Хозяин химер, стр. 4
– Адам? – задумчиво вопросил Киорус.
Прислоненный к стенке кареты слуга подобострастно оскалился:
– Мугу?
– Возьмешь шесть паундов, что я обещал Кнышу, поутру сходишь в церковь, купишь лучших свечей и поставишь около каждой иконы.
– Мугу.
– Еще паунд мелочью раздашь попрошайкам.
– Мугу.
Прибегнув этому наивному самообману, некромант сразу почувствовал себя значительно лучше. Наверное, он бы даже задремал, но тут карета свернула с укатанной дороги на вихлястую тропу, и вопрос отдыха отпал сам собой.
База филиала преисподней. Общежитие полевых работников. Комната Пятого
Сосредоточенно пыхтя, я рылся в куче собственных носков с целью рассортировать их по парам.
Безуспешно. Двадцать две штуки, и все разные.
Оставалось только развести руками и признать существование некоего хитрого физического закона: носки, как и одноименные заряды, обладают тенденцией отталкиваться друг от друга. Причем носки, в отличие от одноименных зарядов, не просто отталкиваются друг от друга, но еще и прячутся. В самых непредсказуемых местах.
Бережно отложив в сторону пару если не близнецов, то, по крайней мере, родных единоцветных братьев, я грустно почесал рог, и тут из помывочного отсека донесся тонкий вибрирующий сигнал – дали долгожданную холодную воду. Ура!
Галопом доскакав до кабинки, я до отказа открутил кран и блаженно зажмурился под прозрачной освежающей струей, но приятное расслабленное состояние было злодейски нарушено хриплым голоском домашнего водяного, в просторечии именуемого душевым.
– А жрать? – сварливо рявкнули над ухом.
– Вчера только оставлял! – возмутился я, приоткрывая один глаз.
– Вот и приходил бы вчера! – отрезал душевой с самоуверенностью монополиста.– Эксплуататор проклятый!
Я хмыкнул от такой наглости и тут же получил полные уши воды – душевой насмешек не терпел.
– Жрать! – категорично повторил он.– А то холодный кран заткну!
– Погоди! Дай хоть домыться! – возмутился я.
– Ногой заткну! – пригрозил душевой.– Нет, даже обеими ногами!
Я, как был, наполовину намыленный, полез из кабины прочь. Искать какую-нибудь еду. Одну ногу в кране я бы еще вынес, но обе – это уже чересчур.
Те, кто не встречался с душевыми лично, ошибочно представляют их себе как миловидных существ с влажными блестящими кудряшками и розовой, скрипучей от постоянного мытья кожей. Следуя той же логике, самое чистое существо на свете – это слесарь-сантехник.
На деле типичный душевой представляет из себя мелкого сморчка в резиновых сапожищах до колена, мотком проволоки под мышкой, вечной колючей щетиной, ржавчиной под ногтями, нечесаной гривой цвета пакли и хронически нудным характером. Пахнет это прекрасное создание стоячими водами. И хотя некоторые эстеты деликатно именуют данный запашок «речной свежестью», сквозь тинные тона отчетливо пробиваются нотки тривиального канализационного засора.
Грустно, но приходится признать: моя собственная, можно сказать, родная домашняя нечисть относится ко мне совершенно наплевательски.
Наверное, я слишком мягкий по характеру. Вот у моей напарницы Второй совершенно иная ситуация: ее нахлебники ходят по струнке, лишний раз боятся кашлянуть и по утрам приносят строгой хозяйке кофе в постель. Что же касается лучшего друга, то Третий и вовсе проживает в гордом одиночестве, ибо не родилась еще на свете зверушка, способная выжить в нелегкой борьбе с этим прожорливым хозяином за кусок еды.
Тихо бурча под нос и придумывая страшную кару для распоясавшейся домашней нечисти, я побрел на кухню, оставляя за собой мокрую дорожку следов. Зоркий взгляд, брошенный на скудное холостяцкое хозяйство, выделил среди хаоса несколько предметов, идентифицированных мною как потенциально пригодные для еды.
К сожалению, более внимательный осмотр сократил их количество до одного.
