Африка грёз и действительности (Том 1), стр. 42

Возвращаясь., как в трансе, из этого мира загадок и контрастов, нездорового полумрака и соблазнительной таинственности, подавленного «я» и беспредельного размаха творческого энтузиазма, вы остановитесь в тени мечети с таким чувством, будто вынырнули из омута давно ушедших веков в современность. На ступенях старой мечети сидит слепая старуха с протянутой рукой и поет. Взволнованная мелодия арабской песни, вызванная к жизни старчески надломленным голосом, разрастается в возбужденную гортанную трель и летит к каменному кружеву минаретов и еще выше к потемневшему небосводу, куда устремлены угасшие глаза…

А двумя улицами дальше бьется сердце «европейского» Каира, наполняя зеленым, желтым и красным эликсиром газосветные артерии расфранченного города.

— Последний выпуск «Бурс эжипсьен»!

— 460 жертв холеры за истекшие сутки! Правительственный кризис во Франции! Серьезные волнения в Палестине!..

Церковные служки в смокингах

Ислам — официальная религия Египта. Двор, большинство высокопоставленных сановников и представители «десятитысячной верхушки» исповедуют ислам подобно миллионным массам феллахов. В Египте действует законодательное положение о свободе совести, но, по неписаному закону, высокие, ответственные должности не могут занимать лица, исповедующие иную веру.

И все же в Египте проживает много приверженцев других религий. Наиболее многочисленна группа коптов [39]. Среди двадцатидвухмиллионного населения Египта насчитывается около трех миллионов коптов. Это — феллахи, мелкие ремесленники, рабочие, мелкие чиновники, торговцы, низшие служащие. В государственных учреждениях они, несмотря на более высокий уровень образования и развития, занимают лишь второстепенные посты. Это диктуется соображениями материального и политического порядка. Египет становится руководящим государством группы арабских стран, на щите которых начертан знак Мухаммеда. Этим объясняется и стремление закрепить в той же мере внутренние позиции ислама.

На первый взгляд копта не отличишь от мусульманина. Он носит такую же феску на голове и одевается в европейское платье, как любой египетский эфенди. Однако у копта более развито понятие о равноправии людей. Он отвергает деление общества на касты, ставит женщину на один уровень с мужчиной и не допускает многоженства. Во время нашего пребывания в Каире нам представилось несколько случаев поближе узнать жизнь коптского меньшинства и сравнить ее с жизнью ведущей группы исламского населения.

Едва ли бы нам представилась лучшая возможность для изучения быта коптов, чем коптская свадьба, на которую мы получили приглашение.

Около восьми часов вечера мы пришли в темную узкую улицу. Переулок вел от нее в тесный тупик и оттуда во двор. Спотыкаемся о камни и лишь в последний момент избегаем глубокой лужи. Узкая лесенка, облупленные стены. На каждой лестничной площадке керосиновые лампочки. Сверху до нас доносится разноречивый гул голосов, звонкие трели и смех.

Входим. Просторная чистая прихожая. За ней большая комната, в которой находится невеста с подругами, окруженная вниманием родных и приятельниц. В комнате только женщины. В конце концов мы попали в помещение, где должен был свершиться обряд. Знакомимся. Нас встречают приветливыми улыбками, проявляют внимание и гостеприимство.

По обычаю коптов, свадебный обряд совершается дома. В передней части комнаты было устроено возвышение с двумя позолоченными креслами, позади которых находился большой египетский государственный флаг. Вдоль стен стояло несколько стульев, здесь группами разместилась мужская половина родственников и друзей. В отдаленном углу комнаты находились одетые в европейское платье жених и отец невесты, оба в красных фесках на голове, а между ними сидел коптский священник в особом головном уборе, напоминавшем наполовину черный тюрбан, наполовину красную феску. На черную сутану с металлическим распятьем на груди спускается окладистая борода. Весело, дружески, без излишней формальности составляется брачное свидетельство. Наконец священник облачил жениха в плащ из золотистого бархата и остался в помещении один. Потекли минуты ожидания.

Вдруг до нас донеслось ликование, крик, знакомая звонкая трель, которую мы слышали, когда поднимались по лестнице, звуки дудки, нескольких ударных инструментов, мужское пение. В следующий момент в комнату вошли жених с невестой, подружки со свечками в руках, родители молодых, а за ними певцы и музыканты вместе с остальными участниками свадьбы. Необычный обряд начался с чтения по-коптски Ветхого завета. С молитвой смешивался, а временами и покрывал ее оглушительный рев молодых певцов и церковных служек. Это было нечто похожее на григорианский хорал, акклиматизировавшийся со временем в арабской среде. К сливающимся интонациям, звукам дудки и ударных инструментов снова примешивается таинственная звонкая трель. Мы, наконец, обнаружили, от кого она исходила. Ликующие звуки в высоком резком тоне издавали молодые девушки, придавая им вибрацию быстрыми, короткими движениями языка между зубами и губами.

Вокруг непринужденные проявления радости, смех и возбужденная жестикуляция. Голос священника, совершавшего обряд, тонет в шуме. Тем не менее глаза всех присутствующих устремлены на него. Непостижимый контраст всеобщему веселью создают важные, окаменелые лица молодоженов, которые, не шевелясь, сосредоточенно смотрят в галдящую толпу. Обряд продолжается более получаса. Затем переходят к благословлению, и тут на стул, поставленный посреди комнаты, забирается первый служка лет сорока от роду. Он торопливо через голову снял церковное облачение и остался перед затихшей компанией в безукоризненном смокинге и белоснежном воротничке. Его поздравительную речь то и дело прерывали вспышки веселья. Он напоминал скорее конферансье перед микрофоном в пестрой эстрадной программе, чем торжественного свадебного оратора. Заблестели глаза и у священника. В бороде мелькнула белая полоска зубов, и вскоре он уже смеялся вместе с остальными, хватаясь за живот.

Гости понемногу выходят в смежную комнату, где приготовлено легкое угощение.

Кто боится, тому нельзя в Муски

Каждого начинающего шофера-европейца следовало бы заставлять проехать обязательный километр по окраинным улицам Каира, прежде чем вручить ему водительские права.

Чтобы проделать это, недостаточно иметь только хорошие тормоза и сигнал не слабее сирены пожарной машины, нужно и неистощимое терпение, железные нервы и хотя бы некоторые способности к жонглерскому искусству. В послеполуденные и вечерние часы вся жизнь из домов, балконов, дворов и лачуг переходит на мостовую. Тротуары здесь или очень узки или их нет вообще. Тесные, кривые улички до отказа забиты детьми и взрослыми, передвижными ларьками и повозками, собаками, козами, овцами, кошками, ослами, а иногда стадом скота или караваном верблюдов.

По «магистрали» проезжаешь сквозь живую массу. Не спеша пытаешься обогнать трамвай, у которого ступеньки идут вдоль всего вагона, но видишь лишь его крышу, так как все остальное закрыто висящими пассажирами. Обгоняешь вагон, непрерывно сигналя. Однако 20 секунд непрестанного рева клаксона не мешают египтянину в галабее прыгнуть с трамвая на ходу в двух метрах от переднего буфера машины. Если удается затормозить в последнюю минуту или объехать его, он улыбается и совсем невинно произносит свое характерное «малеш» — ничего, пустяки…

Если заденешь такого прыгуна в галабее, то можешь прощаться с машиной. Все имеющие руки и ноги постараются сделать так, чтобы вы уже никогда больше не ездили. Не желая проделывать факирские трюки и испытывать судьбу, вы медленно следуете за трамваем до самой остановки. Там приходится остановиться и в течение нескольких секунд наблюдать волнующее зрелище: ссоры, крик, руки, жестикулирующие перед лицом соседей, рев. Арабы боролись за место на подножке даже и тогда, когда трамвай уже отъезжал от остановки. Обогнать трамвай нет никакой возможности. Наконец, вы дождались основной остановки на перекрестке. Трамвай останавливается у посадочной платформы, и теперь уже от вас зависит, сумеете ли вы осторожно пробраться сквозь живую стену человеческих тел, прежде чем трамвай снова вас обгонит.