Формула победы, стр. 26
— А кто она такой, эта Стрельникофф? — поинтересовался немец — представитель фирмы — спонсора соревнований.
— Девчонка как девчонка, — пожал плечами заместитель председателя Деревяшкин. Он то и дело вытирал платком потеющую лысину. — Такая же, как и они все.
— Такая, да не такая, — покачал головой Павел Кузьмич. Он только что приехал из больницы и теперь стоял у окна, вглядываясь в возбужденные лица подростков.
— Она у них самая крутая, — авторитетно заявил референт. — Я однажды видел, как Стрельникова катается. Это что-то невозможное. Будто летает на роликах.
— Мне уже звонили из мэрии, — вздохнул председатель. — Интересовались, что тут происходит. До них дошли слухи о массовых беспорядках.
— Ага… А вот и телевидение подтянулось! Не прошло и года… — фыркнула журналистка. — ТВЦ, РТР, НТВ, ОРТ…
— А вон тот — это СNN! Ну теперь на нас весь мир будет любоваться! — возбужденно комментировал референт.
— Куда смотрит милиция? — Секретарша нервно комкала платочек. — Это же полное безобразие!
— Вот и я говорю, надо принимать меры! — Заместитель то краснел, то бледнел, его визгливый голос уже срывался на крик. — Николай Андреич, я не понимаю, почему мы медлим! Есть же проверенные методы, в конце концов. Вызвать спецназ, парочку водовозов и разогнать всю эту шайку-лейку к чертовой матери, пока еще не поздно! Уверяю вас, холодный душ и слезоточивый газ будут им только на пользу!
— Деревяшкин, сколько вам лет? — прервал заместителя председатель.
— Сорок пять, вы же знаете! — раздраженно бросил тот.
— А дети у вас есть? — задал следующий вопрос председатель.
Тот под взглядом начальства заерзал на стуле и отвел глаза.
— Нет, но…
— Вот в том-то и дело. Посмотрел бы я на вас, если бы в этой — как это вы говорите? — шайке-лейке оказались ваши дети. Не очень-то у вас рука поднялась бы травить их слезоточивым газом!
— И язык бы не повернулся! — подал голос Павел Кузьмич. — Кстати, Николай Андреич, это не ваши шалопаи в фонтане купаются?
Председатель подбежал к окну. Посмотрев, он побледнел и вынул из кармана мобильник:
— Вера! Каким образом дети оказались в парке? Я же запретил пускать их сюда! Ах, сами? Не слушаются? Да ты хоть знаешь, что тут творится? Да нет-нет, ничего… Ничего особенного! Ситуация под контролем! Не надо приезжать! Я сказал — не надо!
Он нажал на кнопку и несколько секунд считал про себя, пытаясь успокоиться.
— Да не переживайте вы так, — усмехнулся Павел Кузьмич. — У вас хорошие, нормальные дети! Там и мои внучки, Катя с Машей. Ничего с ними не случится, уверяю вас.
— Что же это вы такое говорите! Как это не случится! — пошла в атаку секретарша. — Это же бунт, неповиновение! И нечего миндальничать с ними. Нормальных детей тут нет. Нормальные дети сидят дома и слушаются родителей!
— Да, бывают такие, послушные, — кивнул Павел Кузьмич. — И в двадцать лет сидят и слушаются, и в тридцать, и в сорок… А потом просыпаются и начинают на всех вокруг срывать свою злость за то, что сидели и слушались, пока другие жили нормальной жизнью. К вашему сведению, из таких получаются самые опасные преступники!
— Так вы что же, оправдываете эту вакханалию? — вскинулась секретарша. — Предлагаете пустить безобразие на самотек? Не ожидала, что представитель силовых структур проявит слабость!
— Вы считаете, мы все вопросы решаем дубинками? — усмехнулся Павел Кузьмич. — Если есть необходимость, можно и нужно применять жесткие методы. Но как вы не понимаете, в данном случае это только ухудшит дело!
— И что же вы предлагаете? — устало спросил председатель. — Ситуация требует немедленного разрешения!
— По-моему, надо принять требование ребят, — сказал сыщик. — Восстановить справедливость. Вернуть Стрельниковой звание чемпионки и разрешить участвовать в дальнейших соревнованиях.
— А я предлагаю немедленно разогнать эту демонстрацию! — Деревяшкин воинственно взмахнул рукой. — Зачинщиков арестовать, Стрельникову и ее команду дисквалифицировать!