Остатки психоделически синей колбасы отпали сразу– за это угощение душевой не то что ногами, задом трубу заткнет. Два одиноких огурца, стыдливо скорчившиеся в углу подоконника на тарелке и мастерски задрапированные пучком укропа, выглядели как прошлогодние покойники и пахли примерно так же. А вот вчерашний бутербродик, забытый на столе, оказался вполне ничего, даже не покоробился, держится молодцом. Винишко и вовсе свеженькое, практически только что открытое – еще головная боль от вечерней дегустации не прошла. Придется оторвать от сердца и добавить к бутерброду.
Пусть проклятый нахлебник подавится, очень уж освежиться хочется.
Тарелка была торжественно внесена в санитарный отсек. Огрызок бутерброда заставил зажравшегося наглеца недовольно поморщиться, но початая бутыль плодово-ягодного была принята более чем благосклонно.
Поворчав для порядка, душевой сцапал угощение и удовлетворенно забулькал в углу.
Вернувшись в душевую кабину, я принял исходное помывочное положение и некоторое время терпеливо ждал.
Тишина. И сухо как в пустыне.
– Ну! Где вода? Ты же получил обещанное! Или все-таки посмел заткнуть трубу, дрянь вонючая?
– Да я фуф не фри фем! Ее фыкуфили! – не прерывая бодрого чавканья, равнодушно поведал душевой уже откуда-то из стены.
– Что? – не понял я.– Отставить хрюканье, говори внятно! Почему холодная вода не течет? Ты долго собираешься издеваться?
– Выключили ее… о… о…о… – Короткая фраза скользнула по потолку и выплеснулась из сухого крана, дразня хвостиком прицепившегося эха.
– Выключили?! Ах ты, мерзкий сортирный барабашка! – разозлился я.– Ты же заранее должен был знать! Я весь в мыле засохшем! Почему не предупредил?!
– Ага! – хихикнули из унитазного бачка.– Хрен бы ты тогда мне поесть дал!
Смыв с себя корку подсохшей пены кипятком под надрывные завывания «Ой, рыбина-а кудрявая-а-а-а…» счастливого душевого, я громко пообещал в самое ближайшее время угостить кое-кого пирожками с отравой, вытерся и, пыша одновременно телесным и душевным жаром, отправился одеваться.
Любовно составленной «пары» носков на месте не было.
Кошки Шивы тоже – вот странное совпадение!
Натянув на копыта то, что осталось от былой роскошной коллекции, я впрыгнул в раздвоенные по подошве ботинки, застегнул полевую форму, тихо выругался и еще минут десять потратил на то, чтобы отчистить камуфляж от налипшей серой шерсти.
Здравствуй, воспетое поэтами романтическое время – весна! Пришла, долгожданная ты наша, пора любви и кошачьей линьки!
Закончив приводить себя в порядок, я мельком глянул в зеркало, полюбовался нашивками, стряхнул с рогов пылинки и пригладил волосы.
– Краса-а-авец! – ехидно протянул в наушнике голос курирующего администратора.– Чистый, аккуратный – хоть картину рисуй! Только напрасно ты, Пятый, так старался. Полевой комбинезон не понадобится. Работенка сегодня предстоит несколько… э-э-э… специфическая…
– И в чем специфика? – насторожился я.
– Если коротко, будешь сопровождать смертное лицо мужского пола из пункта А в пункт Б.
– И только-то? – оскорбился я.– С каких это пор Организация выполняет функции охранного агентства? Я полевой работник шестого ранга!
– Слушай, сынок, хватит привередничать. Дали работу – делай ее. Сейчас не до тебя, других проблем хватает.
– Ага, – загорелся я.– Ловлю на слове! Значит, про масштабную боевую операцию все правда! Недаром в общаге по углам шушукаются! Расскажите подробности, до смерти любопытно.
– Пятый! – укорил куратор.– Ты просишь меня выдать служебные тайны? Меня?!
– Лучше узнать правду от родного курирующего администратора, чем питаться слухами, – твердо сказал я.
– Не имею права разглашать!
– Ну и ладно. Сейчас пойду в курилку и все узнаю лично от товарищей по филиалу.
– Вот уж поистине сверхнадежный источник! – Из наушника вылетел презрительный смешок.– Эти твои так называемые товарищи только и умеют, что байки травить!
– Ошибаетесь. Например, я в курсе того, что позавчерашней ночью душа покойного архимага Аша, принимающая вечные муки на нижнем круге преисподней, взлетела над сковородой и начала бешено крутиться вокруг своей оси, потому что кто-то из смертных потревожил его могилу. Говорят, две панны сначала почистили гроб на предмет золотишка, а потом надругались над мертвым телом.