Сын Альбиона (Жена-дитя), (Жена-девочка), стр. 62

— Двухколесный, — ответил Мейнард, довольный сообразительностью этого человека.

— Хорошо.

— И послушайте меня, мсье Карл. Я хочу, чтобы вы выбрали лошадь, которая умеет двигаться. Вы меня поняли?

— Вполне.

— Когда приведете кэб к воротам, сами заходите внутрь. И не ждите, пока я сяду.

Коснувшись шляпы, Карл вышел выполнять поручение.

Кошут казался в затруднении.

— Надеюсь, капитан, вы не… — начал он.

— Прошу прощения, ваше превосходительство, — прервал его Мейнард. — Я не собираюсь делать ничего такого, что скомпрометирует вас. Я только хочу отплатить за свои чувства — за мои обиды, можно так сказать. И не только мои — моей страны.

Горячая речь подействовала на сердце венгерского патриота. Он больше не пытался сдерживать рассерженного друга. Торопливо выйдя из комнаты, он вскоре вернулся с хлыстом и куском крепа. Хлыст был настоящий охотничий, с рукоятью из рога.

Скрип колес на гравии сообщил, что кэб у ворот.

— Спокойной ночи, губернатор! — сказал Мей-нард, беря у Кошута эти вещи. — Если завтра прочтете в «Таймсе», что какого-то джентльмена отстегали хлыстом, не говорите, что это сделал я.

С таким необычным предупреждением Мейнард попрощался с бывшим диктатором Венгрии.

Глава LXVI

ДВА КЭБА

В Лондоне темные ночи — правило, а не исключение. Особенно в ноябре, когда с Темзы накатывается туман, набрасывая плотный полог на столицу.

Именно в такую ночь можно было увидеть на Южном берегу кэб, который проехал по Парк Роуд и неожиданно через Ганноверские ворота свернул в парк.

Туман был такой густой, что увидеть кэб могли бы только один-два прохожих, оказавшиеся поблизости; они заметили бы, что кэб двухколесный.

Фонарь в передней части кэба показывал, что в экипаже один пассажир мужского пола.

Более пристальный взгляд разглядел бы джентльмена — насколько можно судить по одежде. Джентльмен держал в руках что-то похожее на хлыст.

Но даже самый яркий свет не позволил бы разглядеть его лицо, скрытое под куском крепа.

Прежде, чем кэб миновал сложные повороты Южного берега, и пассажир, и кучер услышали негромкий свист.

Пассажир как будто его ждал и не удивился, увидев другой кэб, тоже двухколесный. Этот кэб стоял за углом, кучер держал в руках вожжи, как будто готовился тронуться.

Сын Альбиона (Жена-дитя), (Жена-девочка) - _3.png_0

Не удивился пассажир и тогда, когда, миновав Ганноверские ворота, обнаружил, что второй кэб движется за ним.

Если вы въедете в Риджент-парк через эти ворота, сверните налево и пройдите с четверть мили. Вы достигнете одного из самых уединенных мест в Лондоне. Здесь канал на своем пути через парк проходит между крутыми, высокими берегами, густо заросшими с обеих сторон деревьями. Место такое уединенное, что чужестранец не поверит, что находится в пределах столицы Британской империи.

Но в ту ночь, о которой идет речь, на дороге нельзя было встретить ни бродягу, ни полицейского. Густой, влажный туман делал такую прогулку неприятной для них обоих.

Тем более подходящей оказалась ночь для пассажира кэба — для осуществления его замысла требовалась темнота.

— Кучер! — сказал он через маленькое переднее окошко. — Видите кэб за нами?

— Видеть не могу, сэр, но слышу.

— В нем джентльмен, которого я хочу высечь кнутом.

— Хорошо, сэр. Скажете, когда мне остановиться.

— Остановитесь в трехстах ярдах по эту сторону от Зоологического сада. Там деревья подходят к самой дороге. Встаньте под ними и оставайтесь, пока я к вам не вернусь.

— Хорошо, сэр, — ответил кучер, который, получив соверен авансом, послушно выполнял все приказы. — Еще что-нибудь для вашей чести?

— Я хочу только, чтобы в случае вмешательства его кучера вы смогли бы ненадолго оставить вашу лошадь — просто чтобы уравнять шансы.

— Доверьтесь мне, ваша честь! Об этом не тревожьтесь. Я о нем позабочусь!

Если в лондонских кэбменах и сохранилось рыцарство, то прежде всего в тех, кто правит двухколесными экипажами — особенно, если кэбмен получил соверен и надеется получить еще. Пассажир с лицом, закрытым крепом, хорошо это знал.

Добравшись до указанной рощи, кэб остановился, пассажир немедленно выскочил и скользнул под деревья.

Почти в то же мгновение остановился и второй кэб — к некоторому удивлению того, кто в нем сидел.

— Они остановились, — шепотом сказал кучер в окошко.

— Вижу, черт побери! Для чего бы это?

— Чтобы отстегать тебя кнутом! — воскликнул человек с закрытым лицом, вскакивая на подножку и хватая пассажира за воротник.

Жалобный крик мистера Суинтона — ибо в кэбе сидел именно он — не помешал вытащить его из кэба. И он получил наказание, которое не забудет до самой смерти!

Его кучер, соскочив с облучка, попытался вмешаться. Но встретился с другим кучером, таким же решительным и более сильным; тот схватил противника за горло и не выпустил, пока честно не заработал еще один соверен!

Крики случайно услышал полицейский. Он прибежал, но уже после того, как стычка закончилась, и кэб с нарушителем порядка быстро исчез в тумане. И полицейскому никого не удалось задержать.

Шпион дальше не последовал.

Избавившись от полицейского, он был счастлив вернуться в виллу на Южном берегу.

Глава LXVII

НЕЗАИНТЕРЕСОВАННОЕ СОЧУВСТВИЕ

Когда он вернулся, слуги едва узнали мистера Суинтона. Да и собственная жена с трудом могла сделать это. По щекам его проходило несколько диагональных рубцов, один глаз окружал пурпурный синяк. Наказывая шпиона, Мейнард использовал не только орудие охоты, но и то, что применяется на ринге.

Испытывая боль во всех суставах, исцарапанный, Суинтон с трудом зашел в дом, встреченный сочувствующей Фэн.

Она вышла к нему не одна. Во время его отсутствия заглянул сэр Роберт Котрелл; дружелюбный баронет сочувствовал так, словно пострадавший был его братом.

Ему нетрудно было изобразить расстройство. Помогло раздражение из-за быстрого возвращения супруга.

— Что с вами, мой дорогой Суинтон? Во имя Неба, расскажите, что с вами случилось!

— Вы видите, сэр Роберт, — ответил избитый.

— Вижу, что вам причинен ущерб. Но кто это сделал?

— Хулиганы в парке. Я ехал через парк на восточную сторону. Вы знаете это ужасное место рядом с Зоологическим садом?

— О, да, — ответил сэр Роберт.

— Ну так вот, едва я добрался до этого места, как кэб остановил десяток головорезов, и меня вытащили на дорогу. Половина держала кучера, остальные рылись у меня в карманах. Конечно, я сопротивлялся, но видите, что из этого вышло. Они убили бы меня, если бы случайно поблизости не оказался полицейский. Если бы не он, могло бы кончиться еще хуже. Они разбежались, оставив меня в таком состоянии. Черт бы их побрал!

— Черт бы их побрал! — с деланным негодованием повторил проклятие сэр Роберт. — Как вы думаете, вы сможете их опознать?

— Вряд ли. Туман такой густой, что его можно резать ножом, а они разбежались, прежде чем полицейский успел задержать хоть одного. В своем длинном, неуклюжем плаще он не мог их догнать. Так он сказал. Я мог только сесть в кэб и вернуться домой. Хорошо еще, что у меня был кэб, не думаю, чтобы я смог добраться пешком.

— Клянусь Юпитером! Вам здорово досталось! — сочувственно сказал баронет. — Может, вам лучше лечь?

У сэра Роберта были свои замыслы, когда он предложил это.

— О, нет, — ответил Суинтон, превосходно понимая баронета. — Я не настолько плох. Полежу на этом диване, а ты, Фэн, прикажи принести мне бренди с водой! Присоединяйтесь ко мне, сэр Роберт. Я еще в состоянии выкурить с вами сигару.

— Вам лучше приложить к глазу устрицу! — сказал баронет, извлекая лорнет и разглядывая почерневший глаз. — Она сдержит синяк, который словно наползает на глаз. И черноту снимет.

— Отличная мысль! Фэн, пошли слугу за устрицей. Подожди, пусть принесет две дюжины. Съедите несколько, сэр Роберт?