Дядюшка Робинзон, стр. 47

Но несмотря на то, что остров казался дядюшке Робинзону совершенным и изобильным, все-таки чего-то не хватало. И однажды вечером дядюшка высказал свои сомнения.

— Но чего же не хватает? — удивилась миссис Клифтон.

— Я точно не знаю, но мне кажется, что наш остров как бы недостаточно серьезен, что он будто бы и не существует.

— О да! — ответил инженер. — Я вас понимаю, дядюшка Робинзон. Наш остров необходимо узаконить.

— Совершенно верно.

— Ему необходимо дать название.

— Название! Название! — закричали дети хором. — Давайте дадим нашему острову название!

— Да, — отозвался отец, — и не только острову, но и отдельным его частям. Это облегчит в будущем наши действия.

— Да, — согласился дядюшка Робинзон. — Когда нам вздумается пойти куда-нибудь, мы, по крайней мере, будем знать, куда именно мы идем.

— Ну так что же! Давайте придумывать названия! — закричал нетерпеливый Роберт. — Я предлагаю назвать наш остров в честь Роберта Клифтона.

— Одну минутку, мой мальчик, — прервал сына инженер. — Ты думаешь только о себе. Если мы действительно хотим назвать мысы, выступающие в море скалы, реки, горы да и сам остров, то должны дать им такие названия, которые напоминали бы нам о каких-либо фактах или обстоятельствах. Будем действовать по порядку. Прежде всего необходимо дать имя острову.

Обсуждение длилось долго. Все предлагали много названий, но никак не могли прийти к согласию.

— Право же, — сказал дядюшка Робинзон, — думаю, мне удастся примирить вас. У всех цивилизованных народов первооткрыватель имеет право давать собственное название своему открытию, и именно поэтому я предлагаю назвать наш остров островом Клифтона.

— Постойте, — живо откликнулся инженер. — Поскольку эта честь должна быть оказана настоящему первооткрывателю, спасителю моей жены и моих детей, нашему преданному другу, то мы назовем этот остров Флип-Айленд!

Раздалось громкое «ура». Дети окружили дядюшку Робинзона. Мистер и миссис Клифтон встали, чтобы пожать руку достопочтенного моряка. Тот не мог скрыть своего волнения и начал было отказываться от оказанной ему чести, однако все высказались за предложение инженера. Дядюшка Робинзон в конце концов был вынужден сдаться. Таким образом, название Флип-Айленд окончательно закрепилось за островом. Именно под ним он и будет фигурировать на современных географических картах.

Чтобы не остаться в долгу, дядюшка Робинзон уговорил назвать вулкан, возвышавшийся над островом, Клифтон-Маунт, то есть горой Клифтона. Обсуждение, как назвать остальные части острова, было долгим. Особенно горячие споры возникали между детьми. В конце концов все пришли к такому решению: бухта, в которую впадает река, получит название Первый Взгляд, так как именно она первой привлекла к себе внимание потерпевших кораблекрушение; извилистую же на всем протяжении реку назвали Серпентайн-Ривер, что говорило само за себя. Северному болоту, около которого дядюшка Робинзон нашел мистера Клифтона, было присвоено название Спасительное. Мыс, которым на севере заканчивался остров, получил наименование Старший, а мыс на противоположной, южной, стороне — Младший, в честь Марка и Роберта. Озеро, напоминавшее заброшенной на неведомую землю семье о родных краях, стало называться Онтарио. Проливу между островком и берегом было присвоено имя Харрисона, несчастного капитана «Ванкувера». А сам островок теперь назывался островком Тюленя. И наконец, гавани, которую в глубине бухты Первого Взгляда образовывало устье реки, было пожаловано название Део Грациас, [154] что явилось свидетельством благодарности Богу, который не покинул попавшую в беду семью.

Белл и Джеку было немного обидно, что их имен не оказалось в географическом списке, однако мистер Клифтон дал твердое обещание присвоить их имена первым же географическим объектам, открытым при последующих исследованиях острова.

— А что касается вашей прекрасной матери, — добавил он, — то и ее имя не будет забыто. Дядюшка Робинзон и я хотим построить удобный дом, который станет нашей главной резиденцией. Именно этот дом и удостоится чести носить имя той, которая нам так дорога. Мы назовем наше жилище Элайза-хаус.

Это известие было встречено бурными аплодисментами. Все бросились обнимать и целовать мужественную женщину.

