Джинн из подземки, стр. 74
– Идиот! – ругнулся Нилс, на ощупь подбирая светильник, нервно щелкая штырьком и убеждаясь в том, что прибор сломан.
Дальше началось самое странное.
Протянутая в пространство рука деревьев не нащупала.
Только что возвышалась перед носом здоровенная ель, и нет ее. Нос тот же, но перед ним пустота. Запах хвои и коры дразняще щекотнул ноздри и тоже куда-то испарился, сменившись прежней затхлой духотой.
Вервольфиха сама скользнула под локоть, догадавшись о душевном смятении монаха.
– Как это вышло? – спросил у племянницы Нилс, прекрасно понимая, что вразумительного ответа ждать бесполезно.
Варуша что-то рыкнула с явной досадой, потом вырвалась из-под руки и умчалась, смешно пришлепывая подушечками лап по полу или земле – Нилс уже и сам не знал. Вернулась зверюга с добычей. Нащупав носом ладонь монаха, она бережно пихнула в нее небольшой прямоугольный предмет.
Монах скривился. После визита в магическую лавку он заполучил стойкое недоверие к картонным коробочкам, особенно если не видел, что на них написано. Но вервольфиха тыкалась с такой настойчивостью, что Нилс коробку открыл и нащупал внутри нечто похожее на обычное зажигало.
Нечто похожее на зажигало зажигалом и оказалось. Вот только, на беду, почти пустым. Выплевывая из себя нежизнеспособную искру, оно тут же гасло. Впрочем, этих коротких искр Нилсу вполне хватило, чтобы убедиться, что лес действительно существует, но только лишь при свете.
Есть свет – стоят деревья, которые можно потрогать, понюхать и даже лизнуть (вервольфиха именно это и проделала). Ухает сова, ползет гусеница, трещат иглы под ногами.
Нет света – нет леса. Протянутая рука свободно пересекает пространство, под ногами гладкий пол, эхо от голоса упирается в потолок, а сова затыкается на «полуухе», как подстреленная.
Морок.
Варуша, словно решив, что выполнила свой долг полностью, неслышно отошла в сторонку. Видимо, прилегла.
Напряженную тишину разрядил Михаил. Дружески стукнув монаха по спине ладонью, больной брат на миг прекратил чавкать и совершенно искренне пожаловался:
– Уф, наелся… Пить теперь хочу. Эти штучки из ящичка такие вкусненькие, но чересчур соленые. Нилс, здесь есть вода?
Вот вам и рассказы о якобы беспомощности душевнобольных, над которыми всякий надсмеяться может! Пока вполне здоровый мозгами Нилс не нашел в кромешной темноте ничего, кроме увесистого камня, поранившего ему ногу, скудоумный брат уже до отвала налопался чего-то «вкусненького» и требует воды! Смешно!
Эх, жаль, не додумались взять факел! А может, вернуться? Буквально на секундочку высунуться из дыры, и сейчас же назад, а?
Нилс осторожно, не отрывая подошв от пола загадочного помещения, двинулся к стене, в которой предположительно была пробитая его собственными руками дыра. Нос уперся в холодную гладь. Пальцы нервно забегали по невообразимо отполированной поверхности, отыскивая впадину. Ничего.
– Эй! – вновь возник где-то сзади голос Михаила. Вполне радостный голос, кстати. Никакого волнения, полное спокойствие и счастье.– Я тут такую штуку нашел!
– Какую? – с досадой спросил Нилс. Вот уж повезло с питомцем приюту! Так повезло! Находчивый до безобразия!
– Вот!
Нилс резко протянул руку и, видимо, выбил «штуку» у Михаила. Что-то острое вонзилось в голень, а тяжелое и холодное ухнуло прямиком на пальцы и без того пострадавшей ноги.
– Ай! Чтоб тебя…
Следующие пять или даже десять минут (самому Нилсу показалось, что прошло всего ничего) монах поливал несчастного брата такой отборной бранью, что, услышь хоть часть из нее любой церковник, наложил бы епитимью.
Однако больному речь понравилась.
Веселым козликом скакнув куда-то в сторону, он буквально через секунду вернулся и обрушил на вторую, пока невредимую, ногу Нилса очередной тяжелый предмет. Вероятно, чтобы послушать вторую часть арии, иначе чем объяснить явно разочарованный вздох Михаила в ответ на грустный стон брата.
