На тебе греха не будет..., стр. 43
Преображение началось с того, что Илона, пообедав, улучила момент, когда Карпов вышел из кухни, достала с буфета свои сокровища и отправилась по магазинам.
Она купила дорогой летний голубой костюм в крупный белый горох, из натурального шелка, с белой блузкой… Костюм более практичен, чем платье, он позволяет создать несколько вариантов… К костюму Илона добавила белую соломенную шляпку и белые босоножки на высоком каблуке, сумочку — ив результате четырехсот долларов как не бывало. Но зато она могла теперь показаться на глаза своей мечте.
Попутно она пришла к окончательному решению: с почтой пора завязывать. Хватит с нее. Карпову она скажет, что ей дали отпуск, лето как-никак… Ну а к тому времени, когда этот «отпуск» кончится, ей уже не нужно будет искать объяснение. Ее «принц» будет с ней. Деньги? Ерунда! То, что она получает за тупой и бессмысленный труд, деньгами все равно не назовешь. Так, издевательство какое-то, и только. Но она знает, где взять нужные ей суммы. На улице! Просто на улице. Они, можно сказать, валяются под ногами.
Илону переполнял восторг, она не шла, а летела, ее нес теплый летний ветерок, она парила над землей. Озирая пыльный раскаленный город, она видела далекие горизонты, за которыми скрывались роскошные райские сады… Она доберется до этих садов, она укроется под густыми зелеными кронами, в тени и прохладе, и на берегу нежно поющего прозрачного ручья обретет счастье в объятиях любимого…
Она так решила — и так будет.
Глава 18
Для начала Илона обеспечила тылы. На почте заявила, что сегодня работает последний день, потому что скоро выходит замуж и жених категорически запретил ей работать. Женщины поздравили Илону от всей души, радуясь чужому счастью, а она презрительно подумала: какие они все жалкие дуры! Карпову Илона сообщила, что с завтрашнего дня у нее отпуск, чтоб не ныл и не заставлял ее тащиться на почту. Подходя к зданию, где находился офис ее «принца», повязала голову платком, низко надвинув его на лоб, надела темные очки, чтобы ее рыцарь, не дай бог, не запомнил ее в качестве почтальонши, — ей это было ни к чему. Она — дама совсем другого круга. И тем не менее она долго болтала с охранником, благо тот, вчерашний, уже сменился. Илона надеялась снова увидеть свое синеглазое сокровище, расспросить о нем, но она пришла слишком рано — высшие эшелоны местной власти еще не появлялись на своих рабочих местах.
«Ну и ладно, — думала она, — еще не вечер, не конец света, все будет хорошо, все будет прекрасно… Наконец-то мне улыбнется счастье! Синеглазое, черноволосое счастье, высокое ростом, широкое в плечах…» Илона смеялась, воображая себя рядом с этим красавцем. Они будут отличной парой! Ах, поскорее бы, поскорее!
Она почти не спала в прошедшую ночь, мечтая о встрече, ворочаясь с боку на бок, но это ничуть не отразилось на ее внешности. Даже наоборот, Илона еще больше похорошела — от возбуждения, от радостного предвкушения счастья. Расправившись с последней пачкой газет (как ей хотелось просто-напросто выбросить их в Мойку!), она вернулась на почтамт, выяснила, что расчет может получить через три-четыре дня, и умчалась. Вообще-то плевать ей было на жалкие две тысячи рублей, но… порядок есть порядок. Это ее деньги, заработанные тупым тяжким трудом, и она совсем не намерена дарить их кому-то.
Прибежав домой, Илона приняла душ, старательно причесалась, накрасилась перед треснувшем мутным зеркалом, косо висевшим на стене грязной прихожей, быстро переоделась в новый голубой костюм. Карпов, вытаращив бесцветные глазки, следил за ней, утратив дар речи. Наконец он решился спросить:
— Илоночка, откуда это у тебя? И… куда ты собираешься, девочка?
— К подруге, — весело ответила Илона. — Это она мне подарила, красивый костюмчик, правда?
— Красивый, — откашлявшись, согласился Карпов. — Как же это она… вроде у тебя и не день рождения, с чего дарить-то? Дорогое платье, поди.
— Не знаю, — беспечно откликнулась Илона. — Может, и дорогое. Она женщина с деньгами, для нее это не расход. У нее муж недавно разбогател, — поспешила добавить она, вспомнив, что до сих пор Карпов считал ее безымянную подругу такой же почтальоншей, как сама Илона.
— А… а ты поздно придешь?
