Черный орден, стр. 16

– Сможешь пролезть в дыру?

– Я… Наверное, смогу.

Она еще мгновение висела на нем не двигаясь.

Острые края пролома врезались в руки.

– Фиона…

Грей почувствовал, как она вздрогнула. Девушка уперлась ногой в ремень на поясе его брюк и с ловкостью обезьяны вскарабкалась наверх, очутившись в мгновение ока на втором этаже.

Внизу полыхали книги и книжные полки.

Грей подтянулся на руках, протиснулся в отверстие и распластался на полу. И застыл посередине коридора, переводя дух.

– Сюда пожар тоже добрался, – прошептала Фиона, будто опасаясь привлечь внимание огня.

В задней части помещения мерцало пламя. Дым в верхних комнатах оказался еще более густым, чем внизу.

– Вперед, – приказал Грей, и гонка продолжилась.

Издалека доносился вой сирен. В щель между ставнями было видно, что на улице собралась толпа зевак. Среди них, вероятно, прячется стрелок, а может, и не один.

Если Грей и девушка вылезут из окна, их сразу заметят.

Фиона тоже разглядывала толпу:

– Они нас не спасут, верно?

– Значит, будем выбираться сами.

Грей посмотрел вверх и заметил мансардное окно, которое рассматривал, сидя в кафе. Нужно вылезти на крышу.

Фиона догадалась о его намерении.

– В соседней комнате есть складная лестница. – Она тут же кинулась туда. – Я частенько забиралась сюда почитать, когда Мутти…

Голос девушки дрогнул.

Грей понимал, что она не скоро забудет смерть бабушки, и положил ладонь девушке на плечо, но Фиона сердито сбросила его руку и отстранилась.

– Сюда!

Она вошла в комнату, прежде служившую гостиной. Сейчас здесь стояли несколько ящиков и потрепанный выцветший диван.

Старый канат свисал с потолка, привязанный одним концом к дверце люка, ведущего на крышу. Грей потянул за трос, и на пол к его ногам упала складная деревянная лестница. Он полез первым, Фиона за ним.

Чердак так и не обустроили до конца. В пустом помещении не было ничего, кроме крысиного помета. Яркий свет проникал через мансардные окна: одно из них выходило на улицу, другое – на задний двор. Хотя здесь было дымно, огонь сюда пока не добрался.

Снизу веяло жаром, фиберглас начал плавиться.

Подойдя к окну, Грей посмотрел вниз. Разглядеть задний двор магазина мешал конек крыши. Хотя, если Грей не видит людей, значит, и они не видят его. К тому же дым, валивший из разбитых окон первого этажа, обеспечивал дополнительное прикрытие.

Невероятно: пожар помогал беглецам! Где это видано?

Грей распахнул окно. Выждал мгновение. Никто не стрелял. На улице слышался вой сирен. Пожарные машины спешили к горящему дому.

– Первым пойду я, – прошептал Грей на ухо Фионе. – Если путь свободен…

Сзади раздался низкий гул.

Беглецы обернулись. Огромный язык пламени вырвался из пола в центре чердака. Времени оставалось все меньше.

– За мной! – приказал Грей.

Он высунулся из окна, и в лицо подул прохладный ветерок. После бесконечной духоты пожара воздух на улице показался кристально чистым.

Кровельная черепица шла под уклон, но, к счастью, не скользила под подошвами ботинок. Грей посмотрел на северный скат крыши. Промежуток между рядами домов был не более трех футов. Можно перепрыгнуть.

Удовлетворенный осмотром, Грей повернулся к Фионе.

– Порядок. Будь осторожна.

Девушка высунула из окна голову, осмотрелась и вылезла на крышу. Пригнувшись, почти на четвереньках, она двинулась вперед.

– Ты все делаешь правильно.

Фиона подняла глаза, на миг отвлеклась и, не заметив треснувшую черепицу, зацепилась за нее ногой. Девушка потеряла равновесие, упала на живот и заскользила вниз.

Грей ринулся к ней на помощь, но его пальцы схватили воздух.

Девушка отчаянно пыталась удержаться. Осколки черепицы, со стуком подпрыгивая, катились вниз, постепенно превращаясь в лавину.

