Душехранитель, стр. 1

Сергей Гомонов, Василий Шахов

Душехранитель

Часть 1.

«Ритуал»

ЗА СОРОК ДНЕЙ...

— О, боже! — полуослепленная, Рената подскакивает. — Не прикасайтесь ко мне!

Перед ее глазами все мерцает и плывет. Ладонь упирается в мокрую от слез диванную подушку, щека хранит запах вельветовой наволочки: в чужом доме запахи всегда воспринимаются острее. Распухшие веки кажутся Ренате набрякшими, тяжёлыми, словно на них положили мертвецкие пятаки, да еще и придавили.

Кто-то подходит к ней. Он предстает смутным черным силуэтом. Девушка сжимается. Рывок назад, но спина ощущает кожаную спинку дивана.

— Вы кто?! — взвизгивает она, и тут наконец пелена падает с глаз.

— Т-ш-ш-ш!

Это телохранитель отца.

— Не надо кричать… — он склоняется над нею. — Это я.

— Саша?.. — девушка немного успокаивается и начинает озираться. — Я что — спала?!

Реальность вернулась, а вместе с нею — страх с иным привкусом, нежели испытывала Рената (или не Рената?) во сне. Тревога, еще не до конца осознанная и распробованная, скрутилась холодным тяжелым клубком где-то у сердца. Что было? Что случилось до сна?..

У закрытого окна, одним коленом опершись на тумбочку, стоит Даша и смотрит вниз. Короткие, цвета красного дерева, волосы, джинсы в обтяжку, спортивная ветровка... Дарью, широкоплечую и узкобедрую, со спины можно принять за мужчину. Артур методично рассовывает по карманам запасные обоймы — как всегда, он сдержан, холоден, в глазах — сталь, в движениях — отточенность. Делает свою работу, точно забыл о вчерашней размолвке с хозяйкой и о своем бесповоротном решении взять расчет. А ведь, похоже, что и правда забыл. Но что-то же произошло? Неспроста все три телохранителя — отцовский (Саша), и ее, Ренатины (Артур и Дарья) — так тревожно собранны и обманчиво спокойны.

— Это они, — через плечо бросает Дарья, а потом быстро отходит назад, чтобы перехватить пару обойм и для себя, пока напарник машинально не забрал все. — Вам пора идти, — это адресовано уже Саше и Ренате.

По их договоренности, Артур в случае чего должен был прикрывать Дарью, Дарья — непосредственно свою подопечную. Если что... Никогда еще эти условия не были актуальны для них, официально оберегавших носимые хозяйкой драгоценности. Так решил осторожный Сокольников, нанимая секьюрити для единственной дочери. Сегодняшний день расставил точки над i. Сегодня Даша и Артур сделались телохранителями Ренаты в полном смысле этого слова.

— Кто — они?! — не понимает девушка, однако ее трясет, будто от озноба, а по лицу течет холодная влага.

Рената касается лба и ощущает, что налипшие на лицо волосы промокли от пота. «Во сне промокли? Или сейчас? Боже мой, о чем я думаю?! Что происходит?»

— Да, это их машина, — выглядывая на улицу из-за простенка между окнами, но стараясь не потревожить при этом темную — в цвет мебельной обивки — занавеску, подтверждает Артур.

Саша в это время возвращается в комнату («А он выходил?! Похоже, но я не видела…»). В его руках — Ренатина куртка, которую телохранитель тут же начинает натягивать на обессилевшую от страха и непонимания подопечную. Вероятно, проще одевать набитую ватой безвольную куклу: Рената даже не догадывается помочь ему. Взгляд ее мимоходом падает на застекленные книжные стеллажи. Книг очень много. Сознание отмечает, что та женщина на старой фотографии — средняя полка — похожа на Сашу. «Может быть, его мама? Или старшая сестра?.. Да о чем я думаю?!»

Артур и Дарья выходят в коридор, где занимают места по обе стороны от входной двери.

— Соберитесь! — тихо приказывает Саша, встряхивая девушку за плечо. — Вставайте!

