Замурованный труп, стр. 37

— Поехали. Ты так торопишься домой, поехали.

Гизелла покорно пошла вместе с ним. Такая покорность была ей несвойственна, и Балларду следовало бы насторожиться.

Глава 23

Они молча, оба занятые своими мыслями, спустились в лифте. Снаружи было сыро, дул пронизывающий ветер, и Гизелла, хотя и набросила лондонский непромокаемый плащ поверх шерстяной юбки и свитера с короткими рукавами, не могла сдержать дрожи. Они с Баллардом проводили Коринну к ее машине. Невдалеке в тумане мерцали огни светофора.

— "Когда при молниях, под гром..." — риторически вопросила Гизелла.

Коринна выглянула наружу из окна своего «триумфа»; еще шесть месяцев назад стекло в этом окне было выбито каким-то мерзавцем, который смог поживиться лишь парой пачек сигарет «Уинстон», лежавших у нее в «бардачке».

— "...Мы в дождь сойдемся все втроем?" [4] — продолжила она, сверкнув безупречно белыми зубами.

Баллард подождал, пока задние огни «триумфа» скроются в тумане, подошел к своему «форду», открыл дверь, усаживая Гизеллу, и, как только двигатель заработал, включил печку.

— Боюсь, что, пока печка разогреется, мы уже будем в Окленде.

— Большое спасибо, — сказала она.

Однако Баллард даже не заметил сарказма, прозвучавшего в ее голосе. Он думал о том, что карта Сан-Франциско лежит за козырьком как раз над пассажирским сиденьем. Может, взять ее, как бы просто так, и посмотреть, где находится Ява-стрит. Но нет, придется, черт подери, обождать, пока он не высадит Гизеллу. Если она узнает, куда он собирается ехать, то натравит на него все начальство ДКК или, хуже того, захочет его сопровождать.

Гизелла продолжала дрожать. Она была в поэтическом настроении:

— "Теперь как раз тот колдовской час ночи, когда гроба зияют и заразой ад дышит в мир" [5]. — Замолчав, она выдохнула. — Смотри. Холод такой, что от дыхания пар идет.

— Ты слишком много говоришь, — заметил Баллард.

— Потому что напугана. Я не очень часто выезжаю, чтобы проводить расследование, а если и выезжаю, то не для расследования дела о покушении на убийство.

— К чему ты клонишь? — резко спросил Баллард.

Но она уже достала карту, на которую несколько мгновений назад он задумчиво поглядывал. Развернула ее и спросила елейным голосом:

— Какая улица тебе нужна?

— Не знаю, о чем ты говоришь.

Даже в тумане, при тусклом свете фонарей, можно было заметить, как ее голубые глаза с вызовом смотрят на него в упор.

— Не пудри мне мозги. Хотя мы с тобой и ровесники, я работаю в детективном агентстве куда больше лет, чем ты. Ты с такой покорностью, ну просто овечка, позволил Уитейкеру выпроводить себя из палаты, а это означает, что Барт подсказал тебе нечто важное. И как только вышел из палаты, ты сразу же кинулся искать телефонный справочник, тебе, видимо, нужен был какой-то адрес. А когда мы сели в машину, у тебя просто руки тряслись от нетерпения, так хотелось заглянуть в карту... Говори, какая улица.

Баллард посмотрел на нее в безмолвной ярости, затем вздохнул:

— Ява.

Он включил лампу освещения салона, и при ее свете Гизелла заглянула в индекс и нашла нужные координаты.

— Эта улица длиной в один квартал. Расположена между Масонской и западной частью Буена-Виста-авеню.

— Нет ли каких-нибудь тупиков в парке Буена-Виста? — спросил Баллард, наконец ясно представив себе расположение улицы. Он боялся, что Ява окажется где-нибудь у черта на рогах.

— Но какая разница, где находится это место?.. Поняла! — вдруг воскликнула она. — Оно должно быть недалеко от Твин-Пикс.

Баллард кивнул:

— Этот гад выбрал такое место, чтобы, прикончив, как он собирался, Барта, он мог пешком добраться до дома. Тащить на буксире «ягуар» было рискованно, кто-нибудь мог увидеть и запомнить увиденное. Взять такси или спуститься туда, где он мог бы остановить какую-нибудь проезжающую машину, было также рискованно...

— Дэн заставил меня проверить маршрутные листы всех таксомоторных компаний за среду, — задумчиво сказала Гизелла.

Кёрни вполне можно довериться. Немногое от него ускользает.

— И?

— В то время, которое нас интересует, ни одно такси и близко не подъезжало к Твин-Пикс. Но почему мы здесь торчим?

— А, извини. — Он завел двигатель. — Сначала я отвезу тебя домой.

Гизелла аккуратно вынула ключ из замка зажигания, и машина остановилась посреди Буш-стрит.

— Погоди, торопыга. Я поеду с тобой.

— Никуда ты со мной не поедешь.

— У тебя не хватит наглости выставить меня из машины.

Он посмотрел в лобовое стекло, потер рукой отросшую щетину. Тело сковывала смертельная усталость. Ну что ж, придется взять ее с собой — или он никуда не поедет сегодня? К тому же она сечет в их деле лучше, чем их многие коллеги-мужчины. Если уж говорить об этом, то, пожалуй, и лучше него — разве что уступает ему в физической силе. И кто знает, что его ждет на Ява-стрит. Неизвестно даже, женат этот гад или нет. Возможно, он там ночует, не исключено, что там у него целая компашка, а может быть...

Он молча протянул руку. Так же молча она вложила в его ладонь ключ. Теперь он был рад, что будет в обществе этой яркой, стройной и длинноногой блондинки.

— Что-то, сказанное Бартом, прояснило для меня ситуацию, — сказал он. — Я все еще не знаю, каким образом убийца подобрался к Барту, но...

— Ты говоришь «убийца», но ведь Барт не умер.

Он понял, что она не полностью в курсе дела, не знает результатов всего, что они вместе с Кёрни предприняли в Ист-Бее. И вдруг ее глаза расширились:

— Понятно... Ты полагаешь, что Чарлз Гриффин?..

Баллард медленно подъехал на своем «форде» к началу Масонской; в тумане, волнами наваливающемся с океана, смутно замаячил большой безмолвный магазин «Сиерс».

— Погребен в подвале дома номер 27 по Ява-стрит, — договорил он. — Или где-нибудь на участке. Это единственное доказательство, которое у нас может быть, других нет.

— Мы могли бы показать убийцу Шери Тарт, — предложила Гизелла.

— И она бы сказала, что это тот самый кудрявый малый с фонарем. Только что бы это нам дало?

Другое дело — показать его Хоуарду Одуму. Сплавляя машину, он, вероятно, назвался Гриффином. Машина казалась ему самой опасной уликой против него. Она должна была исчезнуть, чтобы и исчезновение Гриффина выглядело вполне правдоподобным. Он так и не понял, что мог просто оставить машину на улице.

Ява-стрит.

Узкая, как аллея, улочка, соединяющая две окутанные туманом и пустынные в это время улицы. Когда Баллард свернул на нее с Масонской, они увидели в дальнем конце призрачно маячащую массу парка Буена-Виста. Он выключил двигатель; сразу же воцарилась мертвая, какая-то неправдоподобная тишина. Перед лобовым стеклом заклубился туман, скрывая все, что лежало перед капотом, впечатление было такое, будто они плывут на корабле, нос которого зарывается в чудовищную серую пучину. Машина с выключенными огнями и двигателем стояла чуть поодаль нужного им дома, на противоположной стороне улицы.

— Надеюсь, я смогу отличить свежий цемент от старого.

Гизелла вздрогнула.

— А как мы заберемся в дом? — После того как Баллард выключил печку и мотор, ее сразу стал пробирать промозглый холод.

— Если надо будет, взломаю дверь или разобью окно. Я возьму с собой монтировку. Но только пойду я один, Гизелла.

— А что делать мне? Сидеть в машине и слушать радио? — с горечью спросила она.

— Пошевели мозгами. Мне нужно прикрытие.

С минуту она думала. Наконец вздохнула.

— Я попытаюсь связаться с Дэном или каким-нибудь другим детективом. И если я увижу убийцу, надеюсь, узнаю его по описанию...

— Нажми на гудок. Один раз. И запри все двери. Похоже, этот малый легко впадает в панику, быстро принимает решения — и еще быстрее их осуществляет.