. – Она была совершенно необыкновенным человеком. Волевая, мужественная, остроумная. Она была истинным главой семьи. Управляла нами железной рукой. Да, железной рукой в бархатной перчатке, – усмехнулся он и продолжил: – Мой отец обожал ее поддразнивать. В день ее рождения он всегда поднимал бокал и провозглашал тост: «За великого мужа нашей эпохи по имени Роза». Эту строку он позаимствовал у Вольтера.

– Который сказал эти слова о Екатерине Великой, когда впервые приехал в Россию, – подхватила Мередит. – Екатерина – мой любимый исторический персонаж, я прочитала о ней столько книг. Она тоже была мужественной и волевой. И жила по своим собственным правилам.

– Да, правда. Но почти все сильные женщины живут по собственным правилам, разве нет?

– В общем да… Иногда они так поступают, потому что у них нет другого выбора.

Люк взял ее под руку и повел по тропинке к саду.

– В 1871 году, когда мой прапрапрадедушка купил у семьи Делорм поместье Талси, он приказал выкопать вон там пруд и разводить в нем рыбу. Вода туда поступает из ручья, который течет через лес. Этот пруд в своем роде уникальное гидротехническое сооружение.

Они остановились на берегу, и Мередит вгляделась в мутную воду.

– А там и вправду есть рыба, – удивилась она.

– Конечно. Мальчишкой я ходил сюда на рыбалку. У меня и сестер были удочки и лески, а иногда к нам присоединялась бабушка Роза. Она была завзятым рыболовом.

– Могу себе представить. – Они медленно шли по берегу. Немного помолчав, Мередит спросила: – Ваша бабушка оказала на вас сильное влияние?

– О да. Ведь это она нас воспитала. Моя мать умерла, рожая моего младшего брата Альберта. Роды были преждевременными, и через несколько недель ребенок тоже умер. Летом исполнится тридцать три года, как это случилось.

– Какая трагедия для вас и ваших сестер… для всей семьи.

– Все мы страшно горевали, особенно отец. Он не женился снова, и я уверен: он оплакивал мою мать до самого своего последнего часа.

– Когда он умер, Люк?

– Почти два года назад. Он был не очень стар: всего семьдесят один, что это за возраст? Его хватил удар. Он в это время был на конюшне и, к счастью, даже не успел понять, что произошло. Отец не смог бы жить инвалидом, он всегда был человеком деятельным, подвижным, хорошим спортсменом.

– А ваша бабушка? Когда умерла она?

– В девяностом, в возрасте девяноста лет. Она до самого конца жила активной жизнью, пребывала в здравом уме, ни о каком старческом маразме и речи не шло. Да-да, она по-прежнему оставалась главой семьи. Однажды ночью она легла спать и больше уже не проснулась, ее кончина была очень мирной. Я рад, что ей не пришлось страдать. Рад и за нее и за отца.

– Мне кажется, этому можно только позавидовать – вот так уйти из жизни, не страдая, не мучая других. – Мередит, казалось, размышляла вслух. – Или просто заснуть, как ваша бабушка. Смерть в преклонном возрасте вполне естественна. – Мередит повернулась к Люку и улыбнулась. – Портрет, висящий в моей гостиной, великолепен. Я все пыталась угадать, сколько лет было вашей бабушке, когда писалась эта картина.

Люк сосредоточенно нахмурил брови.

– Точно не скажу. Хотя нет, портрет был заказан, когда она вышла замуж за Арно де Монбуше, моего деда, и переехала в Талси. Скорее всего, ей было чуть больше двадцати.

– Я так и думала. Она мне кого-то напоминает, не могу понять кого.

– Моя сестра Натали – вылитая бабушка, но ведь вы никогда не встречались с Натали, правда?

Мередит рассмеялась и покачала головой.

– Правда.

– Натали похожа на бабушку внешне, она очень красивая, но характер у нее совершенно не такой. У Изабель тоже. А я вот унаследовал именно характер бабушки Розы.

– Вы хотели быть похожим на нее?