Рената пытается встать. Честно пытается. Ноги тоже ватные. Наверное, сон продолжается, ведь только в кошмарах на твоих конечностях висят незримые пудовые гири и ты не можешь сделать ни шагу там, где нужно мчаться сломя голову…

— Быстрей же, вы! — полушепотом выкрикивает Дарья, напрягая связки, чтобы ее услышали из конца коридора: Сашина квартира находится в старом, еще сталинском, доме. Прежде такие квартиры были коммуналками.

Отцовский телохранитель, осознав тщетность уговоров, почти за шиворот волочет Ренату к дверям. Период паники сменяется у нее тупым безразличием ко всему, что происходит вокруг. Она сдалась. Если утопающий перестает бороться за свою жизнь, он тянет ко дну и своего спасителя... Проверенный временем и опытом поколений закон. И это с нею уже когда-то... когда-то…

— Да скорее! — рявкает на Ренату Артур и, чуть помягче, прибавляет для Саши: — Уходите, мы задержим, сколько сможем...

В голове Ренаты медленно раскручивается хоровод — вереница событий в вольной последовательности, словно записанная на кассету, ленту которой тянет испорченный магнитофон. Девушка чувствует, что чего-то лишилась. Этот сон… яркий, четкий… Несмотря на фантастичность, он был реальнее того, что происходит с нею сейчас. Скорее всего, это теперь она — участник нелепого сновидения…

— Мы наверху, — предупреждает телохранителей Ренаты Саша, засовывает пистолет за ремень брюк, под пиджак, и сжимает руку подопечной.

Рената смотрит в пол, стараясь поскорее проснуться. Паркет — старый, потемневший, где-то потертый, где-то поцарапанный, некоторые дощечки западают. Если бы ей это снилось, то вряд ли было бы столько подробностей. Наверняка девушке приснилась бы ее или отцовская квартира в центре. А эта где? Кажется, в Ленинском районе. А чья она? Видимо, Сашина. Ну да, та женщина, с фотографии на книжной полке…

Уже в дверях, ведомая Сашей, Рената вдруг испытывает что-то, сравнимое с ударом электротока. Она вскидывает глаза на своего телохранителя, на Артура. И снова этот непонятный взгляд — поверх ее головы. Будто высматривает нечто, зависшее над ее макушкой, темноокий Артур… Жуткий взгляд, скользящий и пристальный одновременно. Рената всегда страшилась его, в нем девушке мерещилось что-то смутно знакомое и настораживающее. Видимо, это и было главной причиной неприязни между нею и…

…Но Саша не мешкает и выдергивает ее вслед за собой из квартиры…

Все звуки в подъезде отчетливо разносятся эхом. Вот полукруглое окошко на площадке. На улице быстро смеркается… Эта мерзкая грязно-желтая плитка на полу — школьная казенщина. Такое разве приснится? Очередность, логичность… Нет, это явь!

Внизу кто-то идет, и не один человек.

Саша буквально хватает Ренату под мышку («Откуда в нем столько сил?! Выглядит совсем не суперменом…») и бесшумно, в несколько прыжков, преодолевает три-четыре пролета вверх. Восьмой этаж. Дальше — крыша. Вернее, нет: дальше — чердак и слуховые окна, которые ведут на крышу...

Убедившись, что это отнюдь не грезы, Рената понемногу оживает. Что собирается делать отцовский охранник?! Как он намерен спасаться?! Уйти по крышам можно только в кино. И уж, конечно, не в Новосибирске...

И тут внизу, в подъезде, слышится стрельба. Ренату снова трясет, но Саша предусмотрительно зажимает ей рот сухой, горячей ладонью. Пальцы телохранителя пахнут табаком. Как у папы и у...

— Стойте здесь, — Саша указывает ей место в нише под металлической лесенкой, ведущей на чердак. Рената вжимается спиной в покрытую пыльной известкой стену. Теперь в голове крутится песенка из развеселого мультика про пиратов: