Африка грёз и действительности (Том 2), стр. 48

В «университет» Макарере-колледж, единственное высшее учебное заведение на всей территории Британской Восточной Африки, стекаются студенты не только из четырех стран, входящих в состав колонии, но и из обеих Родезии и Ньясаленда. Общая площадь всех этих стран составляет три миллиона квадратных километров. Колониальные власти разрешают принимать в университет только 200 студентов. Чтобы более наглядно изобразить эти невероятные данные, поясним, что при таком же соотношении во всех высших учебных заведениях Чехословакии могли бы учиться только девять человек. [50]

Такой вывод, разумеется, не нуждается в комментариях. Он только лишний раз показывает, как яростно сопротивляются империалистические государства развитию всеобщего образования в своих колониях, протекторатах, мандатных территориях и доминионах. Они прекрасно понимают, что, не допуская колониальную молодежь в школу, они удерживают в своих руках одно из важнейших орудий политики колониального угнетения. Однако ограничение приема и строгий контроль над контингентом слушателей в нескольких высших учебных заведениях колоний приводит и к другим последствиям, гораздо более серьезным и опасным.

Мы убедились в этом из бесед с представителями прогрессивных кругов в разных странах Африки. В Хартуме во время такой беседы о выпускниках медицинского факультета, мы услышали:

— Не думайте, что из этих нескольких десятков суданцев, покидающих факультет с университетскими дипломами в карманах, вышли преданные защитники своего народа и борцы за его лучшее будущее. Как раз наоборот. Их продуманно отобрали и годами обучали с таким расчетом, чтобы воспитать из них послушные инструменты колониальной политики. Они разъедутся по провинциальным городкам, где в большинстве получат очень доходные места и где им не угрожает никакая конкуренция; там они станут проводниками буржуазной идеологии и защитниками хартумского правительства…

Так же обстоит дело и в Восточной Африке.

Истинные цели изощренной британской империалистической политики и в данном случае прикрываются красивой фразой:

— Мы должны сохранить высокий уровень обучения, поэтому мы так строго отбираем студентов…

Глава XXVIII

ЧЕРЕЗ ЗАПАДНУЮ УГАНДУ К ПИГМЕЯМ КОНГО

При взгляде на карту Центральной Африки поражает необычная линия границы, отделяющей Уганду от Бельгийского Конго. Условная линия раздела прорезает озеро Альберт с севера на юг, круто вздымается в надоблачную высоту по острым гребням Лунных гор и, достигнув 5119 метров над уровнем моря, устремляется вниз, в озеро Эдуард. Цепь интереснейших африканских озер, воды которых много тысячелетий тому назад заполнили глубокие впадины, протянувшиеся с севера на юг, дополняется южнее озера Эдуард чудесным озером Киву и далее самым длинным из всех — Танганьикой.

Третий по высоте горный массив Африки носит название Рувензори, что на языке местного племени банту означает Лунные горы. Когда смотришь на этот горный массив на закате, нельзя не согласиться, что более выразительное название для него трудно было бы подобрать. Когда мы увидели Рувензори впервые, его вершины утопали в серых, свинцовых тучах, будто плыли над кронами банановых рощ. Силуэты расчлененных вершин Рувензори едва заметным контуром вырисовывались в густой синеве, стекающей по склонам, а огненные лучи заходящего солнца пронизывали над ними узенькую серебристую кайму туч. Лунные горы, готовясь ко сну, снимали с себя королевский ореол огня и льда.