Во время бурного обсуждения никто не заметил, как наступил вечер. Пришла пора ложиться спать. Дети и мать удобно устроились на своих кроватях, покрытых шкурами и мхом. Дядюшка Юп тоже удалился в свою хижину.

А дядюшка Робинзон и мистер Клифтон, как обычно, отправились перед сном осматривать окрестности пещеры. Дядюшка Робинзон вновь поблагодарил инженера за то, что он дал острову его имя.

— Наконец, — произнес он, — существование нашего острова удостоверено законным путем, и он может занять почетное место на географических картах. Заметьте, мсье, мы можем отстаивать свое право первооткрывателей.

— Мой достопочтимый друг, — ответил Клифтон, — это очень серьезная проблема. Нужно выяснить, был ли Флип-Айленд обитаем до нашего появления здесь. Более того, необходимо уточнить, не находятся ли и сейчас на нем люди, кроме нас, разумеется.

— Что вы хотите сказать? — встревожился дядюшка Робинзон. — У вас есть основания так полагать?

— Да, есть, — сказал инженер, понизив голос. — Но об этом я расскажу только вам. Не стоит волновать нашу маленькую колонию.

— Вы правы, мсье, — согласился дядюшка Робинзон. — Но что вы имеете в виду?

— Что? Вы хорошо знаете этого рогатого петуха, которого мы поймали и поселили в нашем птичнике?

— Конечно, очень хорошо, — ответил дядюшка Робинзон.

— Так вот, друг мой, не думайте, что этот рог, этот отросток, который наш петух носит на голове, имеет естественное происхождение. Нет. Когда петух был еще маленьким цыпленочком, ему срезали гребешок и вживили накладную шпору. Через пару недель этот настоящий привой укоренился и теперь является неотъемлемой частью птицы. Это дело рук человека.

— А сколько лет нашему петуху? — спросил дядюшка Робинзон.

— От силы два года. Таким образом, мы можем утверждать, что два года тому назад на нашем острове жили люди. И скорее всего, это были белые люди.

Глава XXIV

Дядюшка Робинзон, следуя совету инженера, сохранил в тайне их последний разговор, но выводы, сделанные Клифтоном из присутствия рогатого петуха на Флип-Айленде, были абсолютно логичными. Два года тому назад, остров, без сомнения, был обитаем. Но живут ли теперь на нем люди? Не похоже. Дядюшка Робинзон не обнаружил ни единого следа присутствия человеческих существ на этой земле. Впрочем, вопрос мог быть окончательно разрешен после тщательного обследования острова. Подобную экспедицию было решено провести на следующий год.

В октябре непрестанно дули порывистые ветры и лили затяжные дожди. Шлюпку вытащили подальше на берег, чтобы ее не разбил прибой, и ей, перевернутой вверх дном, предстояло всю зиму покоиться у подножия отвесной скалы. Ангар, служивший дровяным сараем, был заполнен аккуратно сложенными поленницами дров и охапками хвороста. Запасы мяса были основательно пополнены, а время от времени, когда позволяла погода, на охоте можно было добывать свежую дичь. Что касается птичьего двора, то он процветал. Его обитателям даже становилось тесно на огороженной территории. Хозяйка птичника, которой помогали ее дети, была всецело озабочена тем, как прокормить этот пернатый мирок. На ее попечении находилась великолепная пара дроф — самец и самка — в окружении многочисленных пушистых малышей. Эти голенастые относятся к роду Houbaropsis [155] и отличаются тем, что вокруг шеи у них растут длинные перья, напоминающие нечто вроде накидки. Дрофы питаются как травами, так и червями. Расплодились также и утки. Эти широконоски, у которых надклювье удлиняется с обеих сторон перепончатыми отростками, оживленно барахтались в искусственном водоеме. В птичнике обитала и пара черных петухов со множеством цыплят. Своим названием они были обязаны цвету гребешка, мясистого утолщения на шее, и эпидермиса, [156] хотя их мясо было белым и очень вкусным. Само собой разумеется, что внутренние стены пещеры дядюшка Робинзон обил досками. Он также соорудил шкафы. Отдельный угол был отведен для растительных продуктов, которые имелись в изобилии. Колонисты собрали огромное количество семян пинии. Здесь же хранились корни растения, принадлежащего к семейству аралиевых, встречающемуся во всех регионах земного шара. Это были корни dimarphantus edulis, душистые, немного горьковатые, но приятные на вкус. Японцы употребляют их в пищу зимой. Дядюшка Робинзон вспомнил, что ел их в Эдо [157] и что они действительно превосходны.