– Именно. Я иногда ловлю себя на том, что даже думаю, как она, веду себя так же. Если кто-то оказал на вас в детстве сильное влияние, вы всю жизнь стараетесь ему подражать. А вы, Мередит? Кто оказал влияние на вас?

– Никто, – почти сердито ответила она и спохватилась, что ведет себя невежливо. Уже мягче она продолжила: – Я сама боролась с трудностями, училась на собственных ошибках, старалась поступать как можно лучше. На меня никто не влиял. Такого человека в моей жизни не было, я росла в полном одиночестве.

Они стояли у одного из фонтанов напротив ДРУГ друга. Печаль, отразившаяся на ее лице, до глубины души тронула Люка; ему хотелось обнять Мередит и защитить от всех невзгод. Но он не посмел. Он уже открыл рот, чтобы сказать какие-то слова утешения, когда она вдруг улыбнулась, и лицо ее мгновенно просветлело.

– Но позже, когда мне уже было восемнадцать, в моей жизни появился такой человек. Амелия Сильвер. Она многому меня научила, внушила мне любовь к искусству. У нее был безупречный вкус, она вообще была замечательной. Амелия и ее муж Джек оказали на меня весьма значительное влияние.

– Сильверы до сих пор живут в Коннектикуте?

– О нет, они оба умерли. Давно, почти двадцать лет назад. Оба были совсем не старыми.

– Печально. Они стали для вас как родные? Мередит кивнула и отвернулась.

– Мне было двадцать два года, когда умер Джек, и двадцать три, когда вслед за ним сошла в могилу Амелия. Я прожила с ними всего несколько лет.

Снова глаза ее подернулись печалью. Люк взял ее под руку.

– Пойдемте к искусственному озеру, оно очень живописно, считается, что это одно из красивейших мест в парке.

Они уже почти подошли к озеру, когда Мередит вдруг почувствовала, что ей нехорошо. К горлу подкатила тошнота, как-то странно заныло все тело. Ей показалось, что она сейчас упадет. Мередит схватила Люка за руку и слабым голосом сказала:

– Не знаю, что со мной, но я чувствую себя ужасно. Тошнит и сильная слабость.

Люк в тревоге смотрел на нее.

– Надеюсь, это не Агнес заразила вас гриппом?

– Нет, Агнес же здорова.

– Но болеют ее муж и дочь. Может быть, это вино, которое мы пили за обедом, на вас так подействовало?

Она отрицательно покачала головой.

– Я выпила совсем мало. Вообще-то мне уже во вторник вечером было немного не по себе. Утром я ходила смотреть на руины старого монастыря в Йоркшире, и было ужасно холодно. Может, я тогда и простудилась? Правда, на следующее утро я чувствовала себя совершенно нормально. Наверное, я просто устала.

– Все может быть. Давайте вернемся в дом. Вам необходимо отдохнуть.

Он обнял ее за плечи и повел обратно в замок.

Люк проводил Мередит в ее комнаты, заботливо снял с нее ботинки и заставил лечь на диван. Подбросил поленья в камин и укрыл ее кашемировым пледом.

– Лежите тут, – улыбнулся Люк, – я скоро вернусь и принесу вам горячего чая с лимоном и медом. Очень помогает… Это одно из лекарств бабушки Розы.

Он вышел, тихонько затворив за собой дверь.

Мередит откинулась на мягкие бархатные подушки и прикрыла глаза. Ей очень хотелось спать, глаза слипались.

Очевидно, она на несколько секунд задремала, потому что вздрогнула, когда Люк склонился над ней и осторожно откинул прядь волос с ее лица. Этот интимный жест сначала испугал ее, но потом она поняла, что ей это даже приятно.

– Я поставил чай на оттоманку, – сказал он тихо и по-прежнему с беспокойством в голосе. – Выпейте, пока он горячий. А я сейчас уйду, и вы сможете отдохнуть. – Он слегка сжал ее плечо.

– Спасибо, Люк, вы такой добрый. Жалко, что я испортила нашу прогулку…

– Не думайте об этом, – быстро перебил он. – Это не имеет никакого значения.