Где-то под прикрытием свинцовых туч лежали вечные снега и ледяные поля Рувензори. Над Лунными горами рассыпались сверкающие осколки звезд, и месяц сиял на горизонте между вершинами стройных кипарисов Форт-Портала, лежащего у их подножия. Месяц плыл по экваториальному небу, непривычный, похожий на серебряное каноэ на темной глади озера, и спускался все ниже. Символ Лунных гор, почивавших на западе под бархатным покрывалом африканской ночи…

Чудо-дорога под Рувензори

Когда мы проезжали по Кении, нам во многих местах приходилось слышать странные рассказы о каком-то таинственном шоссе где-то на границах между Угандой и Бельгийским Конго. Как-то раз мы даже слышали, что ни один водитель, проехавший однажды по загадочному шоссе, никогда больше на это не отважится. Обрывистые склоны Лунных гор с одного края, бездонные пропасти с другого, резкие изгибы, размокший грунт, невозможность уклониться в сторону, головокружение…

Так примерно можно было бы в телеграфном стиле описать таинственное шоссе в стране, лежащей в сердце Африки и окутанной покровом молчания. Мы проехали по горным дорогам Марокко, познакомились с коварными серпентинами прибрежного шоссе в Алжире, с идущей от него дорогой вглубь страны, видели дерзкие дорожные сооружения Киренаики и спускались по бесчисленным поворотам к Эс-Саллуму на границах Египта. Потрясающие дороги Эритреи отодвигали все остальное в тень. Но нас ожидали впереди горные дороги Эфиопии. Мы были на пресловутом Перевале Смерти и поднимались затем в нашей «татре» на высоту 3200 метров над уровнем моря. Поэтому загадочное шоссе под Лунными горами особенно привлекало нас возможностью дополнительно испытать технические качества машины в тропическом климате в таких местах, где мы не рассчитывали на высокогорное шоссе.

Форт-Портал, небольшой поселок у северо-восточного склона Рувензори, расположен на высоте 1600 метров над уровнем моря. Поселок скорчился под могучим горным массивом, утопая в необозримом море банановых плантаций. Кажется, нигде в Африке нельзя увидеть такого огромного количества гигантских зеленых листьев, укрывающих под своими растрепанными краями длинные связки зреющих бананов. Плантации кофейного, хинного дерева и чая, отмирающие плантации каучуконосов и необозримые кукурузные поля — так выглядят окрестности Форт-Портала, представляющие собой входные ворота в один из величайших первобытных лесов Центральной Африки — Итури. Уганду задевает только край этого леса. Весь остальной обширный лесной массив находится по другую сторону реки Семлики, соединяющей озера Альберт и Эдуард, там, где начинается территория Бельгийского Конго.

Проезжаем туннелем банановой рощи мимо нескольких негритянских деревень с характерными круглыми хижинами. Неожиданно открывается поразительный вид. Европейцы в Форт-Портале отзываются о нем как о very interesting (очень интересном). Они подтверждают, что по дороге в Бундибугья встретятся два ущелья — эскарпы. Дорога, говорят, интересная.

Мы решаем, что истина находится где-нибудь посередине между фантастическими россказнями и сухой констатацией факта наличия двух ущелий. Если посмотреть на глубокую долину, спускающуюся террасами далеко вниз впереди, а затем взглянуть на склоны гор, вздымающиеся с левой стороны вверх под невероятно крутым углом, то более правдоподобными покажутся слухи, предупреждавшие об опасности, а не оптимистические сведения, полученные от местных жителей. Возможно, что люди, каждый день имеющие перед глазами Лунные горы, измеряют масштабы Рувензори, главный хребет которого скрывается за первым барьером скалистых стен, по-другому, чем мы. Им, вероятно, уже не кажется, что крутые скаты тысячеметровой высоты каждое мгновение грозят опрокинуться в долину.

Километр за километром спускаемся вниз по узкому ущелью, которому конца не видно. Хоть мы тормозим постоянно и едем на первой и второй скоростях, но все же машину трудно удерживать. На крутых поворотах приходится ехать очень медленно, потому что их изгибы наклонены не внутрь, а наружу, как будто строители шоссе утратили всякое представление о логике. Но внимательно осмотрев дорогу с противоположной стороны, мы убедились в том, что они были правы. Кажущееся противоречащим здравому смыслу устройство поворотов — единственное средство спасти дорогу от размывания дождями. К тому же это лучше, чем десяток предупреждений, заставит водителя снизить скорость.