Грей распластался на животе, не в силах ничем помочь.

– Желоб! – запоздало крикнул он. – Хватайся за желоб!

С края крыши посыпалась битая черепица. Осколки падали на мощеный двор и разбивались со звуком взорвавшейся петарды.

Потом Фиона, взмахнув руками, соскользнула с края кровли.

И пропала из виду.

3

Укуфа

10 часов 20 минут

Природный заповедник Хлухлуве-Умфолози

Зулуленд, Южная Африка

На другом краю света, за шесть тысяч миль от Копенгагена, по нехоженым диким просторам Южной Африки катил открытый джип.

Несмотря на ранний утренний час, иссушающая жара властно вступала в свои права, развешивая над саванной дрожащее марево миражей. В зеркале заднего вида мелькали выжженные солнцем бескрайние дали и заросли колючего кустарника. Впереди высился небольшой холм, густо поросший кривыми акациями.

– Мы не заблудились? – спросил Кхамиси Тейлор, до упора вывернув руль, чтобы проскочить через высохшее русло речки.

Пыль поднялась столбом.

Доктор Марсия Фэрфилд привстала с переднего сиденья, придерживаясь рукой за край ветрового стекла, чтобы не упасть, и указала рукой вперед:

– Поворачивайте на запад. Там будет глубокая впадина.

Кхамиси переключил передачу и повернул вправо. Как инспектор по охране дичи охотничьего заповедника Хлухлуве-Умфолози, он был обязан соблюдать установленные правила. Браконьерство – не просто серьезное правонарушение, это суровая реальность. Особенно в отдаленных уголках заповедника.

Соплеменники зулусы тоже порой прибегали к традиционным видам охоты. Приходилось перевоспитывать даже некоторых старых друзей дедушки. За это старики наградили его прозвищем, которое можно было перевести с языка зулу как Жирный. Вслух прозвище произносили с легкой насмешкой, но Кхамиси понимал, что под улыбкой кроется неприязнь – нечего браться за работу белого человека!

Его считали прихвостнем, который жирует за чужой счет. К тому же в родных местах он по-прежнему оставался почти чужаком, потому что в двенадцать лет, после смерти матери, отец увез мальчика в Австралию. Добрую половину жизни Кхамиси провел на окраине города Дарвина, даже проучился два года в университете в Квинсленде. И вот теперь, в двадцать восемь лет, вернулся, получив должность инспектора по охране дичи, наполовину благодаря своему образованию, наполовину – старым связям с местными племенами.

И сразу заработал кличку Жирный.

– Нельзя ли ехать быстрее? – требовательно спросила пассажирка.

Доктор Марсия Фэрфилд, седеющая женщина-биолог из Кембриджа, пользовалась в заповеднике большим уважением. Она участвовала в проекте сохранения носорогов Рино, и за это ее частенько называли «носорожьей Джейн Гудолл» [13]. Кхамиси нравилось с ней работать. Может быть, ему импонировала простота ее облика: от выцветшей куртки-сафари цвета хаки до серебристых седых волос, собранных на затылке в простой хвост. А может быть, завораживала ее увлеченность работой.

– Даже если самка умерла при родах, детеныш мог остаться в живых. Вот только долго ли он протянет? – Женщина стукнула кулачком по краю ветрового стекла. – Только бы не потерять обоих.

Инспектор по охране дичи Кхамиси хорошо ее понимал. По сравнению с семидесятыми годами двадцатого века популяция африканских черных носорогов уменьшилась на девяносто шесть процентов. Заповедник Хлухлуве-Умфолози делал все возможное, чтобы спасти редких животных. Национальный парк считал эту работу своей главной задачей. Каждый черный носорог был здесь на счету.

– Мы нашли ее благодаря вживленному радиомаяку, – продолжала доктор Фэрфилд. – Заметили с вертолета. Однако если самка родила, детеныша нам не отыскать.

– Разве малыш не остается рядом с матерью? – спросил Кхамиси.

Он сам не раз находил детенышей диких зверей. Два года назад пару львят подобрали у остывшего трупа матери, застреленной спортсменом-браконьером.

– Нам нужно обязательно их найти. Труп матери привлечет хищников. Если детеныш останется рядом с мертвой самкой, весь в крови после родов…