Через Кордильеры, стр. 75

ПЕРУ СНАРУЖИ И ВНУТРИ

«ПЕРУ ПОРВАЛО ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ С ПРАВИТЕЛЬСТВОМ ПЕРУ».

Такой напечатанный дюймовыми буквами заголовок появился 29 августа 1949 года на первой странице газеты «Семанарио Перуано». Пожалуй, ничто более красноречиво не говорит о внутриполитическом положении в республике Перу, чем эта фраза. Правда, годом позже вряд ли кто в Перу рискнул бы ее написать, не опасаясь, что это будет последняя фраза в его жизни.

Политическая власть в Перу находится в руках президента военного совета генерала Одриа [24], одного из самых жестоких военных диктаторов, который был когда-либо известен в Перу. За последние сто лет редко кто из президентов приходил к власти в этой стране конституционным порядком. А уж если и случалось такое чудо, то в президентском дворце он обычно не дотягивал до конца своего избирательного срока. Насилие и дворцовые перевороты были самым естественным средством и прихода к власти и потери ее.

Генерал Одриа также придерживался испытанной традиции — в первой половине цикла. От второй, менее приятной, он старался оградить себя с того момента, как ему удалось прибрать правительство к рукам. Для устранения противников он избрал очень простой путь. Мы имели не слишком приятное удовольствие завершить вместе с перуанцами второй год жизни страны, находившейся на чрезвычайном положении. В течение целых двух лет в Перу категорически запрещено выходить из дому после одиннадцати часов вечера. В первые недели это распоряжение выполнялось неукоснительно, потому что устрашающих примеров было более чем достаточно. Но со временем жизнь, по крайней мере внешне, нормализовалась. И только после этого чрезвычайное положение стало действенным оружием военной диктатуры. Теперь уже не было необходимости сочинять сложные и маловероятные обвинения против политических противников и выдавать ордера на их арест. Достаточно было немного подождать возле их дома после одиннадцати часов вечера.

Семнадцатое ноября перуанских студентов [25]

В тридцатые годы, в трагический период сильнейшего экономического кризиса, перуанский народ стал возлагать большие надежды на политическую партию Alianza Popular Revolueionaria Americana — Американский народно-революционный союз, основанный в 1924 году журналистом Виктором Раулем Айя-де-ла-Торре. Центральный пункт программы партии АПРА требовал освободить трудящихся и прежде всего индейских батраков и рабочих революционным путем; подавить влияние внутренних и внешних экономических хищников; провести широкую земельную реформу; организовать новые школы и значительно повысить жизненный уровень тех слоев населения, которые до сих пор подвергались дискриминации.

Социальную программу партии уже с самого начала пронизывал элемент национализма, живительной почвой для которого было сопротивление перуанского народа проникновению и распространению влияния североамериканцев. Поэтому Айя-де-ла-Торре одним из ведущих лозунгов своей партии провозгласил: «Contra el imperialismo yanquib — «Против североамериканского империализма!» Он предлагал всем государствам Латинской Америки объединиться вокруг этой программы.

Столь кардинальной и смелой программой Айя-де-ла-Торре завоевал доверие простых людей. Его популярность росла неудержимо, как лавина. И хотя АПРА была временно объявлена вне закона, у нее непрерывно росло число сторонников в Перу, Боливии, Эквадоре и Колумбии. В глазах индейского народа Айя-де-ла-Торре вырос в легендарную фигуру.

Не раз, начиная с 1931 года, АПРА получала большинство голосов на всеобщих выборах в Перу. Часто с нею блокировалась коммунистическая партия. В 1945 году выборы выиграл блок партий, становым хребтом которого была АПРА. По действующим законам Айя-де-ла-Торре должен был стать президентом, но он отказался от этой должности. Президентом стал либерал и кандидат демократического фронта Бустаманте, несмотря на то, что АПРА сохранила абсолютное большинство в обеих палатах парламента.

Первый удар по вере в партию АПРА нанес президент Бустаманте, после того как он без стеснения, а также и без особого сопротивления с их стороны, изгнал апраистов из правительства. «Революционер» Айя-де-ла-Торре не очень сопротивлялся. Он круто повернул руль, наплевал на все ранее данные обещания и без колебаний изменил цвет своей партии. Он выкрасил ее в панамериканизм и начал распространять слепую ненависть не только к Советскому Союзу, но и ко всем славянам. Полякам, чехам, югославам и болгарам, поселившимся в Перу, он угрожал изгнанием из страны и конфискацией имущества. И наряду с этим он избегал каких бы то ни было угроз в адрес представителей иностранных трестов и концернов.

Ломка политической программы весьма быстро выбила почву из-под ног Айя-де-ла-Торре, и во время военного путча, совершенного Одриа, он бежал от его полиции в колумбийское посольство в Лиме, откуда не высовывал носа целых два года.

Мы осмотрели, правда издали, место его бесславного заточения.

Посольство Колумбии в Лиме днем и ночью охранялось пешими, конными и моторизованными отрядами полиции, располагающей легким оружием всех родов. Зенитные прожекторы каждую ночь заливали ослепительным светом виллу посольства и подходы к нему. Полиция не разрешала никакому транспорту останавливаться в прилегающих улицах. Пешеходы старались за версту обходить это опасное место. Ведь закон о чрезвычайном положении все еще был в силе.

С той минуты, когда спор между Колумбией и Перу о предоставлении права политического убежища был вынесен на рассмотрение международного суда в Гааге, на вилле в центре лимского парка сосредоточилось внимание всей Южной Америки.

Наконец Айя-де-ла-Торре удалось избежать ареста, ордер на который был выдан Одриа, и гнева своих бывших сторонников. Дальнейшую его судьбу Уильям 3. Фостер описывает такими словами:

«Бывший революционер Айя-де-ла-Торре сегодня один из самых злобных врагов всего прогрессивного и один из самых ярых противников Советского Союза. Он перестал болтать о борьбе с империализмом, а его «социализм» все дальше уходит в прошлое. Как и Браудер, он утверждает, что американский империализм явление прогрессивное. По приглашению Рокфеллера он приехал в Соединенные Штаты. Он выродился в ярого защитника всей трумэновской внешнеполитической программы, плана Маршалла, доктрины Трумэна, атомной дипломатии, войны в Корее и всего того, что является логическим завершением его руководящей политической линии».

Честные сторонники прежней революционной программы партии АПРА постепенно примкнули к Коммунистической партии Перу, в рядах которой вместе с рабочими находится также большая часть лимских студентов и много выдающихся ученых и университетских профессоров. Университет Сан-Маркос, старейший на всем западном полушарии, стал центром прогрессивных сил Перу. Именно поэтому он превратился в очаг упорнейшего сопротивления военной диктатуре Одриа.

В 1949 году перуанские студенты пережили свое 17 ноября. Они укрылись в стенах старого университета и выступили против посланных Одриа отрядов полиции и солдат. Произошли столкновения. После нескольких дней безуспешной осады танки Одриа проломили ворота университета и вынудили студентов сложить оружие. Большинство из них было тут же брошено в тюрьмы, рассеянные по всей республике. Из университета были уволены лучшие профессора, и правительство рассредоточило отдельные факультеты по всем уголкам Лимы, чтобы предотвратить какую бы то ни было возможность скопления и организации студентов в едином центре. И все же оно ни на минуту не усомнилось в том, что огонь сопротивления не перестал тлеть и что он может в любой момент вспыхнуть ярким пламенем,