Африка грёз и действительности (Том 1, все фотографии), стр. 73

Некоронованный король

Программой второй партии, которая примерно так же сильна, как первая, является полная независимость страны. Лозунг «Судан для суданцев» написала на своем щите партия Хизб-аль-Умма, созданная в стране, колониальная история которой фактически насчитывает не более 50 лет. Мы побеседовали с некоторыми членами этой партии «независимых».

Суданцы, хорошо говорившие по-английски, тщательно подбирали каждое слово для своих ответов.

«Мы стремимся к мирному урегулированию наших претензий на международном форуме и хотим любой ценой избежать повторения истории конца прошлого столетия».

Этот ответ сразу же достаточно ясно дает понять, что англичанам с этой стороны нечего опасаться. В партии Хизб-аль-Умма есть, правда, и другие влиятельные лидеры, которые придерживаются программы более радикальной: независимость любой ценой, если не внутренним мирным путем, то давлением извне, международным арбитражем или революцией. Но под этим подразумевается не революция в нашем понимании этого слова. Члены партии Хизб-аль-Умма далеки от всякой мысли о построении социалистического общества в независимом Судане. Они хотят перенять власть и экономические позиции англичан и египтян в собственные руки, в руки немногих сильных вождей партии. В этом случае говорящий по-арабски Северный Судан, возможно, стал бы развиваться быстрее. Черный же юг остался бы на том же нищенском уровне. Переменились бы только его властители и деспотичные эксплуататоры.

Главным лидером партии Хизб-аль-Умма, влияние которой ощущается сильней всего на западе и в южной части Северного Судана, является родной сын «божественного вождя» фанатичных дервишей Махди. Шестидесятидвухлетний Сайд Абд ар-Рахман аль-Махди — это, собственно, некоронованный король Судана, хотя за ним идет менее половины тех, кто активно участвует в политической жизни страны.

Мы были приняты в его хартумском дворце с пышным церемониалом. Когда мы после предварительного доклада вошли в приемный зал, Сайд Абд ар-Рахман аль-Махди как раз кончил совещаться с лидерами партии Хизб-аль-Умма в саду дворца. Нас встретил его сын. Тридцатилетний Сайд Сиддик аль-Махди незадолго до нашего приезда возвратился из Соединенных Штатов, где он в качестве неофициального представителя Судана участвовал в заседаниях Организации Объединенных Наций, когда обсуждался вопрос о его стране.

Он заявил, что в целом удовлетворен ходом заседаний, ибо отклонение египетских требований было косвенным успехом партии Хизб-аль-Умма.

— У меня было впечатление, что на нашей стороне много симпатий, — докончил поспешно Сайд Сиддик и церемонно поднялся с места, так как в это время входил его отец Абд ар-Рахман аль-Махди. Последовало взаимное представление. Затем мы услышали английский перевод из уст сына: «Его превосходительство искренне рад приветствовать вас в своем доме».

Высокий, с седой бородой Абд ар-Рахман аль-Махди был одет в белоснежное одеяние с широкими рукавами и зеленым шелковым поясом вокруг талии. Рассудительный, самоуверенный, остроумный, он внимательно следит за каждым словом задаваемых на английском языке вопросов и после их перевода отвечает на чистом классическом арабском языке. Внешне он нам порою казался очень похожим на Сократа.

Нас удивил интерес, который Абд ар-Рахман аль-Махди проявил к Чехословакии. Он знал и резко осуждал историю Мюнхена, интересовался немецкой оккупацией во время войны, восстановлением чехословацкой промышленности и устранением ущерба, причиненного войной. От участия Чехословакии в борьбе с нацизмом и фашизмом он перешел к проблемам своей страны.

— Демократия, равенство, свобода и независимость — вот то, за что недавно боролся весь культурный мир. Я желал бы, чтобы результатами этой величайшей в истории человечества борьбы могла воспользоваться и наша страна, — закончил Абд ар-Рахман аль-Махди.

Он говорил о понятиях, которые так часто фигурировали в печати западных стран во время войны и после ее окончания. Но Махди и остальные лидеры партии Хизб-аль-Умма вместе со словами перенимали и их толкование по западному образцу. Они хотят независимости страны. Они хотят экономического сотрудничества с развитыми индустриальными государствами прогрессивного мира, которые вместе с машинами не посылали бы в страну колониальных стратегов. Махди хочет достигнуть экономического подъема Судана. Однако думает он при этом, в конечном счете, лишь об интересах небольшой части богатых и честолюбивых суданцев. Он стремится перехватить власть из рук англичан и египтян в свои руки. Черного земледельца с юга Махди так же мало считает человеком, как нынешние английские властители страны.

Тем временем на прекрасном газоне в саду дворца представители партии Махди заканчивали вечернюю молитву. Мягкий свет садовых фонарей падал на ряды ковров, на которых склонились перед пророком лидеры партии, желающей дать Судану независимость.

Им не мешали даже вопросы Абд ар-Рахмана аль-Махди, который в нескольких шагах от них расспрашивал нас об особенностях конструкции чехословацкого автомобиля…

Хобот слона

В музее халифа Абдаллаха, фанатичного вождя мятежных дервишей [71], мы увидели несколько выцветших фотографий Хартума конца прошлого и начала нового столетия. Пятьдесят лет прошло с тех пор, когда на месте теперешней элегантной набережной с асфальтированной мостовой и новым «Гранд-отелем», перед которым останавливаются автомобили, доставляющие туристов с аэродрома, на месте, где теперь тенистые сады окружают дворец губернатора, медицинский институт Китченера и множество красивых вилл правительственных чиновников, была голая земля с несколькими примитивными хижинами. Правда, Хартум был тогда всего лишь незначительной деревней. Главным городом страны был Омдурман, расположенный на противоположном берегу Нила.

Давно нет уже прежней резиденции губернатора, на ступенях которой за несколько дней до прихода английских войск был убит дервишами генерал Чарльз Джордж Гордон. По хартумским улицам, где еще и теперь, за исключением центра города, нет тротуаров для пешеходов, проезжает время от времени трамвай с двумя прицепными вагонами, на которых висят гроздьями арабы-пассажиры точно так же, как и на переполненных каирских трамваях.

Город построен по продуманному плану, который удачно разрешил вопросы транспорта. В плане город похож на английский флаг. Правильные прямоугольные блоки перерезаны диагональными магистралями, сбегающими к круглым площадям, так что весь город разрезан на большие правильные треугольники.

Административные здания и большая часть жилых домов спроектированы, как одноэтажные строения. Они тонут в зелени садов. Только в центре города есть несколько многоэтажных домов. Большую часть года люди спят на открытых верандах или в садах под открытым небом.

Хартум насчитывает всего 60 тысяч жителей. Здесь живут высокопоставленные английские чиновники, солдаты, много египетских торговцев, многочисленная колония греков, несколько сирийцев и индусов и даже три чехословака. Большинство населения, однако, составляют суданцы: ремесленники, торговцы, государственные служащие и военные. Англичане изолируют себя от представителей других национальностей. У них есть свои собственные клубы, и они придерживаются хоть и не писаного, но железного закона не принимать в эти клубы представителей других наций. Ни суданцы, ни представители европейских национальных групп в Хартуме не скрывают, как их задевает это высокомерие, столь типичное для англичан в колониях.

Греческая колония проникнута совсем иным духом. Она живет своей особой жизнью, но не изолируется за высокими стенами клубов. Солидарность греков в Судане вошла в поговорку. У них есть свои школы, спортивные и общественные организации, благотворительные учреждения и библиотеки. Тем не менее они принимают каждого, кто может сжиться с их средой.