Королев: факты и мифы, стр. 290

– Парашютистов выбросил. Вижу два объекта...

Да пусть он доложит, видит человека или нет! – закричал Королев. – Зачем нам его «объекты»?

Тут на связь вышел командир другой группы спасателей и всех успокоил: жива, здорова. Ну, слава богу...

Полет Валерия Быковского планировался на восемь суток. Но еще до старта Терешковой баллистики доложили Королеву, что орбита «Востока-5» низковата. В перигее (низшей своей точки) она была на шесть километров ниже, чем, скажем, у Гагарина, на восемь – чем у Титова. С такой орбитой вряд ли корабль сможет летать долго. Он будет цеплять атмосферу и виток за витком тормозиться все больше. Если его не посадить, он зароется в атмосферу сам, пойдет к Земле в нерасчетном режиме с большими перегрузками. Когда П.Р. Попович пишет: «Собственно говоря, продолжительность полета Быковского и Терешковой можно было увеличить. Корабль это позволял. Но нам не нужны были голые рекорды», он не прав. Во-первых, тогда нам очень нужны были «голые рекорды». Все пилотируемые полеты при Королеве были в том или ином смысле рекордными. Во-вторых, хотя корабли, действительно, позволяли летать дольше, вряд ли было целесообразно увеличивать продолжительность этих полетов, учитывая тонус Терешковой и параметры орбиты Быковского. Пока баллистики уточняли, как со временем меняется орбита «Востока-5», Королев передал Валерию:

– Восемь суток, наверное, не получится. Настраивайся на шесть... Но расчеты показывали, что и шесть – рискованно: высота орбиты в перигее уже уменьшилась со 174 до 154 километров. Телеметрия показывала, что температура приборного отсека начала расти.

– Если на 82-м витке не сядешь автоматически, на 83-м садись обязательно, хотя бы вручную, – передал Королев Быковскому.

Сказать по правде, Валерий не очень расстроился. Он мог бы летать и дальше, но лепестки ассенизационной системы закрывались плохо, и в кабине было довольно некомфортно...

Терешкова уже летела в самолете с места посадки, когда приземлился «Восток-5». Спасать надо было не космонавта, а одного из спасателей, который повис на дереве, зацепившись парашютом за ветки. Быковский встретил десант у корабля. Конечно, он устал, а оттого, что был небрит, выглядел еще более усталым. Датчики вросли в кожу, раздеваться было больно. Но какие все это пустяки! Валерий был совершенно счастлив! Быковский в одиночестве жил в космосе 119 часов 6 минут. Этот рекорд не побит до сих пор.

70

Весть о первой женщине-космонавте разнеслась по планете, мгновенно стала мировой сенсацией. Все хотели видеть эту женщину. За полгода после своего полета Валентину Владимировну принимали: Прага, София, Варшава, Гавана, Берлин, Дели, она ездила на Генеральную конференцию Международной авиационной федерации в Мексику, посетила США, Индонезию, Непал. Быковский в таких поездках был лишь тенью Терешковой. Но среди этого праздничного фейерверка Валентине удалось выкроить время и для еще одного праздника – собственной свадьбы.

Кто был автором идеи «космической свадьбы», сказать трудно. Родилась она где-то в недрах Центра подготовки космонавтов, скорее всего у Карпова или Каманина. Впрочем, сама идея лежала на поверхности – в окружении молодых семей космонавтов разгуливали два Героя: он – холост, она – не замужем. Да раз такое дело – сам бог велит им пожениться!

А бог как раз и не велел. Как известно, в будущем ничего хорошего из этого союза не получилось, семья развалилась. Валентина Владимировна вторично вышла замуж, Андриян Григорьевич встретил шестидесятилетие холостяком.

Думаю, что тогда, в 1963-м, они хорошо, даже тепло относились друг к другу, но вовсе не представляли себя мужем и женой. Однако идея «звездного брака» показалась столь прельстительной, что существовала уже как бы сама по себе, вне зависимости от конкретного наполнения. От Карпова и Каманина идея эта перешла к Главкому Вершинину, от него – к министру Малиновскому и наконец достигла высших сфер, где была встречена с восторгом.

– Я им такую свадьбу закачу! – воскликнул Никита Сергеевич и дал команду приготовить к пиру Дом приемов на Ленинских горах.

Бракосочетание происходило в единственном тогда в Москве свадебном дворце на улице Грибоедова. Свидетелями со стороны жениха были супруги Быковские, со стороны невесты – Гагарины. Шаферами стали Карпов и председатель Моссовета Промыслов. Вырвавшись из плотного кольца любопытных на улице Грибоедова, свадебный кортеж проследовал через всю Москву на Ленинские горы. Туда уже съехались гости, в том числе Королевы, Глушко и другие конструкторы с женами. Вскоре появился и Никита Сергеевич с Ниной Петровной, Ворошиловым, зятем Аджубеем и другими людьми, которых никто не знал, потому что знать их не надо. Помятуя слова Салтыкова-Щедрина о том, что обывателя необходимо поддерживать в состоянии «непрерывного удивления» (а может быть, инстинктивно почувствовав это и без помощи классика), Никита Сергеевич распорядился, чтобы свадьбу показывали по телевидению, что весьма осложнило жизнь секретных конструкторов. Это не помешало Никите Сергеевичу, сидевшему рядом с невестой, провозгласить тост за Главного конструктора Сергея Павловича Королева. Королев встал из-за стола и пошел чокаться с вождем.