Мужественно сжав зубы, Нилс напомнил себе о вере, готовности к самопожертвованию, обещанном настоятелем вознаграждении и, наконец, о пресловутых ведрах с бетоном и собственной шкуре. Ухватив Михаила за обшлаг рубахи (подобного попутчика лучше иметь под рукой), он со скрипом выпрямился и зашаркал вдоль стены.
Нужно обойти помещение по периметру и понять, насколько оно велико.
Под городом. Нижний ярус подземки
– Что это было? – демон настороженно прислушался и с тревогой повернулся к щуну.– Только что! Буквально минуту назад!
Гномий сторож покрутил очередного реанимированного зомби вокруг своей оси и неодобрительно крякнул.
– Отчего не отвечаешь? – нетерпеливо повысил голос Ифиторель.– Я задал вопрос! Еще один джинн вылетел из бутылки?
– Откуда я знаю,– равнодушно откликнулся щун.– В той стороне бутылок нет, только склад, где наши работают. И отстойник для незваных гостей сверху. Кажется, кто-то долбил по его стенке.
– Зачем? – удивился демон.
– Наверное, выйти хотел,– предположил сторож.
– Выйти? Там же дно сокровищницы. И стена металлическая,– растерялся демон, судорожно морща лоб.– Или я ошибаюсь?
– Не ошибаешься, металлическая,– согласился щун.– Сейчас я узнаю, не беспокойся.
Плоские подошвы зашаркали к распахнутому люку…
Вернувшийся щун выглядел слегка напряженным и отрапортовал коротко:
– Порядок. Действительно, двое людей и собака проникли на станцию, но группа дежурных их вовремя заметила и загнала в отстойник.
– Ох уж эти люди! – хмыкнул демон.– Так и норовят заползти куда не надо! Двое, говоришь? Давай-ка взглянем на этих исследователей.
– Не получится,– угрюмо доложил щун.– Они ушли.
– То есть как? – растерялся демон.– Ты шутишь?
– Вовсе нет. Один из пленников применил простейшее колдовство, усиленное случайно пролетавшим мимо джинном. Другой пробил лаз с помощью топорика, что остался после предыдущих пленников. Отстойник пуст. И дыра уже затянулась.
Когти демона вцепились в тщедушную грудь сторожа.
– Колдовство?! Около хранилища? Опять? Я же запретил! Даже черти, работающие в замке, соблюдают правила! Даже они! А люди?!
– Люди… Кому, как не тебе, знать их особенности? – Гримаса на плоском лице щуна могла сойти за страх, если бы в глазках-точечках не проглядывала смертельная усталость.– Ифиторель, маленький народ готов выполнять заключенный с тобой пятьдесят девять лет назад договор до последнего пункта. Но ты не в силах заставить себе подчиняться все население верхнего города.
Демон с отвращением и ненавистью оттолкнул от себя щуна и почти без эмоций, деловито заговорил:
– Камни. Когда я смогу их забрать?
– Как только старший садовник будет реанимирован,– четко доложил сторож.
– И?.. – вопросительно поднял брови демон.
– Как только катализатор дозреет.
– А точнее?
– Сейчас погляжу… – Щун мерно двинулся к люку, из которого недавно вылез.
Демон застонал и вцепился в собственные волосы.
– Это невыносимо! Ты ползаешь как черепаха! Куда тебя нужно доставить? Я отнесу…
Выпавшее из крыла черное перышко подхватил сквозняк и, поиграв немного, равнодушно уронил на прислоненного к стене камеры неподвижного гнома. Демону не пришлось лететь долго. Широкие подошвы щуна едва оторвались от пола, а внутрь пирамиды уже вбегал растрепанный гном с вытаращенными от волнения глазами.
– Что там? – поинтересовался сторож, зависая над вестником.
Гном рухнул на колени и в немом отчаянии воздел к вершине пирамиды беспалые руки:
– У нас несчастье! Катализатор похищен!
В первую секунду Ифиторель хотел швырнуть тело щуна на пол и вволю потоптать, но потом сдержался. Негоже ронять авторитет своего делового партнера вместе с ним. Дождавшись, пока гномий сторож невозмутимо выдал указания и гном убежал, демон плавно опустился в самый центр камеры, среди причудливо застывших восковых потеков, оставшихся после реанимации уснувших тел.