Гибель синего орла, стр. 16

Юноша окреп и возмужал в схватке с ураганом, выдержав трудный морской экзамен. Теперь, куда бы ни занесло нас ветрами, в какие бы ни кинуло испытания, я могу опереться на крепкого и верного помощника.

Погода стоит отличная. Дует ровный попутный ветер. Расположившись на просторных скамьях вельбота, вдыхаем прохладный воздух Полярного океана. Целый день идем с хорошим ветром. Наконец различаю в бинокль скалы Чукочьего мыса. Сердце бьется, замирает в груди: приятно возвращаться из опасного плавания к родным берегам.

Появление «Витязя» на Колыме взбудораживает поселок. На центральной усадьбе совхоза были уверены в гибели вельбота во время бури.

Ураган охватил громадную площадь низовьев Колымы, Алазеи и Омолона. Он начался в устье реки Белых Гусей и через несколько часов достиг заимки Колымской против Омолона. Циклон двигался со скоростью пятидесяти километров в час.

Море залило весь берег Западной тундры от реки Алазеи до устья левой Колымской протоки и затопило тундру на двадцать километров. Всюду ураган оставил свои следы. Словно плуг великана вспахал тундру. Берега речек и озер были снесены, песчаный береговой вал разрушен; ветер сдул воду из мелководных озер и развеял песчаные острова. Морские льдины долго еще таяли в глубине тундры вдали от моря.

Снег покрыл громадную площадь в восемьдесят тысяч квадратных километров. Летний снегопад сопровождался метелью с морозом, и было нестерпимо холодно. И всюду жители тундры с невиданным героизмом вели борьбу с разбушевавшейся стихией.

Мощь урагана можно было сравнить лишь с тайфунами тропических морей. В мелководных южных морях эти морские ураганы причиняют неисчислимые бедствия прибрежным жителям. Уровень океана у берегов внезапно повышается. Океанские волны смывают поселки, заливают низкие коралловые острова и устья рек, впадающих в море.

Жители Западной тундры никогда еще не испытывали морских наводнений. Это был настоящий тайфун у берегов Полярного океана.

Нас давно похоронили.

Петр Степанович почернел и осунулся. Он ощупывает меня, словно не верит собственным глазам.

— Целы! Эх, и напугали вы нас, хлопцы. Просил выслать завтра самолет из Амбарчика на поиски.

Известие о гибели пастуха расстраивает помполита. Петр Степанович долго молчит, вглядываясь в широкий плес Колымы, вспаханный бурунами пены. Ветер развевает черные, как вороново крыло, волосы. Рассказываем о спасении оленьих табунов.

— Видал, брат, какие люди у нас?.. Недаром приехал к нам на Север, а?

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

ПЛАВАНИЕ В БУХТУ БАРАНОВА

Глава 1. СНОВА В ПОХОД

Еще недавно тайфун у берегов Полярного океана грозил нам гибелью. Теперь, после короткого отдыха в поселке оленеводческого совхоза, мы готовим вельбот к новому плаванию.

Вельбот стоит на песчаном берегу Колымы в ремонте, и высокий киль его, окованный медью, врезается в просмоленные бревна. После тайфуна приходится чинить порванные снасти, вмазывать шпаклевку, выбитую волнами, и красить облупившиеся дубовые доски обшивки. Постепенно вельбот принимает свой прежний вид: выпуклые борта его блестят свежей краской, тугие ванты наклоняют высокую стройную мачту и шесть букв «ВИТЯЗЬ», раскрашенные кармином, ярко горят на солнце.

На Колыме не удалось обнаружить Нанги. Возвращаясь после тайфуна в усадьбу совхоза, мы зашли на «Витязе» в Походск, уверенные, что отыщем там ее следы.

В этом маленьком поселке, расположенном на левом берегу Колымы неподалеку от Чукочьей протоки, жили колымчане — потомки сибирских землепроходцев, основавших в середине XVII века первые русские поселения на Колыме.

Трудная доля выпала русским людям, заброшенным на Крайний Северо-Восток Сибири. В конце XVII века деловитость полярных морей внезапно повысилась, драгоценный соболь был выбит колымскими звероловами, замерло полярное мореходство. Слишком невыгодными и опасными стали морские купеческие плавания на утлых кочах по студеному морю.

Колымчане, оставленные на произвол судьбы, добывали себе пропитание рыбной ловлей и охотой. Они считались казаками и были приписаны к Якутскому казачьему полку, но царское правительство мало заботилось о нуждах колымчан. Часто у колымских казаков не было ни муки, ни соли. В неурожайные для рыбы и зверя годы наступал голод.

Теперь, объединившись в промысловые колхозы, колымчане забыли нужду.

В Походске размещается хозяйственный центр одного из промысловых коллективных хозяйств. Летом походчане рыбачат на песчаных косах Колымы и в тундровых речках, зимой охотятся на песцов в Западной тундре. Вероятно, старожилы поселка могли сообщить что-нибудь о нарте беглеца.

Однако никто в промысловом поселке и его окрестностях не видел старика и его дочери. Вероятно, Чандара, избегая встречи с людьми, переправился через Колыму, минуя Походск.

Пинэтаун тосковал о маленькой пассажирке «Витязя». Часами он рассматривал карту Колымского совхоза, сличая извилистую линию на рисуночном письме Нанги с линией морского берега. Он рвался в поход на побережье Восточной тундры.

Нам предстояло интересное путешествие.

Опасность эпидемий нависла над совхозом. После успешного отела в стадах Восточной тундры прибавилось четыре тысячи новорожденных оленей. Пришлось сформировать два новых табуна, и тесные летние пастбища между устьем Колымы и портом Амбарчик не вмещали всех оленей. Двигаться на восток было некуда: там паслись огромные табуны чукотского оленеводческого совхоза «Турваургин».

На узкой полосе приморской тундры не удалось проложить противоэпидемических маршрутов с постоянным перемещением всех стад на свежие пастбища. Наступало знойное лето, появились комары, и вспышка эпидемии в стесненных стадах Восточной тундры казалась неизбежной. Жизнь требовала быстрых и решительных действий.

Мнения специалистов совхоза разделились. Одни предлагали слить стада в многотысячные табуны и, разделив поровну прибрежные летние пастбища, проложить короткие маршруты. Другие хотели передать вновь сформированные стада на выпас соседнему чукотскому оленеводческому колхозу.

Ветеринарный врач не соглашался. Ведь соседи сами испытывают острый недостаток в приморских летних пастбищах, а громоздкие многотысячные табуны быстро уничтожат на коротких тропах питательную растительность, и олени потеряют иммунитет. Мы искали выхода из тяжелого положения, но ничего не могли придумать.

Неожиданное выступление старого каюра совхоза Михаила Санникова удивило всех. Старик не привык выступать, говорил коротко и скупо, иногда отвлекаясь, раскуривал трубку, выпуская синие кольца дыма.

Всю жизнь он провел в Колымской тундре. Деды и прадеды его были колымские казаки. В 1909 году Михаил Санников сопровождал русского полярного путешественника Георгия Седова к устью Колымы.

Георгий Седов, в то время еще никому не известный штабс-капитан гидрографической службы, выполняя поручение Главного гидрографического управления, исследовал и впервые положил на карту фарватер Колымы. В устье Колымы он спустился на парусном баркасе из Средне-Колымска с командой колымских казаков. Санников присоединился к этой команде в Нижне-Колымской крепости.

Во время съемки песчаных отмелей в устье Колымы Седов вместе с Санниковым посетил ближний морской остров дельты против берега Восточной тундры.

Вспоминая этот поход, старик уверял, что летом остров покрывается сочной травянистой растительностью и листвой карликовых ивнячков — любимым летним кормом северных оленей. Там совсем не было комаров, и Санников постоянно встречал диких оленей необыкновенной упитанности.

Каюр предлагал переправить на этот остров вплавь через широкую морскую протоку трехтысячное оленье стадо совхоза. На острове, окруженные со всех сторон водой, животные могли пастись все лето, освободив пастбища Восточной тундры для других стад.