— Но она же не виновата в том, в чем ее обвиняют! — воскликнула журналистка.
— Это уже неважно! Она виновата в том, что творится сейчас за окнами!
Раздался телефонный звонок. Секретарша ответила, потом, побледнев, передала трубку председателю.
— Это… Это… — Женщина никак не могла справиться с волнением.
Председатель недовольно мотнул головой и вырвал трубку из рук Ангелины Ильиничны.
— Что с вами? — укоризненно произнес он. — Соберитесь! Да! Я слушаю!
— Это он! — выпалила наконец секретарша и показала пальцем наверх. — Наш префект!
— О господи, — после короткого разговора председатель положил трубку и без сил опустился в кресло. — Этого еще не хватало. Его дочки тоже, оказывается, тут. Лично просил побыстрее разобраться — вы слушаете, Деревяшкин? — максимально корректными методами. А сейчас у нас… как раз половина двенадцатого. Через полчаса мы должны объявить о своем решении.
В комнате наступила тишина — обе стороны исчерпали свои аргументы. И те и другие понимали, что ситуация зашла в тупик.
Глава 34 Главный свидетель
В дверь постучали. Сначала робко, потом посильнее, настойчивее.
— Да! Кто там, войдите! — раздраженно крикнул председатель, наливая себе минеральной воды.
Дверь приоткрылась, за ней послышался какой-то шум, шушуканье, и наконец в комнату втолкнули взъерошенного, чумазого Андрюшку.
— Марика соврала! — выпалил он, испуганно озираясь. — Я все видел! И могу рассказать!
Он шмыгнул носом и тут же вытер его рукавом.
На миг в комнате повисло молчание — взрослые удивленно разглядывали странного посетителя.
Первым отреагировал Павел Кузьмич.
— Ну наконец-то! — Сыщик расплылся в улыбке. Он подошел к мальчишке и положил ему руку на плечо. — А я-то думаю, куда это ты запропастился! Волноваться даже начал. Ты в больнице через окно спустился?
— Не, через кухню прошел! — важно заявил Андрюшка и тут же, поняв, что проговорился, закрыл рот рукой. — Ой! Извините! Я не то хотел сказать!
— То, то, — покачал головой Павел Кузьмич. — Чего уж там. Меня не проведешь! Я про тебя все знаю. Сбежал из больницы, и все тут.
— Дяденька! — Андрюшка не спускал с Павла Кузьмича испуганных, умоляющих глаз. — Это я из-за Аньки сбежал. Я позвонить же ей не могу. Я вам все-все расскажу, только вы меня в тюрьму не сажайте, ладно? А то мама больше никогда на роликах кататься не отпустит. — Глаза Андрюшки наполнились слезами, но парнишка крепился изо всех сил.
— Ладно, не посажу, — Павел Кузьмич усмехнулся в усы, вытащил мобильник. — Так какой, говоришь, у тебя домашний? Давай-ка мы для начала успокоим родителей.
Путаясь в цифрах, Андрюшка назвал номер. С того момента, как узнал, что Аню сняли с соревнований, он понял — все, приехали. Это наверняка из-за него, из-за того, что он знал и не успел рассказать. Так подвести человека! И какого — саму Королеву! Когда ребята посоветовали идти в оргкомитет и рассказать все, что ему известно, парнишка сразу же согласился.
— Надо выручать Стрелку! Скажи им, что мы никуда не уйдем, пока они ее не восстановят!
И вот теперь Андрюшка стоял перед взрослыми. Легко приятелям бунтовать там, за дверью! А попробовали бы они что-нибудь сказать тут, перед этими мрачными лицами, под пристальными взглядами!
— Ну ладно, ладно, герой! Нечего сырость разводить! Давай-ка садись, вот сюда, за стол… Воды хочешь? — голос звучал миролюбиво, доброжелательно, и мальчик немного успокоился. Он оглядел ряд бутылок и покачал головой.
— А спрайт есть?
— Ангелина Ильинична! В холодильнике должна быть какая-то фруктовая вода и бутерброды. Принесите молодому человеку! — распорядился председатель, и секретарша, недовольно ворча, направилась в небольшую смежную комнату, откуда вернулась с тарелкой бутербродов и маленькой запотевшей бутылкой.
— Приятного аппетита! — сухо проговорила она, поставив снедь перед Андрюшкой.