— Вряд ли, — немножко подумав, решила Илона. Первая встреча должна быть краткой, но запоминающейся. — Так, поболтаем немножко, чайку попьем — и хватит. Но возможно, она на днях пригласит меня к себе на дачу… Ну, уж извини, я тогда без тебя поеду.
— Что ты, что ты, конечно! — замахал руками Алексей Алексеевич. — Куда уж мне по дачам разъезжать! А только…
— Что только? — чуть обернулась через плечо Илона, продолжая изучать себя в зеркале.
— Ну… нет, я ничего, девочка… Ну, просто лучше бы ты допоздна-то не задерживалась, мало ли какой народ по улицам ходит…
— Она отвезет меня на машине, — твердо сказала Илона.
— У нее и машина есть? — изумился Карпов. — Ну, ты поосторожнее… С богатыми лучше бы и вовсе не связываться. Они, знаешь, на простых людей с презрением смотрят.
«Черт бы тебя побрал, дубина, — подумала Илона, — это кто тут „простой человек“? Ты уж слишком меня за свою держать стал, ничтожество немытое… Впрочем, наплевать».
Выйдя из дома, Илона неторопливо пошла вдоль Мойки к Невскому проспекту. До конца рабочего дня в больших фирмах оставалось еще больше часа. Она погуляет по набережной, но, разумеется, не станет слишком удаляться от огромного серого здания… Она должна увидеть его. Она должна заставить его заметить необычную женщину — яркую, красивую, умную и — влюбленную. А потом, вечером… Нет, завтра. Завтра вечером, а точнее, ночью она отправится на охоту. Пора. Ей срочно нужны новые туалеты. И очень хорошие духи.
Она чуть не упустила его, не заметив, как он быстро вышел из дверей здания и направился к светло-серому «форду», стоявшему совсем недалеко от входа. Испугавшись, что вот сейчас он исчезнет, Илона побежала — и все вышло как нельзя более удачно. Когда она поравнялась с ним, нога у нее подвернулась, и Илона, вскрикнув, пошатнулась и почти упала на багажник его машины. «Форд» взвыл и затрясся от возмущения. Синеглазый красавец, мгновенно отключив сигнализацию, подхватил Илону под локоть и помог укрепиться на ногах.
— Сильно ушиблись? — спросил он.
— О, нет, — томно выдохнула она, бросив на «принца» загадочный взгляд. — Вот только каблук, кажется, немножко пострадал… качается.
— А куда вы так спешили? — поинтересовался синеглазый.
— Такси хотела перехватить. — Илона Пахнула рукой, показывая, куда умчалось упущенное ею такси. — Меня подруга ждет, я опаздываю… Ну теперь уж точно вовремя не добраться.
— Я вас довезу, — любезно предложил рыцарь со светло-серым «фордом». — Вам куда?
— Ой, что вы, спасибо… У вас, наверное, своих дел хватает.
— Ничего страшного. Так куда едем? — повторил он свой вопрос, распахивая перед Илоной дверцу машины.
— Ну, если вам действительно нетрудно… — Илона заранее продумала все возможные варианты встречи, так что никакой вопрос не мог застать ее врасплох. — Мне нужно на Театральную площадь.
Это было и не слишком далеко, и не слишком близко. В самый раз для первого разговора.
— Меня зовут Илона, — представилась она, как только машина тронулась с места. — Ланкова. — Она вопросительно глянула на «принца», постаравшись, чтобы ее взгляд из-под полуопущенных ресниц был как можно более нежным.
— Антон Иванович, — чуть заметно улыбнулся синеглазый. — Раменский.
Коммерческий директор фирмы «Миллениум» отлично видел, что дамочка, что называется, запала на него. Но ему было не привыкать. Он прекрасно знал, как действует на женщин его внешность, но никогда не стремился воспользоваться этим. Его не слишком интересовали подобного рода приключения, хотя, конечно, время от времени он позволял себе немножко развлечься, лишь бы это было не в ущерб семье и работе. Однако ему и в голову не приходило оставить очаровательную жену и двоих детишек, которых он любил без памяти и которыми отчаянно гордился, поскольку, несмотря на чрезвычайно юный возраст, и дочь, и сын уже проявляли недюжинные способности, да к тому же обещали вырасти очень красивыми. Но дамочка была, безусловно, хороша… весьма хороша, соблазнительна и, скорее всего, не опасна, поскольку на ее правой руке посверкивало обручальное кольцо. А поскольку жена с детьми на отдыхе… Раменский слегка расслабился.