Сын Альбиона (Жена-дитя), (Жена-девочка), стр. 5

Они все были в гроте, отступив как можно дальше. Тем не менее, вода доходила им до лодыжек.

Увидев его, они пошли навстречу, погрузившись в воду по колено.

— О, сэр! — воскликнула старшая из двух молодых леди. — Вы видите, в каком мы положении. Сможете ли вы помочь нам?

Пловец встал. Посмотрел направо и налево, прежде чем ответить.

— Плавать умеете? — спросил он наконец.

— Нет, никто.

«Плохо, — подумал он про себя. — Все равно сомнительно, чтобы я смог пронести их по воде. Я едва смог проплыть сам. Нас почти несомненно разобьет о скалы. Что же, во имя Неба, делать с ними?»

Это были мысли, а не слова, и девушки их не слышали. Но они видели выражение лица незнакомца и стояли, дрожа и в ожидании глядя на него.

Он резко повернулся и посмотрел на утес. Вспомнил расселину, незаметную сверху. Теперь она ему видна от основания до верха.

У него появилась надежда.

— Вы, конечно, сможете здесь подняться? — подбадривающим тоном спросил он.

— Нет, нет! Я уверена, что не сможем. Я не смогу.

— Я тоже.

— Можно держаться за кусты. Это не так трудно, как кажется. Эти пучки травы удержат вас; и я вижу места, куда можно поставить ноги. Сам я легко поднялся бы, но, к несчастью, не смогу вам помочь. Для двоих нет места.

— Я уверена, что упаду, не добравшись и до половины высоты!

Это сказала Корнелия. Джули повторила то же самое. Негритянка молчала. Губы ее посерели, от ужаса она словно лишилась дара речи.

— В таком случае, нет иного выхода, как попробовать плыть, — сказал незнакомец, снова повернувшись лицом к морю и разглядывая прибой. — Нет! — добавил он, очевидно, пересмотрев свое мнение. — В одиночку я, может быть, и добрался бы, хотя это сомнительно. С тех пор, как я сюда пришел, прилив еще увеличился. На море ветер. Я хороший пловец, но боюсь, взять с собой одну из вас — выше моих сил.

— Но, сэр! — умоляюще сказала темноволосая девушка. — Разве мы не можем переждать здесь, пока прилив не спадет?

— Нет! Посмотрите сюда! — ответил он, показывая на утес.

Невозможно было не понять, что он имеет в виду. Вдоль всего вертикального утеса проходила линия, тут и там к ней прилипли высохшие водоросли. Это верхний предел прилива. И он высоко над головой!

Девушки, взглянув на эту линию, одновременно вскрикнули. По правде говоря, они впервые полностью осознали опасность. До сих пор они надеялись, что прилив не покроет их с головой. Но до этой линии они не могли бы даже дотянуться рукой!

— Смелей! — воскликнул незнакомец. В голосе его снова зазвучали подбадривающие нотки, словно в голову ему пришла новая мысль. — У вас обеих есть шали. Дайте их мне.

Ни о чем не спрашивая, девушки сняли с плеч кашемировые шали и протянули ему.

— Мне пришел в голову план, — сказал он, доставая нож и разрезая шали на полосы. — Раньше я об этом не подумал. С их помощью я помогу вам подняться.

Вскоре шали превратились в несколько лент. Незнакомец связал их вместе, превратив в длинную прочную веревку.

Девушки помогали ему в этой операции.

— А теперь, — сказал он, как только веревка была готова, — я смогу вас поднять одну за другой. Кто пойдет первой?

— Иди, кузина, — сказала темноглазая, — ты легче. Ему будет проще тебя поднять.

Поскольку времени на споры и церемонии не было, Корнелия согласилась с этим предложением.

Незнакомец обвязал веревкой талию девушки, потом так же старательно обвязался сам. Связанные таким образом, они начали подъем.

Хотя подниматься было трудно, им удалось успешно завершить дело, и вскоре молодая леди невредимая стояла на вершине.

Она никак не проявила свою радость. Ее спутницы по-прежнему внизу — в опасности!

Незнакомец снова направился к расселине, по которой спустился. Снова обогнул скалу, борясь с прибоем, и опять оказался в пещере.

Сверху ему бросили веревку из шали. Он подхватил ее и вторично пустил в дело.

Вскоре Джули тоже была вне опасности.

Но усилия джентльмена на этом не кончились. Его галантность не была связана с цветом кожи.

В третий раз подверг он опасности жизнь, и вскоре негритянка тоже стояла на вершине утеса — и присоединилась к молодым леди в выражениях благодарности.

— Мы никогда не сможем вас достойно отблагодарить, — говорила темноокая.

— О, никогда! — подхватила ее спутница.

— Еще одно одолжение, сэр, — сказала первая. — Мне стыдно об этом просить. Но над нами будут смеяться, если об этом станет известно. Не слишком ли много будет, если мы попросим вас никому не рассказывать об этом неприятном приключении?

— Я ничего не скажу, — ответил спаситель. — Можете быть в этом уверены, леди.

— Спасибо! Тысяча благодарностей! Мы у вас в большом долгу, сэр. До свиданья, сэр!

С поклоном брюнетка отвернулась и пошла по тропе, ведущей к «Оушн Хаус». В голубых же глазах было видно какое-то более глубокое чувство, хотя девушка ушла, не выразив его.

Наверно, девушек можно извинить тем, что они боялись слишком опоздать.

Но негритянке никакие оправдания не были нужны.

— Благослови вас Бог, храбрый масса! Да благословит вас Бог! — были ее прощальные слова — единственные слова благодарности, произнесенные искренне.

Глава V

ВЫСТРЕЛ В СОБАКУ

С изумлением, окрашенным легким чувством раздражения, джентльмен смотрел вслед трем женщинам, которых спас от неминуемой гибели.

— «Тысяча благодарностей! Мы у вас в большом долгу…»

Он повторял эти слова, подражая тону, каким они были произнесены.

— Клянусь Небом! — продолжал он, подчеркивая каждое слово. — Немного холодноватая благодарность! Чего я старался ради этих дам? У меня на родине такую благодарность я получил бы, если бы поднял перчатку или помог перебраться по ступенькам через ограду. «До свиданья, сэр!» Не спросила об имени и свое не назвала! Ни намека на новую встречу!

Ну, вероятно, у меня будет еще возможность увидеться с ними. Они направились прямо к «Оушн Хаус». Несомненно, пара птичек из этого дорогого птичника. Райские птички, если судить по перышкам! Ах, эта брюнетка! Походка — как у чистокровной лошади, глаза — как у орлицы!

Странно, как делает свой выбор сердце! Странно, что я больше думаю о той, что проявила меньше благодарности! Она говорила почти надменно. Интересно, взаимна ли привязанность?

Я мог бы полюбить эту девушку — я в этом уверен. Была бы это искренняя, честная страсть? В этом я не так уверен. Она не из тех женщин, которых я хотел бы назвать своей женой. Я уверен, что она скорее носила бы…

Кстати, я вспомнил о своих сапогах, сюртуке и шляпе. Что, если их смыло приливом? Как я буду выглядеть, возвращаясь в отель босиком и в одной рубашке? И без шляпы! Возможно, именно это меня ожидает… Мой Бог!

Последнее восклицание было произнесено совсем иным тоном. До сих пор человек говорил с улыбкой на губах. Но с восклицанием «Мой Бог!» на лицо его набежало облачко.

Перемена была вскоре объяснена новыми словами.

— Мой бумажник! В нем тысяча долларов! Все мои деньги! Если он потерялся, я буду выглядеть еще более жалко, возвращаясь в отель. Меня ждет длинный счет. И мои документы! Некоторые для меня очень важны — паспорт и другие! Боже, помоги мне!

Снова вдоль утеса, снова спуск по склону с такой торопливостью, словно внизу еще одна девушка с глазами орлицы ждет помощи.

Джентльмен достиг уровня моря и пошел вдоль берега, когда увидел на воде темный предмет — примерно на расстоянии кабельтова [18] от берега. Это была небольшая гребная лодка, и в ней два человека.

Лодка двигалась к Истонскому пляжу, но гребцы прекратили работать и сидели, подняв весла. Находились они примерно напротив пещеры, из которой он так недавно выбрался.

«Какая жалость! — подумал джентльмен. — Если бы они показались на двадцать минут раньше, они уберегли бы мои ушибленные кости, а леди сохранили бы шали, стоившие им, наверно, целое состояние — долларов пятьсот каждая. Лодка, должно быть, все это время шла вдоль берега. Как глупо, что я ее не увидел!.. Но почему они остановились? А, мой сюртук и шляпа! Они увидели их, как и я. Слава Небу, мой бумажник и документы целы!»