Африка грёз и действительности (Том 3), стр. 17

Алмазная лихорадка

Тысячи полубезумных искателей алмазов, наводнивших этот край, копали землю наперегонки, мешая друг другу. Сначала они не решались углубляться в землю более чем на полметра, чтобы их не обошли другие и не собрали алмазы с поверхности более легким способом. Один искатель алмазов, утомленный безрезультатными поисками, присел на минутку у стены глиняной хижины, чтобы покурить, и вдруг ногой выгреб из пыли крупный алмаз. Тогда он начал ковыряться в известке хижины и стал вытаскивать алмазы из ее стен. Другой нашел алмазы в разрушенном свином хлеву. Кимберли безумствовал. Искатели набрасывались на дома и разрушали их, все подряд, чтобы искать алмазы в обломках. Потом пронесся слух, что группа искателей — «Колсберг парти», копавшая на большей глубине, добилась блестящих результатов. Тогда в воскресенье 16 июля 1871 года искатели набросились на площадку в несколько десятков квадратных метров и начали рыть землю вглубину. Так появилась шахта «Колсбергские копи», или «Нью-Раш», предшественница пресловутой «Биг Хол» — «Большой ямы».

Мы стояли на краю ямы «Биг Хол» примерно через час после восхода солнца, когда в изгороди вокруг величайшего в мире кратера, вырытого руками человека, открываются двое или трое ворот. Солнечные лучи озарили западные откосы верхней части воронки и пытались постепенно проникнуть вглубь по отвесным стенам пропасти. Безмолвно стояли мы над этой мертвой пастью, ставшей самым выразительным памятником человеческой алчности, слепой жажды наживы. До сих пор, по прошествии более 75 лет с того дня, как Флитвуд Payсторн — один из искателей колсбергской группы — впервые наклонился над этим местом, вся окрестность здесь выглядит, словно гигантская свалка. Глина и камни разбросаны на несколько сот метров в окружности, а вся окрестность усеяна более мелкими ямами. Камни и глина. Мы потратили почти полчаса на то, чтобы обойти эту яму.

1600 метров составляет длина ее окружности, причем обходить яму можно, лишь держась на почтительном расстоянии от края, за проволочной оградой. Диаметр «Биг Хол» составляет более 500 метров. До глубины 100 с лишним метров воронкообразный кратер сужается, а дальше он спускается почти цилиндрическим сечением до самого уровня воды, которая на глубине 260 метров затопила остаток этого гигантского отверстия, доходившего некогда до 854 метров. 25 миллионов тонн алмазоносной породы выкопали человеческие руки в течение нескольких лет, пока часть ямы не завалила земля, а остальное не затопила вода. Сколько пота и крови, сколько надежд и разочарований погребено в этой пропасти, зияющей здесь и поныне, как и десятки лет назад.

Тягостная тишина нависла теперь над этим кладбищем, огороженным проволокой. Трудно представить себе, что в этих местах некогда кишел обезумевший людской муравейник, что здесь была площадка, на которой тысячи людей копошились, как черви, в яростном исступлении вгрызаясь в недра земли, и рычали в упоении, если им удавалось выкопать из глины сверкающий камешек. Едва ли можно найти более яркое и правдивое свидетельство о тех днях, чем строки, вышедшие из-под пера доктора Голуба, который стоял на этом месте через полтора года после открытия месторождений.

«Зрелище, которое открывается, если смотреть на любую крупную алмазную копь с гребня одного из нагроможденных вокруг глиняных валов, настолько своеобразно, что не хватает слов для правильного его описания», — пишет двадцатипятилетний доктор Эмиль Голуб.

Взору исследователя, стремившегося познать нераскрытые тайны загадочной Африки, на пороге его первой африканской экспедиции открылась следующая картина.

«Выработки можно сравнить с большой котловиной в виде кратера, которая до того, как люди начали в ней работать, была до самого края, где мы сейчас стоим, заполнена массой изверженных вулканических пород, в частности алмазоносной глиной, образовавшейся из выветренного рыхлого зеленого туфа; в настоящее время эта котловина раскопана на значительную глубину. На четырехугольных участках (claim) этой вулканической котловины, разрытых до различной глубины, в хаотическом беспорядке разбросаны массы земли: в одном месте в виде столбов, башен, плоскогорий, в другом — в виде ям, валов, рвов и уступов. Не надо обладать слишком живым воображением, чтобы этот лабиринт напомнил город, разрушенный сотни лет назад и теперь снова вызванный к жизни каким-то чудом. Так выглядят эти копи, особенно в вечерних сумерках или когда бледный свет полной луны озаряет их глубины.

Однако призрак исчезает, когда на дне этой глубокой и темной котловины вы обнаруживаете бьющую ключом жизнь, напряженную, шумную деятельность, и невольно тогда напрашивается сравнение с развороченным муравейником. Одурманивают рассудок необозримое множество проволочных канатов, натянутых, словно гигантская паутина, над темной долиной, и несметное количество подъемных бадей, напоминающих блестящие узлы, которые съезжают вниз и поднимаются вверх. Чужестранец не сможет также долго выдержать шум многочисленных скрипучих блоков, свист стальных канатов и грохот падающей глины. Все это к тому же перекрывается пением и криками рабочих и хлюпаньем насосов, выкачивающих воду из шахты. Оглушенные, покидаем мы это место, в котором скрыто новое чудо света».

В те времена на четырех важнейших месторождениях, скученных на небольшом пространстве, было занято до 20 тысяч негров, большей частью готтентотов, гриква, корана, бечуанов и зулусов. [17] О способе добычи доктор Голуб пишет:

«Алмазные копи имеют от 15 до 70 метров в глубину и от 200 до 760 шагов в диаметре. Называются они «diggings», или же «kopjes», и каждая из них разделена на «claims» — квадраты или прямоугольники шириной в три метра и длиной в девять метров или по девяти метров как в длину, так и в ширину.

Лучше всего наблюдать работу можно на кимберлийских копях. Они занимают наименьшую площадь; но это месторождение, как самое богатое, привлекло наибольшее количество искателей алмазов, и они не были в состоянии строить подъемники, которые вначале устанавливались на близком расстоянии один от другого и приводились в движение руками. Поэтому были сооружены огромные леса из шведских еловых досок, разделенные на три этажа; на каждом этаже был установлен подъемник, так что на площади в два квадратных метра размещались три подъемные машины. Эти леса устанавливались таким образом, что в каждой группе от 18 до 30 искателей алмазов могли поднимать породу из своих шахт. Теперь насыпи по краям шахт застроены большими подъемными сооружениями; они приводятся в движение лошадьми, а также паровыми машинами, привезенными из Англии. Теперь уже не разрешается, чтобы содержащая алмазы порода перебиралась на месте, как только ее поднимут на поверхность, потому что прежде, когда так поступали, возникало много недоразумений. Искатель должен отвезти добытую породу на свой участок или на участок, специально снимаемый для этой цели где-либо за городом, и только там может ее перебирать.

Поиски алмазов в глине теперь также затруднены по сравнению с прошлым. В свое время породу, содержащую алмазы, очищали от самых грубых примесей, прибегая к различным ситам, а затем остаток высыпали на плоский стол и перебирали при помощи куска жести или небольшой дощечки. При таком способе много драгоценных камней, особенно мелких, оставались незамеченными; поэтому теперь в окрестностях кимберлийских разработок продается порода, уже перебиравшаяся ранее в поисках алмазов. В результате новой ее переборки многие покупатели получили значительную прибыль».

Доктор Голуб, который как раз в конце 1872 года начал в Кимберли свою врачебную деятельность, располагал большими возможностями для обстоятельнейшего ознакомления с местными условиями.

В своей книге «Семь лет в Южной Африке» Голуб пишет: «Велико было число тех, кому счастье улыбнулось и кто за короткое время составил себе состояние; однако больше было тех, кто потерял здесь все. Преобладающее большинство здесь опускалось морально, так как месторождения вскоре превратились в вертеп всяческих пороков. Для алмазных месторождений 1870–1871 годы были золотым веком, когда случалось, что заносчивый искатель закуривал свою глиняную трубку банковым билетом в пять фунтов стерлингов. Учитывая большое количество чернокожих рабочих и цены на поставляемый товар, легко можно понять, что здесь совершались поразительные мошенничества, особенно туземцами, причем самыми изощренными способами. Чтобы воспрепятствовать этому, были изданы драконовские законы, направленные как против продавцов, так и против покупателей присвоенных драгоценных камней. Кроме того, был подобран специальный штат сыщиков, которые должны следить за тем, чтобы на алмазных копях не обретались нарушители этих законов. Кто преступил указанные законы, наказуется тюрьмой и тяжелыми работами на строительстве общественных сооружений, денежными штрафами до 500 фунтов стерлингов, а во многих случаях телесными наказаниями, например кошкой-девятихвосткой».